Татьяна

– Что-то случилось? – недоумевая спросил я.

– Я это у тебя хотела спросить. Ничего не хочешь мне рассказать?

Я и понятия не имел, что от меня хочет услышать эта женщина…

– Клавдия Филипповна, вы так прекрасно выглядите! – решил съязвить я.

– Ты давай мне не паясничай! – категорично ответила она – Что у вас тут случилось?

– В каком смысле?

– Жалоба на вас поступила. Спать мешаете соседям – сказала она даже не смотря на меня и пошла осматривать комнату.

– Да??? И каким же образом мы мешаем им спать? – я был в полном недоумении, так как, никогда прежде на нас не поступали жалобы и уж тем более такие…

– Пришли, говорят мол так и эдак, проснулись в пять утра, подскочили с коек от соседского крика, стучим им по стене, а они хоть бы хны – никак не реагируют, и так минут 15.

– В пять утра?

– Ты оглох что ли?

– В пять утра у нас все спали!

Тут раздались шаги в общем коридоре и к комнате подошла девушка. Это была одна из наших соседок. Увидев комендантшу, она резво зашла в нашу комнату и пользуясь случаем решила добавить:

– Ребят я, конечно, все понимаю, но вы совесть имейте…

Она продолжала что-то говорить, но мне вдруг стало очень тяжело дышать, словно незримая удавка стягивала мне шею. Изо всех сил я старался удержаться на ногах.

– Хорошо, хорошо, я понял тебя! Приношу свои извинения, больше такого не повторится – сказал я, лишь бы та уже наконец ушла отсюда.

Так и вышло. Искоса взглянув на меня, с присущим ей высокомерием, она развернулась и ушла в свою комнату. Я снова остался наедине с комендантшей.

–Клавдия Филипповна, я как раз собирался спуститься к вам, но раз вы здесь…

– А чего это у вас такой бардак в комнате? – перебила меня она.

– Не переживайте, мы завтра планируем провести генеральную уборку. Я хотел спросить у вас, помните, на днях, студентам мебель раздавали?

– Ну, было такое, и?

– А откуда она у вас?

– А тебе то что? Мебель плохая что ли?

– Нет-нет, мебель хорошая, я всего лишь хотел узнать, с чего такая щедрость?

– А мне почем знать? Я ведь не из дома своего принесла ее – хмыкнула она.

– Понятное дело. А кто это, наш благодетель?

– Вот любознательный! – сказала она стоя почти у дверей – По-моему, как я слышала, какая-то мебельная фабрика обанкротилась и раздала всю свою оставшуюся мебель. Вот и нам доля перепала, студентам говорят, нужнее. Вот это я понимаю люди, а ты мне тут голову морочишь своими глупыми вопросами.

– На мебельных фабриках у нас теперь картины рисуют?

– Какие картины?

– Вон те – и пальцем я указал на ту стену, где висели картины.

– А где вы их взяли?

– Там же где и стояла вся мебель.

– Не знаю… Мы их не выставляли.

– Тогда откуда они взялись?

– А мне ж откуда знать, нормальные картины, по крайней мере стена хотя бы стала порядочней.

– Дело не в этом, мне кажется, что с ними что-то не так…

– О…а мне, кажется, что учеба тебя слегка утомила, тебе бы поспать лечь…

– Последний вопрос – сказал я, не дав ей договорить – вы случайно не знаете, кто автор этого портрета?

Вместе мы подошли к портрету, я стоял позади. Клавдия Филипповна достала очки и прочитала

– Татьяна Мортем…Гм… Нет, первый раз слышу – сказала она, поворачиваясь в мою сторону.

Когда она развернулась ко мне лицом, я подался назад. На ее горле я увидел толстый разрез из которого хлестала алого цвета кровь, ее кожа приобрела синий оттенок, и подняв взгляд чуть выше, я увидел ее глаза… веки настолько расширились, что казалось будто глазные яблоки вот-вот выпадут… Она сделала шаг в мою сторону и выставив руку вперед попыталась схватить меня за ворот рубашки.

*МОООРТЕЕМ *- из ее уст донесся сиплый голос

– Клавдия Филипповна… – лишь осмелился произнести я, сдавая назад.

Секунду спустя все исчезло. Клавдия Филипповна достала очки и прочитала.

– Татьяна Мортем…Гм… Нет, первый раз слышу – как ни в чем не бывало сказала она и повернулась в мою сторону.

Что за чертовщина? Что это было? Теперь передо мной стояла обычная Клавдия Филипповна и с ней все было в порядке. Развернувшись, она увидела мое побледневшее лицо

– Ты как будто смерть увидел! Что с тобой?

Но я смотрел на нее стиснув зубы. и не мог выдавить ни слова. Мышцы челюсти свело так, что я не мог и рта раскрыть.

– Так дорогой, ложись-ка ты спать. Вздремни немного, а то я начинаю беспокоиться за тебя.

Челюсть пришла в норму, я согласился и предложил проводить ее. Уходя, стоя в дверях она сказала: