Бывшие. Папа для Оливки

– Извините, к вам можно? – нервно выдыхает Яна.

– Приемы окончены, – гавкает моя верная медсестра, прежде чем я успеваю раскрыть рот. – Приходите в другой день. И предварительно записавшись.

Яна кривится и переводит одновременно требовательный и умоляющий взгляд на меня. Тяжело вздохнув, делаю приглашающий жест рукой.

Жена Клима проходит и все также царственно опускается напротив. Косится на Олю и только тогда медленно выдает:

– Дина Алексеевна, мы можем с вами поговорить? Наедине?

Глава 16

Дина

Медсестра поджимает губы и с трудом сдерживается.

Тяжело вздыхаю. Нутром чувствую – мне предстоит сложный, выворачивающий нутро разговор. Но все равно делаю так, как меня просят.

– Оля, спасибо большое за работу. На сегодня можете быть свободны.

– Спасибо, Дина Алексеевна. До завтра.

Дверь за Олей захлопывается, и я перевожу все свое внимание на напряженную Яну:

– Слушаю вас. Что-то беспокоит? Если у вас боли или выделения, то вам не ко мне…

– Нет! – выпаливает достаточно громко и поспешно. Внимательно разглядывает меня, закусив губу, как будто раздумывает, можно ли мне доверить свою тайну. – У меня все хорошо…

Откидываюсь на спинку стула и вопросительно вскидываю бровь. Начало разговора мне уже не нравится.

– Тогда не понимаю, зачем вы пришли ко мне.

Яна закусывает губу. В ее глазах – боль, что полосует сердце. И мольба. Как будто от того, что она сейчас скажет, зависит ее жизнь.

– Я записана на шестое число на повторное УЗИ к вам. Мы придем вместе с мужем.

– По-прежнему не понимаю, что вы от меня хотите. Сегодня второе. Ваш прием через четыре дня.

Она заламывает пальцы. Отворачивается к окну. Изучает пейзаж за ним, поджав губы. Ее отчаяние осязаемое. Настолько, что мне становится неуютно в собственном кабинете.

Хочется встать и выйти. Потому что понимаю, – меня будут просить о помощи. А учитывая градус в помещении – возможно, и умолять.

– Я хочу…, – прочищает горло и все же впивается в меня требовательным взглядом.

Видно, что эта девушка не привыкла просить. И сейчас ей неимоверно тяжело. Каждое слово, как битое стекло, царапает глотку.

Но я не собираюсь облегчать ей задачу. И продолжаю сидеть, скрестив руки на груди и слегка вздернув бровь.

– Я хочу попросить вас о том, чтобы вы сказали срок на две недели меньше. Чтобы он совпал с датой последних месячных.

Брови сами взмывают вверх, к линии роста волос, а челюсть стремится в прямо противоположную сторону. Чувствую, как мое лицо вытягивается, и все, на что я сейчас способна, это многозначительное:

– Эээ…

Так нагло еще никто не просил меня совершить должностное преступление. Вот так с разбегу, без подготовки и прелюдии.

– Он же потом может выровняться, – Яна тараторит как ни в чем не бывало. – Я слышала, такое часто бывает. А еще я всегда могу сказать, что ребенок некрупный, весь в меня. Я тоже родилась два девятьсот. Так что нашему малышу есть в кого.

Нашему.

Это слово лупит по нервам, как будто кто-то ногтями по стеклу проводит.

– То есть, я верно понимаю, ребенок не от мужа? – я стараюсь сохранять невозмутимость, но яд так и сочится изнутри.

– Нет.

Повисает тишина. Давящая, гнетущая. Выкручивающая нервы и затягивающая их морскими узлами.

Этот факт дарит облегчение.

Но в то же мгновение канаты внутри меня натягиваются до предела – я не смогу сказать об этом Климу. Потому что работа и карьера важны для меня. Это часть меня, смысл моей жизни. В конце концов, я не могу рисковать, потому что в одиночку ращу нашу дочь.

– Я понимаю, что такие вещи не делаются бесплатно, – Яна продолжает нести ересь, истолковав мое молчание по-своему. – Я заплачу. Столько, сколько скажете. Вот только сейчас у меня нет денег…Мне нужно поговорить с отцом… Дайте мне немного времени. Если хотите, я могу написать расписку…

Глава 17

Дина

– И как вы себе это представляете? – отмираю спустя три минуты. – Я, Яна, обязуюсь выплатить столько-то тысяч рублей за то, что доктор Смоленская Дина Алексеевна поможет мне обмануть моего мужа с беременностью и нарисует нужный мне срок? Вы сами-то верите в этот бред?

– Пожалуйста…Мне очень надо…

– Извините, но нет, – отрезаю, подавшись вперед и уперевшись ладонями в стол. Смотрю строго в глаза жены Клима, чтобы до нее дошло каждое сказанное мной слово. – Я дорожу своим званием врача и своей должностью. И я достаточно зарабатываю. Не в моих правилах влезать в чужие семьи и обманывать людей. Со своим супругом, пожалуйста, разбирайтесь сами. Без моего участия. Меня вы не купите. У вас ко мне все? Если да, то с вашего позволения я пойду домой, – поднимаюсь на ноги, давая понять, что разговор окончен.

Яна встает следом и даже в этой ситуации с грацией хозяйки этой жизни. Задерживается взглядом на моем лице. Слегка сощуривается и дует губы. Избалованная папина дочка.

Но она снова удивляет.

– Вы когда-нибудь любили?

– Любила, – отвечаю без запинки, не моргнув и глазом. – Но никогда не стала бы унижаться и себя навязывать. В данном случае речь идет не только о вашей прихоти, но и о жизни ребенка.

Яна грустно улыбается и без лишних слов направляется на выход.

Резко распахнувшаяся дверь чуть не бьет ее по лицу.

– Мама! – кричит на весь этаж моя маленькая егоза. И, не обращая внимания на Яну, несется ко мне, раскинув ручки в стороны. – Мамоська!

Подхватываю дочь и прижимаю к себе мое сокровище.