Цена свободы

– Все, теперь идем. – Хавенел схватил ее за руку и зашагал вперед.

– Ты хоть знаешь, куда идти-то? – Элен еле успевала перебирать ногами в темпе шагов своего спутника.

– Да, ты из Навер. Это единственная ближайшая деревня, догадаться не так уж сложно.

– Ладно, угадал. А может, еще скажешь, почему так стремишься со мной в деревню? – она освободила свою руку от его хватки. – Влюбился, что ли?

– Я же уже говорил, что не хочу, чтобы ты по своей глупости попала в еще какие-нибудь неприятности.

– Да ну, не такая я и глупая. – Элен скрестила руки на груди и осуждающе взглянула на него. – Даже как-то обидно, знаешь ли.

– Истинную причину слишком трудно объяснить.

– А ты попробуй.

– Все дело в лекарстве.

– И?

– Твои раны затянулись, но организму еще нужно восстановиться до конца. Лекарство ему в этом помогает. Это довольно болезненный процесс, поэтому я дал тебе обезболивающее, действие которого в любой момент может прекратиться, и если к тому моменту лекарство не завершит восстановление организма, ты скрючишься от боли, но если успеть дать еще одну дозу обезболивающего, которая у меня с собой, мучений можно избежать. Так что я все еще спасаю твою жизнь.

– И зачем такие трудности? – Элен ощупала три разодранных линии на своем платье. Они в точности повторяли движение когтей каргинона по ее животу.

– Это единственное, что я смог приготовить из здешних трав, а все нормальное лекарство я уже давно истратил на себя. Теперь приходится как-то обходиться, – он поправил капюшон на голове. – Надеюсь, вопросы кончились. Пошли.

Они долгое время шли молча, слушали кукушек и стук дятлов, переходили лесной ручей, шли мимо оврага с цветами, похожими на красные звездочки, пробирались сквозь кусты дикой малины, прошлись по полянке, изрытой кротовыми норами.

– Черт, до меня только дошло, ты следил за мной! – воскликнула Элен, перешагивая через лежащее на земле сухое бревно. – Уж слишком ты быстро нашел меня, когда я попала в ловушку.

– Да, следил, а что мне надо было делать? Ты не хотела принять помощь, поэтому пришлось помогать тайно, – ответил Хавенел, не сбавив и без того быстрый темп шага. – Уж извини, но перспектива твоей смерти меня не очень радует.

– Надо же, какой ты заботливый…

Голова Элен закружилась. Ослабевшим, вялым телом она облокотилась о ствол ближайшего дерева и медленно сползла по нему вниз.

– Ой, что это со мной?

Все тело изнутри словно горело. Задыхаясь, она упала на спину и задергалась. Полузакрытыми глазами сквозь темноту Элен наблюдала, как Хавенел подбежал к ней, по-особенному нежно и аккуратно приподнял ее голову, достал какую-то маленькую склянку с жидкостью, похожей на кисель, что-то пробормотал, приоткрыл ее маленький онемевший рот и влил туда содержимое склянки. Она проглотила, почувствовав горечь. Мучения отступили. Элен чувствовала себя так, будто с ней секунду назад ничего и не было.

– Значит, это вот так работает лекарство? – Элен села, прислонившись к дереву спиной. – Я думала, оно должно меня лечить, а не убивать.

– Как я сказал, лекарство…

– Я поняла, это был скорее риторический вопрос, – перебила его Элен.

– Риторический вопрос, – удивился Хавенел. – Откуда простая деревенская охотница знает такие слова?

– А что, тебя это удивляет? Меня научили читать, вот и бросаюсь теперь всякими умными словечками из книжек.

Хавенел ухмыльнулся, правда, сквозь маску ухмылка была незаметна.

– Ладно, давай вставай, – он протянул ей руку. – Нам нужно идти. Тебя дома наверняка ждут.

Элен взяла его руку и поднялась, отряхнулась и поправила волосы.

– А тебя разве не ждут?

– Нет, ты видела, где я живу. Это и домом не назовешь.

– Ты правда живешь в этой развалюхе? И как же так вышло?

– Я не хочу об этом говорить. Давай лучше пойдем молча, полюбуемся лесом и послушаем пение птиц. Это будет лучше, чем слушать мои россказни.

– А жаль, я бы хотела узнать, почему твои клинки летают. Это что, какая-то особая магия?

– Пойдем молча, – фыркнул Хавенел.

– Ладно, молча так молча, ишь какой нелюдимый.

Как договорились, они прошли остаток пути молча, слушая лесную симфонию, написанную природой – величайшим маэстро, как думал Хавенел. Элен периодически собирала цветы и вплетала их в венок на своей голове. Эти цветы были настолько различны по форме и цвету, что казалось, будто она несет на голове радугу.

Спустя час ходьбы они подошли к деревне, крайне удобно расположенной в поле, что позволяло местным разводить скот, вроде коров или овец, и сажать различные растительные культуры, вроде льна или пшеницы, в больших количествах, а позже собирать крупные урожаи. Деревня встретила их деревянной аркой высотой достаточной, чтобы проехать сквозь нее на лошади. В обе стороны от арки расходился невысокий, сколоченный из досок забор, огораживающий маленькие деревянные, местами перекошенные домики, аккуратно стоявшие вдоль широкой тропинки, на которой играли с собакой дети. У каждого дома был небольшой огород. У некоторых стояли лавочки, на которых сидели старики, увлеченно разговаривавшие о чем-то несомненно важном. Деревня заканчивалась рекой, русло которой напоминало змею. Кругом были люди, преимущественно мужчины. Все они были чем-то заняты: кто-то шел с рыбалки, кто-то работал в огороде, а кто-то отдыхал под собственноручно выращенной яблоней, подперев ее ствол и опустив на глаза свою войлочную шапку. Женщины, наверное, как и полагается всем порядочным женщинам, в это время готовили еду, воспитывали детей и выполняли прочие обязанности хранительницы очага.

– Добро пожаловать в Наверы – самую большую и когда-то самую богатую деревню на западе Кайвенгерна, – сказала Элен, указав на арку рукой, словно приглашая Хавенела войти.

– Элен! – раздался мужской голос.

– Папа! – девушка послушно откликнулась.

К ним подошел бородатый невысокий человек в белой, неаккуратно сшитой рубахе. На его лице проскочила улыбка, выражающая облегчение, за ней последовала рассерженная гримаса.

– И где же вы, юная барышня, пропадали? – сердито спросил отец. – Три дня прошло, мы с матерью волновались! Могла бы и предупредить, что уйдешь на большую охоту, а то уперлась невесть куда и все, что с ней, где она и жива ли вообще – только богам известно.

– Папа, успокойся, – ответила ему Элен. – Так уж вышло, что по неосторожности я была ранена, а вот Хавенел как раз за эти три дня меня подлатал и вылечил, а еще помог достать шкуру каргинона.

– Шкура – это, конечно, хорошо, но тем не менее нужно быть осторожнее. Сколько раз я тебе говорил, что не женское это дело – охотиться. Жениха бы уже нашла себе, двадцать пять лет как-никак, пора и замуж. Ведь единственная незамужняя девка на всю деревню осталась, я так и помру, внуков не понянчив.

Он замолчал, окинул взглядом Хавенела.

– Я очень признателен за спасение моей дочери, а зовут меня Ачимом, – он пожал руку Хавенелу. – Наверняка вы ждете награду.

– Нет, уж я как-нибудь обойдусь.

– Благородно. Но я все же предложу отужинать с моей семьей в качестве благодарности.

Хавенел хотел было отказаться, но желудок очень некстати напомнил, что пора бы поесть чего-нибудь, кроме недожаренной на костре оленины.

– Не стану отказываться.