Внутри

Не слышать, что мне душно

И скучно.

Разобьёт окно ветер благодушный

И вытащит меня из душа,

Размотает по улицам показушным

И не станет меня больше мучать.

Выйду из душа я скоро,

Не останется места головным моторам.

Останусь я здесь навечно,

Ничему не быть бесконечно.

Мы с тобою под одеялом

Шум и дым, и свист ракет,

Мы с тобою под одеялом.

Мир погасил нам в комнате свет,

Чтобы не выбрались мы из завалов.

Страшно и тихо. Пробивается писк

Еле заметной кардиограммы,

Вокруг темнота. Ну а клетку грудную

Разрывают тока заряды.

Всё, что мы помним – летевший снаряд,

Что оказался последним нам грузом,

Как годы жизни построились в ряд,

Как больно жалят в ноги медузы.

Как держу тебя за руку и на ухо шепчу:

Тише, не плачь, всё будет в порядке.

Под вои сирен уже я молчу,

Ведь наши слова дороги?, а не сладки.

Громкие звуки и лампы бьют в глаз,

Но мы из них ничего не услышим.

Скальпель, бумага, щелчок, карандаш

И аппарат уже за нас дышит.

Щёлк – и машина кровь нашу качает,

Щёлк – вот и мозг отключился у нас.

Кажется нам, пробежала минута,

На деле бежит уже вечности час.

Здесь тёмный свет и лишь властвует он,

Нам этой жизни было так мало,

В этой турбине вдвоём мы, вдвоём,

Но наше общее резко пропало.

Тиканье часиков, электричества ток,

Мы с тобою под одеялом.

Главное – вместе, остальное потом.

Нам не выбраться из-под завалов.

Цикл «Землеройка»

ЧАСТЬ 1

Кожа была быстро снята и натянута на серую звенящую сосну, покрытую зубами и колоколами. Всех своротило. Оранжевая волна с кроличьей безнадёжностью смыла её в пустыню из шерсти.

Зимбабве. Жёлтые зонтики торчат из зубов и тянутся на запад. Бронзовая кора хлопьями выплывает из пруда, тянущегося наверх. Пепел от сигарет утопает в поджаренном тающем пиве. Леденящий, словно кипяток, мороз. Деревянные волосы горят и растворяются в безысходной глупости, тонущей в лавовом бассейне.

Семнадцать..сорок девять..семьдесят один..сто четыре.

Бордовые ногти пьют кровь с привкусом сирени. Камни падают из глаз и, словно пот, взлетают в космос. Ивовый компот «землеройка» снова обжигает нёбо, горчит словно зимний арбуз и опрокидывается на чёрные колени.

Свет катается комками по улицам и продаётся в булочных уже не свежим. Недавно выдули новый воздушный шар из мутного стекла и в корзину посадили козу из костей. Нитку прожгли и она спустилась под землю. Больше её никто не видел. Работали 1278 кондиционеров, но книги всё равно не оттаивали. Зеркала всем порядком надоели и все смотрели на свою внешность сквозь кусок железа. А зеркала отдавали в лом. Электросети обнимали людей по очереди, а у учителей португальского была депрессия. Серотонин ведь подавляет, правда? Липовый чай был единственным счастьем. Огненный тюль словно занавес закрывает стену дождя. Сила мышц служит лишь развлечением.