Сказания о недосказанном. Том I

– Вот представьте себе. Тогда дрались как дураки. Ремесло на городских. Пряжками, прутьями, свинчатками, кастетами. Были и смертельные случаи. Ну, головотяпы и всё.

– Но было и такое.

– Нас, ремесленников, после первого года обучения, конечно у кого и отметки были хорошие, и поведение, лучших, кто занимался в кружках, – на белом теплоходе, как мы его назвали,– пассажирский, отчалили из порта Керчь, на Ялту. Там разместили в красивом здании, кормили хорошо, кино показывали часто, на оперетту даже водили, хоть она нам и не нужна была. Ну что темнота деревенская, где кино редкость и ещё и света не было в деревнях. Керосиновым лампам были рады. Но совсем забитым тупым не был. Кто то подарил мне книгу Генриха Гейне, Лирика и сатира, я уже читал и даже запомнил такие, … девушка стоя у моря, и ещё, красавица рыбачка, причаливай сюда… И вечерами в общежитии, где тридцать но не три богатыря, а ремесленские ишаки, как мы иногда дразнили, когда кого хотели шпигануть за что-то недозволенное.

– И вот однажды, мы вышли из клуба, я увидел гнездо ласточки.

– Говорят чертей нет. Есть. Теперь точно знаю есть. А тогда, если не они, то кто мне такое вразумил делать…

Это я понял чуть позже. А тогда меня мои же однокашники… отдубасили и изваляли на не совсем стерильной, и, не Муромской дороженьке.

– И вот, это самый чёрт, таки он, чёрт, меня дёрнул, взять палку и сбить гнездо ласточки. Старое пустое, без птенцов.

– Ох!

– Уух!

– И было…

– Но хорошо, что птенцы уже улетели. А то бы ещё добавили.

– Как они потом мне признавались.

– Позже.

– Много позже…

– Ребята однокашники, и побили меня. Неделю потом не разговаривали. Необитаемый остров. Не знаете?

– Никто не разговаривал со мной неделю. Целую неделю, отворачиваются, отворачиваются.

– Ох, и противно! Ух, и, тошно.

– Вот тебе и ремесло и П.Т.У…

– А ласточки…

– Когда длинной палкой лез туда, они чуть макушку не расклевали мне, а надо было. …Это я так думал потом, когда уже прошло много дней.

А сейчас, они, носились быстрее молнии.

– Прямо косяками, да с криком и стаей, носились и молниеносно пролетали у самой головы, нагоняя страх и угрозы,– беги отсюда, вредитель…

– Дружно, вот молодцы.

– Птицы умнее нас.

– Я, на другой день после, урока, который устроили мне мои однокашники, приходил туда, где ещё валялись остатки, кусочки бывшего гнезда, увидал ещё один урок… тупым варварам.

… Ласточки, видимо и те, которые тогда старались меня отогнать, они, эти строители, теперь всей своей дружной стаей, восстанавливали разрушенное гнездо, на том же месте, где оно было целым ещё вчера.

– Летают к высохшей луже, совсем рядом, в грязь, клювиком берут и лепят по малюсенькому кусочку.

– Три дня лепили.

– Сделали гнёздышко.

– А, вы знаете…

– Понимаете, какая радость была мне и всем нашим ребятам ремесленникам. Помните всегда о моих ласточках и, конечно не забывайте о тумаках. Это тоже в жизни уроки, награда за наши подвиги. Как старики говорят кому бублик с маком, а кому дырка от бублика. Радуйся, ты такое заслужил, заработал.

– Жизнь у вас только начинается.

– Всегда попадаются, да и будут на вашем пути люди, расскажут, научат.

– Смотрите, слушайте, разумейте, не спутайте где дырки от бублика вам поднесут.

– Я всю жизнь теперь помню об этом. Казню себя за тот свой поступок.

– Не разоряйте гнёзд. Не отнимайте дома у братьев меньших.

– А Ласточки.

– Они три дня от рассвета до заката.

– Большой стаей.

– Дружной семьёй.

– Лепили клювиками.

– Из кусочков глины.

– Дом.

– Гнездо

– Жилище своим будущим птенцам.

Две амфоры.

Горы. Скалы. Каньоны и леса. Раскопы, черепки, пифосы, амфоры, квеври. Всё это было и есть на этом древнем острове. Ушли в небытие скифы, печенеги, готы, гунны, хазары.

Были.

Многим помогали, ускорением, пинком под зад…

Сейчас его, этот остров населяют, живут и радуются, много разных потомков садоводов, виноградарей, хлебопашцев и уж конечно, умельцев, на все руки. Да вот только лето какое-то выдалось почти по Писанию… только наоборот, и сорок дней палило солнце, ни капли дождя.