Амулет. Книга 4

«Что за чертовщина! – разозлился я. – Чьи это дурацкие шутки? Нет, это надо выяснить!» Я стал уже опять надевать куртку, как вдруг услышал через окно звук въезжавшей во двор машины. Я выглянул – из пузатого серебристого «мерседеса», отсвечивающего никелированными деталями, вышли двое. Один за другим они направились в «новорусский дом». Впереди шел водитель, он же охранник, он нес портфель, видимо, не свой, а хозяина, а сзади шёл… тот самый человек в сером пальто, которого я только что видел валяющимся в крови под деревом, с нелепо подвернутой рукой.

Сердце у меня колотилось. Ведомый скорее своими эмоциями, чем разумом, я снова, как идиот, выскочил во двор. Шнурки я, по всей видимости, так и не завязал, или от рождения был чересчур неуклюж, только рухнул я со всего размаху неподалеку от своей парадной. И в то же мгновение я снова увидел всю картину с окровавленным телом, но более четко: у меня создалось впечатление, что кто-то внутри меня, кто раньше показывал мне темно-бурый предмет издалека, вдруг навел резкость. Я увидел, как человек в сером идет по двору, а некто в черной куртке и такой же чёрной вязаной шапочке до самых глаз выскакивает из-под арки, стреляет в него, бросает пистолет и убегает. Человек в сером медленно-медленно падает на снег…

«Ну, это же мне не показалось!» – торжествующе подумал я, поднимаясь с колен и отряхивая снег. Но нет! Человек, в которого только что стреляли, спокойно подходил к дому. И он же, обливаясь кровью, лежал под деревом!

«Так, юрист, – обратился я сам к себе, – это шизофрения! Или… – меня осенило, – мой талисман играет со мной в такие милые игры? Если так, то о чьей смерти он так упорно предупреждает?»

Не зная лучшего справочного бюро, чем бабульки, праздно торчащие целыми днями на лавочках, я обратился к ним:

– А кто эти люди на «мерседесе»?

– Не знаешь разве? – обрадовано загалдели они, обретя долгожданного собеседника. – Из этого дома он (они указали на отстроенный особняк), во второй парадной живет…

В их тоне угадывалась гремучая смесь ненависти, отвращения, подобострастия и зависти к этому человеку.

– Неужто не знаешь? – тараторили бабки, спеша поделиться информацией. – Это ж депутат наш! С губернатором заседает! Богатый… Переехал откуда-то, только не знаем, откуда. Таперича здесь жить будет. Может, и нам толк какой…

– А какого толку вы ждете? – решил я разговорить их побольше.

– Ну, как? – вступила одна, востроносая. – Может, трубы поменяют, сантехнику какую… Может, охранять нас начнут…

– А что, – подначил я, – обижают вас, что ли?

Бабки дружно рассмеялись мелким старушечьим смехом и сказали ехидно:

– Да нас-то чего? А вот тебя, соколик, могут и обидеть, пьяные там или еще кто. Все лучше, когда власть рядом.

«Бедные бабки, – посочувствовал я, – все еще во власть верят. Что им дала эта власть от своих щедрот? По-моему, эти люди, поселяющиеся в роскошных особняках, мелко видели всех окружающих. И чем они богаче, тем равнодушней. У них равнодушие ко всему, кроме денег».

«За это и поплатятся», – сказал кто-то внутри меня. Услышав этот голос, я наскоро попрощался со словоохотливыми бабульками, чтобы дать невидимому собеседнику закончить его мысль.

– Да-да, за это и поплатятся!

– Кто ты? – спросил я, а у самого мелькнуло: «Знакомый голос!»

– А как ты думаешь? – усмехнулся невидимка.

– Я встречался с тобой… в Мексике! И на Бали, – припомнил я.

– Перед тобой выбор, – услышал я вне связи с моими догадками.

– Какой выбор?

И что-то внутри меня ответило:

– Перед каждым человеком всегда стоит выбор. Вот и ты сейчас стоишь перед выбором: предупредить или не предупредить.

Голос умолк, и в наступившей тишине я почувствовал какое-то зловещее напряжение. «Предупредить или не предупредить? Кого предупредить? – лихорадочно думал я. – Кого? Или что? Как «что»? Ну, конечно же, убийство! Кто-то хочет убить этого человека в сером пальто, и передо мной стоит выбор, предупредить его или не предупредить?»

Я было ринулся в подъезд богатого дома, куда прошел депутат, но путь мне преградил внезапно появившийся охранник. Он вырос будто ниоткуда, отделясь от стены, и сурово спросил, заглянув мне в глаза:

– Тебе здесь чего надо?

– Да я… Ничего… м-м-м… – промычал я и осекся.

Что я мог ему сказать? Что хозяина готовятся убить? Это было бы слишком неосторожно: пожалуй, меня самого тут же загребли бы как соучастника подготовки преступления. Сообщить, что у меня видение? Выражение лица коротко стриженого «качка», стоявшего в парадной, ясно давало понять, что здесь не поверят ни во что иррациональное, сверхъестественное. В лучшем случае отмахнутся, в худшем – вызовут «психушку». Так и не придя к решению, я счел за лучшее удалиться, чтобы спокойно обдумать, что же теперь мне делать с этой чертовой информацией о готовящемся убийстве депутата.

Я вернулся домой. Нервное напряжение заставляло бесцельно слоняться по комнатам. Чем-то нужно было занять руки, и я принялся перебирать лежащие на столе документы, подготовленные для поездки в Штаты. Вот – договора, вот – паспорт, вот – медицинская страховка…

«Стоп! – сказал я сам себе на страховке и отодвинул бумаги. – Дар ясновидения дан мне кем-то свыше, и этот кто-то предупреждает меня о готовящемся преступлении. Не буду ли я предателем по отношению к нему, если не вмешаюсь?..»

«Ты никому ничего не должен! – бойко возразил второй, довольно мерзкий голосишко во мне. – Подумаешь, предупредили его о готовящемся преступлении. Каждый день кого-нибудь грохают. На всякий чих не наздравствуешься!»

Первый голос не сдавался: «Ты предашь высшее существо, доверившее тебе ясновидение, и потом не простишь себе этого».

«Ну, признайся! – завопил второй, – ведь тебе совершенно не жаль потенциального покойничка. Он тебе даже противен!..»

Оглушенный своей внутренней распрей, я сидел в растерянности, не зная, что делать. Опять она, эта проклятая борьба тьмы и света в моей душе. Во мне боролись два желания. Одно – высокое, продиктованное совестью, жестко требовало, чтобы я, не рассуждая, исполнил свой человеческий долг и защитил бедолагу. Другое – низкое, инстинктивное, темное, злорадно и назойливо верещало во мне: «Так ему и надо, ворюге! Скольких он людей обобрал, а скольких на тот свет отправил! Пришел и его черед».

И тут же первый, совестливый голос устыжал меня: «Кто ты такой, чтобы судить людей, решать, жить им или нет?»

Хочу я того или нет, но я непримиримо раздвоен между инстинктами и совестью, и клонюсь больше то в одну сторону, то в другую. Инстинкты и совесть – два противоположных начала моего сердца, побуждающих меня к двум противоположным образам мыслей и действий. Инстинкты исключают совесть и, наоборот, совесть исключает инстинкты. Что выберу я? Чему отдам предпочтение? Борьба, вечная борьба инстинктов и совести – вот моя участь. Эта борьба, возможно, и есть моя настоящая работа, пока я жив?..

Я согласился, что я не судья над людьми, – и решил сообщить в милицию о готовящемся убийстве.

Телефон ближайшего отделения милиции мне, по случаю, был известен. Решительно набрав номер, на другом конце провода я услышал басистую скороговорку:

– Дежурный капитан … слушает.

Фамилия прозвучала неразборчиво. Стараясь артикулировать предельно четко, я внятно произнес совершенно дурацкую фразу:

– По имеющимся у меня сведениям, на депутата, проживающего по такому-то адресу, в ближайшее время собираются произвести покушение.

Секунду помолчав, добавил еще одну:

– Пожалуйста, примите меры по защите человека.

Повесив трубку, я почувствовал огромное облегчение от чувства исполненного долга, оттого, что проблема, как будто, рассосалась. Успокоенный, размягченный, с удовольствием погрузился в подготовку к отъезду: документы, вещи надолго поглотили меня полностью. Резкий телефонный звонок неприятно стеганул по нервам.

«Чччёрт! – недовольно буркнул я. – Наверняка, маманя. Вот талант у человека – звонить в самое неподходящее время».

Закипая раздражением, я схватил трубку и приготовился пропустить мимо ушей целый ряд ценнейших наставлений. Услышанный мною голос Седого, которого Стас почему-то называл «дядей Лёшей», в секунду испарил мою злость, заставил внутренне подтянуться и превратил в какого-то солдата-первогодка, стоящего навытяжку перед сержантом.

– Григорий, ты? – Невероятная подавляющая сила, исходящая от этого человека, парализовала меня даже через телефонную трубку.

– Да, – поспешил ответить я и, не сумев справиться с внезапно нахлынувшим подобострастием, продолжил: – я вас внимательно слушаю.

– Мне надо встретиться с тобой, – спокойно приказал звонивший. – Жди меня через полчаса. – Не дожидаясь моего ответа, он повесил трубку.