Нода – сотворение новой планеты

И всё же Арахна была ещё совсем юной по паучьим годам – всего-то четыреста лет – и верила в людей. Даже после истории с чулочками. Поэтому в своей охоте она действовала наверняка и ела только тех, кто пытался напасть на неё. Пустынные дороги между городами резко становились безопаснее для одиноких невооружённых путников. Девушки из бедных кварталов рассказывали, что когда «строгая сестра» появлялась в городе, можно было безбоязненно ходить вечером по улицам и даже заглядывать в переулки – ошивающиеся там тёмные личности лишь услужливо улыбались и подсказывали, как быстрее пройти до нужной лавки. А затем поспешно удалялись, нервно оглядываясь по сторонам, что-то шепча про себя и складывая руки в знак защиты от зла.

Путешествовала она много и плодотворно. По ночам четыре пары лап позволяли пересекать приличные расстояния в короткие сроки. Днём в человеческом обличье она предпочитала отдыхать и изучать нотную грамоту – если находилась в пути, – или искать местных музыкантов – уже дойдя до города. Пойти в ученичество к придворным мастерам не получилось. Для этого от юной девушки вдруг потребовались некоторые таланты, весьма далёкие от музыки. Заклеймив позором и толстым слоем паутины гильдию придворных музыкантов, Арахна обратила внимание на базарные площади и выступавших там менестрелей.

Если музыка чем-то привлекала её, девушка садилась рядом с выступавшими и наблюдала за игрой. Музыкантам она нравилась. В человеческом образе Арахна была из тех девушек, чей облик не сбивает с ног безупречной красотой. Нет, она легко могла затеряться в толпе и пройти незамеченной. Тёмное дорожное платье восточного покроя надёжно скрывало все прелести юного девичьего тела, лишь очерчивая стройную фигуру при ходьбе – только намёк, никаких обещаний. Кожа казалась слишком бледной, чтобы быть просто красивой, но недостаточно белой, чтобы говорить об аристократичном происхождении. Прямые чёрные волосы девушка держала распущенными или стягивала в хвост, оставляя только две пряди по обе стороны головы – в задумчивости она могла накручивать их на палец, заплетать косичкой или даже покусывать. Глаза смотрели то строго и оценивающе, то лукаво и насмешливо. Никто не мог точно сказать, какого они цвета. Одни говорили про янтарь и мёд, другие видели пурпур грозовых туч.

Когда она садилась рядом и слушала бегущие, журчащие и скачущие по струнам мелодии, музыканты ловили себя на мысли, что не могут отвести от неё глаз. В ней было то необыкновенное очарование, что охватывает нас, когда мы смотрим на паутинку после дождя, как она вся сияет бисеринками влаги в лучах солнца – простая и сложная одновременно.

Арахна нашла себе учителя – пожилого монаха, играющего на кото. Старец был польщён искренним вниманием юной девы, неотрывно наблюдавшей за его игрой. Её же переполняло восхищение – она плыла в бурном потоке нот, взмывала в небо и падала в пучину. Руки девушки слегка подрагивали – пальцы жаждали ощутить под собой туго натянутые струны, чувствовать их вибрацию, перебирать их день за днём, пока на свет не появится живая и бьющая ключом её музыка.

Когда монах закончил играть, Арахна с трудом усмирила беснующиеся эмоции и, отчаянно краснея, подошла к старцу. Он с благодарностью принял её слова восхищения, подивившись желанию девушки научиться играть на столь древнем, непопулярном инструменте. Однако же в просьбе не отказал. Местом для занятий стала старая лачуга недалеко от базарной площади – её сдавала одна из новых знакомых Арахны. Сам монах вёл уединённый образ жизни – его обителью был храм на окраине города.

Каждый день он приходил на базар и играл. Девушка усаживалась рядом, внимательно следила, запоминала его движения. Ближе к вечеру они собирались и шли в лачугу, где уже она садилась за инструмент и без устали разучивала мелодии под чутким руководством старца. Занятия продолжались почти до темноты. Монах никогда не забывал о времени. Когда солнце уже готовилось скрыться за горизонтом, он поднимался, хвалил ученицу за проявленное старание и уходил до утра. Так прошло три года. Арахна была прилежной и способной ученицей и теперь часто сама выступала на публике, радуя многочисленных прохожих, останавливающихся поглядеть на игру юной девы.

Был ранний вечер. Отзвучали финальные ноты, стихли последние аплодисменты. Базарная площадь погрузилась в сонную тишину, изредка нарушаемую окликами рабочих и скрипом проезжавших мимо повозок. Арахна укутывала кото мягкой тканью, чтобы перенести инструмент в лачугу. Когда она поднялась и собралась идти, монах остановил её, сказав, что для сегодняшнего занятия им понадобятся два инструмента. Второй хранится в храме, куда старец уходил каждый вечер. Они погрузили кото в телегу и направились на окраину города. Путь был неблизкий, но учитель и ученица достигли цели задолго до заката. Перед ними возвышался храм, величественный, древний и заброшенный. Монах поведал, что уже много десятков лет он один присматривал за этим местом – последний из исчезнувшего ордена. Попросив Арахну подождать его снаружи, старец скрылся в недрах здания. Девушка рассматривала храм с опасением и любопытством. Обычно она держалась подальше от больших человеческих строений – слишком уж они грубые, топорные, никакой гармонии. Однако это здание почему-то напоминало ей о доме, уютном мягком гнезде. Арахна заметила движение у ворот и отбросила посторонние мысли – вернулся монах со вторым инструментом. В отличие от привычной старенькой кото, струны и корпус этой цитры сияли. Ни пятна, ни царапины – ничто не нарушало великолепия музыкального инструмента.

Они сели друг перед другом. Над ними качали кронами деревья. Один лист сорвался с ветви и упал вниз. Монах первым коснулся струн. Арахна сразу узнала мелодию, быстро нагнала учителя и пошла с ним вровень. Темп нарастал. Она не сдавалась. Пальцы мотыльками порхали по струнам в лучах закатного солнца. Она вся ушла в музыку – тело двигалось само, подчиняясь танцующему ритму мелодии, а разум парил над землёй, кружился на волнах звука.

И вдруг всё закончилось. Она снова была сама собой, единым целым. Эхо ещё разносило по округе отзвуки их последней ноты. Они одновременно закончили играть. Она справилась. Монах улыбнулся.

Возвращаясь домой, Арахна постоянно вспоминала эту улыбку. Их дуэт оказался последним испытанием. Её ученичество закончилось. Старец разрешил забрать с собой один из инструментов и предложил новую кото взамен старой. Арахна отказалась от блестящей цитры, говоря, что не достойна столь щедрого дара. Монах снова улыбнулся. Они тепло попрощались. Он пожелал счастливого пути и, даже когда она исчезла из виду, ещё долго смотрел ей вслед.

Солнце зашло. Старец продолжал стоять на том же месте. Облака расступились, и луна осветила неподвижную фигуру. На голове монаха сидел маленький новорождённый паучок и зябко потирал крошечными полупрозрачными лапками.

Глава III

Обратный путь много времени не занял. Нужно было только решить вопрос с кото. Ночами Арахна легко могла нести громоздкий инструмент одной рукой, но днём это привлекло бы ненужное внимание. Решение подвернулось случайно, когда однажды утром на входе в очередной город к ней обратился торговец скобяными товарами. Он тоже был в этих краях лишь проездом и, узнав от Арахны, где находится её деревня, предложил подвезти девушку. Не усмотрев в его словах подвоха, молодая путешественница согласилась. Торговец проводил её до крытой повозки. Неподалёку стоял большой конь с огненно-рыжей гривой. Жеребец с глубочайшим скепсисом наблюдал, как его хозяин, заискивающе улыбаясь, помогает огромной паучихе забраться в повозку и уложить поудобнее кото. Как и все животные конь в первую очередь видел опасную сущность хищницы, но не ощущал от неё угрозы. Заметив его взгляд, Арахна смущённо переступила с ноги на ногу. С точки зрения коня, грозная хищница не особенно успешно попыталась спрятать под собой все восемь лап. Он фыркнул.

Из города они выехали во второй половине дня. Дорога оказалась ровной, повозка шла плавно, покачиваясь на рессорах. Долгие ночи в пути дали о себе знать – Арахна уснула.

Отъехав на достаточно большое расстояние от города, торговец остановился, огляделся и свернул на обочину. Спрятав повозку в тени удобно расположившейся неподалёку скалы, он развернулся на козлах, осторожно прислушался и целенаправленно полез в экипаж.

Конь успел досчитать до пяти, когда по ремням упряжи прошла хорошо ощутимая дрожь. Он навострил уши. Раздался приглушенный всхлип. Экипаж продолжало трясти. Через пятнадцать минут ритмичных вибраций всё закончилось. Из повозки, сладко потягиваясь, выскользнула сытая и довольная Арахна. Поспали, поели, можно и дальше ехать. Она уселась на козлы. Жеребец прозаически хмыкнул и потопал вперёд.

Арахна вернулась к деревне. Здесь всё осталось таким, как и прежде. Перед уходом она надёжно замаскировала вход в родную пещеру грудой камней, сымитировав небольшой обвал. Молодая паучиха осторожно подвинула один валун, и все остальные откатились в сторону вслед за ним. Из пещеры повеяло затхлостью. Предстояло потрудиться.

Первым делом она пополнила истончившиеся запасы чулок. Благодаря дальновидным планам ей удалось успешно контролировать ситуацию. Помогла Сеть. Пауки были везде. В каждом городе, в любом доме обязательно находился маленький восьмилапый наблюдатель. Весь континент был опутан тонкими серебристыми переплетающимися между собой нитями. Пауки так и называли свою систему – «междусетье» или просто «сеть». Используя «междусетье», Арахна связывалась с бабушкой, выясняла ситуацию и решала, кому достанутся новые чулки. Их она высылала обычной почтой – на бычьих повозках. Династия «сиреневых ромбиков» прочно держалась у руля все три с лишним года её отсутствия.

Как только с уборкой было покончено, Арахна решила испытать себя – взяла кото и солнечным летним днём вышла на главную площадь деревни.

Поначалу жители лишь удивлённо смотрели на диковинный инструмент и проходили мимо. Арахна волновалась и играла чуть тише, чем следовало. Увидев, что её никто не собирается прогонять, девушка осмелела и начала перебирать струны в полную силу. Изумлённых взглядов стало больше. Она продолжала играть. Прохожие начали останавливаться и наблюдать за ней. Девушка не прекращала. Людей становилось всё больше. Её обступили плотным кольцом. Она самозабвенно перебирала струны. Многие наблюдавшие сосредоточенно шарили в карманах или уже что-то сжимали в кулаках. Сейчас её будут бить. Чудом не сбившись с ритма, она плавно закончила мелодию, опустила руки и зажмурилась, ожидая неизбежного. Пару секунд ничего не происходило. На третью секунду воздух взорвался. Арахну окатила волна звука. Она испуганно открыла глаза. Ей аплодировали. Кулаки разжались, и из них посыпались монеты. Она скромно поклонилась.

Домой Арахна вернулась поздним вечером. Жители долго не хотели отпускать её. После первого выступления некоторые так и остались сидеть перед ней, ожидая новых мелодий. Другие не раз возвращались и приводили знакомых. Девушку хвалили, расспрашивали, журили за смущение, предлагали отобедать с семьёй или даже переночевать, если она проездом. Арахна выкручивалась как могла. Очень помог образ монахини, связанной бесчисленным количеством обетов. Многое она подчерпнула из рассказов учителя. Жители не обижались отказам, но дивились самоотверженности молодой девушки. С одним пастушком только неловко вышло. Он и слушать не хотел никаких отговорок – вынь да положь личную встречу без свидетелей, чтобы он мог свои чувства высказать. Какие такие чувства?! Арахна, дико смущаясь, пообещала встретиться вечером у пекарни на другом конце деревни. Как только солнце лениво опустилось отдыхать на крыши дальних домов, девушка дала дёру. Насилу ноги унесла. Уже на окраине ей послышалось, что её зовут по имени, но она бежала, не оглядываясь.

У пещеры девушка рухнула на колени, свернулась клубком и ещё долго сидела так, прислушиваясь к бешеному стуку маленького и неопытного человеческого сердца.

Глава IV

А следующим утром внезапно выяснилось, что она безжалостный монстр и представляет смертельную угрозу для деревни. Открыл всем глаза тот самый пастушок. Не дождавшись её у пекарни, он понёсся обратно на площадь и увидел удаляющуюся в сторону гор Арахну. В испуге за судьбу девушки он выронил собранный для неё букет цветов, схватил с прилавка мясника нож и пошёл вслед за ней, желая убедиться, что она доберётся до своего жилища в безопасности. Молодой человек видел, как девушка упала перед пещерой, хотел подойти и успокоить её, но как только он сделал первый шаг, из-за туч вышла луна.

Ещё никогда он не убегал так быстро. По словам пастушка, чудовище гналось за ним по пятам, но ему удалось оторваться. Теперь тварь знает, что её секрет раскрыт, а значит, не остановится ни перед чем. Её необходимо уничтожить.

Обо всём этом сама Арахна узнала из сообщений бабушки. Мудрая хищница не стала размениваться на лишние слова утешения и с первым пауком отправила одну фразу – «Арахна, готовься к войне». Молодая паучиха забаррикадировала все входы, наплела защитных сетей и окопалась в центре пещеры. Позже стало ясно, что жители деревни всё же испугались сами идти на чудовище. За её головой придут трое наёмников. Оставалось только ждать.

Арахна сидела на подготовленной ловчей сети, как в гамаке, ждала и отчаянно скучала. Хотелось творить – вязать, играть на кото, петь, танцевать – да всё что угодно, лишь бы только не сидеть здесь и бездействовать. Этим она и отличалась от остальных пауков. Она не умела ждать. Не желала смириться и принять свою природу. Старалась стать кем-то большим, чем просто хищником, прячущимся во тьме. Видимо, природе надоело напоминать ей о том, кто она есть. Настало время наказать непослушную девчонку.

Первый убийца пришёл за ней рано поутру. То был настоящий воин из северных земель – огромный, тяжеловооруженный, сильный. Толстая кожаная куртка и штаны защищали от ударов не хуже доспехов, грудь и спину закрывал прочный металлический панцирь. На плече его покоился видавший немало битв боевой молот. Добравшись до входа в пещеру, он играючи разбросал мешающие пройти валуны и уверено углубился в логово монстра.

Шёл второй час их так называемого «боя». Арахна с кислой миной выглянула из-за очередного уступа. Тут же словно из ниоткуда перед ней возник молот. Орудие убийства описало дугу в миллиметре от лица паучихи и врезалось в паутину. Сеть лопнула и обвила молот. Взмыленный воин выдал поток нечленораздельной брани на северном диалекте, резко крутанулся и снова нанёс удар. Паутина. Ещё удар. И снова ничего – лишь липкие нити, цепляющиеся за всё, до чего дотронутся. Чёртова тварь гоняет его кругами, пытается вымотать. Но она ошиблась, теперь он загнал её в угол. Всё кончено. Заметив шевеление у камней справа от него, воин нанёс решающий удар. Послышался хруст, рукоять завибрировала, молот нашёл свою цель. Воин поднял взгляд на жертву. Та стояла как ни в чём не бывало прямо перед ним. Первая пара лап сжимала увесистое бревно, которое треснуло пополам под ударом. Вторая пара лап – молот. Воин попытался вырваться. Бесполезно. Бесчисленные слои паутины не только превратили оружие в подобие сладкой ваты на палочке, но и намертво привязали кисти рук к рукояти. Молодая хищница посмотрела на соперника, глаза её были пурпурными, как закатное небо. Молот упал на землю. Воин покачнулся, и Арахна приняла его в свои объятия.

Ночь сменила день, и день сменил ночь. Ничего не происходило. Воодушевлённая первой победой, юная паучиха деловито ходила по пещере, напевала и расставляла новые сети, как вдруг до неё донёсся подозрительный шорох со стороны входа. Она ощутила чьё-то присутствие. Арахна напряглась. Этот противник не идёт напролом. Девушка застыла на месте. В пещере было тихо, только ветер дул от входа. Но враг здесь. Рядом. Буквально в двух шагах. Совсем близко. На волосок от неё. Краем глаза паучиха заметила, как сеть дрогнула, будто от порыва ветра. Не сдвигаясь с места, Арахна резко вскинула лапу. Есть. Подбиравшаяся к ней тёмная фигура взмыла в воздух, врезалась в стену и с глухим стуком упала вниз. Решил посоперничать с паучихой в скрытности на её территории? Что за глупец. Арахна подошла ближе, чтобы раз и навсегда избавиться от угрозы. Противник лежал, не двигаясь. Ей же лучше. Паучиха с мрачной решимостью протянула лапу… и наткнулась на неожиданное препятствие. После удара враг успел закатиться в узкую глубокую щель между камней. Даже вытянувшись изо всех сил, паучиха могла слегка дотронуться до него – и только. Вытащить никак не получалось. Придётся найти другой способ.

Арахна пребывала на грани нервного срыва. Уже прошли сутки с тех пор, как она отбила атаку второго убийцы, а ситуация не изменилась ни на йоту. Наёмник валялся в своей щели труп трупом, паучиха в панике бегала вокруг него кругами. Она испробовала всё – тыкала его лапами, грозно завывала и рычала, кидалась камнями (мелкими, крупные в щель не пролезали), уходила и пряталась в самых тёмных углах, даже выманивала – подкладывала воду и вкусные фрукты. Ничего, никакой реакции. Не будь она паучихой, Арахна бы подумала, что пытается расшевелить мёртвого. Но она чувствовала, как по его жилам течёт кровь, знала, что её удар не нанёс ему серьёзного вреда. Убийца просто подкарауливает подходящий момент, видит её волнение и спокойно ждёт, когда она потеряет бдительность. Для неё он вне досягаемости, может даже выспаться, если захочет. Ей же даже глаз сомкнуть нельзя из страха перед внезапным нападением. Кто знает, что скрывает его чёрный балахон. Складной арбалет при умелом обращении вполне способен пробить её экзоскелет, не говоря уже о мягкой коже человеческой половины тела. Два сердца не помогут. Паук и человек в ней неделимы. Умрёт один, погибнет и другой. Как же выгнать этого гада, вытрясти его из удобной щели, выкурить! Арахна вспомнила рассказы бабушки о том, как люди с помощью дыма и огня сгоняли животных всех мастей с их законных территорий, ради борьбы за власть не жалели даже себе подобных, а всяких жучков-паучков жгли и вовсе целыми тысячами. Арахна задрожала. Неужели кто-то способен на такое пусть даже ради спасения собственной жизни? И она собирается уподобиться им? Девушку трясло. Она спряталась в тень, обхватила голову руками и застыла.

Тишина окутала её, как толстое тёплое одеяло. Время замедлилось. За секунды мир успел разрушиться и собраться вновь. Когда Арахна подняла голову, её взгляд не выражал ни страха, ни сомнений, одно знание. Она сделает это, потому что обязана поступить так. Заморить его голодом не удастся, скоро появится третий наёмник, и ей придётся иметь дело с двумя убийцами сразу. Если она отступит и просто убежит из пещеры, люди осмелеют, начнут охотиться на её сородичей. Позволит себя убить – ещё хуже. Тогда они узнают, что монстры уязвимы, смертны. Осторожная охота на чудовищ превратится в резню. Оставаться здесь бессмысленно – теперь всем известно расположение её логова. Справится с этими наёмниками – придут следующие. И так будет продолжаться вплоть до её поражения. Остаётся одно – вести себя как настоящее чудовище. Убить всех, кто противостоит ей, сжечь всё, уйти непобеждённой, оставив после себя лишь пепелище и трупы – эта сцена запомнится оставшимся надолго.

Приняв решение, Арахна больше не тратила времени на раздумья. Нужно было действовать немедленно. Девушка схватила походный мешок с запасом провизии на чёрный день, погрузила на спину верную кото. Осторожно подошла к щели между камнями. Враг лежал всё так же – неподвижно, слишком далеко от неё. Только острый глаз паучихи мог уловить, что убийца двигался и вернулся в исходную позу – одежда измята по-другому, пыль иначе покрывает тело. В тишине она слышала спокойное, равномерное сердцебиение. Арахна невольно почувствовала уважение к противнику. Он ведёт себя как настоящий паук. А ей придётся примерить на себя роль человека.

Беззвучно шагая вокруг щели, она плела сеть – большой купол из множества слоёв. Врага он, конечно, не остановит, острое лезвие вспорет паутину за секунды. Паучиха добивалась иного. Закончив с куполом, она продолжила плести, медленно продвигаясь к выходу. Наконец весь коридор и большая часть пещеры превратились в непроходимый лабиринт нитей. Одна толстая прядь вела прямо к куполу. Арахна выпрямилась, осмотрела результат и поставила перед собой старую масляную лампу. Побороть древний страх перед огнём было нелегко, но девушка уже сделала это однажды.

Арахна любила читать, обожала жить сотнею жизней в тысячах миров. Если книга того стоила, она проводила с ней целый день, забывая про еду и сон. Так Арахна и познакомилась с одной интересной особенностью паучьего восприятия. После упоительных шестнадцати часов в объятиях правды и вымысла, девушка удобно устроилась под открытым небом, чтобы продолжить читать при свете звёзд. Прекрасное ночное зрение позволяло видеть даже в кромешной тьме. Солнце зашло, Арахна перелистнула страницу и с удивлением обнаружила, что не может прочесть ни строчки. Она видела книгу отчётливо, даже лучше, чем когда либо. Могла сказать, из каких волокон состоят страницы, какой толщины слой типографской краски, сколько швов в корешке. Но паучий разум напрочь отказывался понимать значение слов, этих закорючек на бумаге. Он видел реальную вещь перед собой, мог сообщить о ней любую информацию. Всё остальное было несущественно. Прямоугольный, многослойный, бумажно-тканевый объект, не представляет опасности, не съедобен, точка. Арахну это бесило, но выхода она не находила. Снова помог его величество Случай. Как-то раз несколько лет назад жители сильно расшумелись среди ночи и начали жечь костры. Молодая паучиха спустилась с горы, чтобы узнать причину переполоха. Огонь слепил глаза, но ей удалось разглядеть красочные полотнища с надписями. Оказалось, в деревню вернулся большой торговый караван – он выгодно выменял множество товаров в соседних землях, и теперь все праздновали его успех. Успокоенная Арахна вернулась в пещеру и только там поняла, что сумела прочесть приветствия на полотнищах, находясь в паучьем обличье. На следующий день она купила лампу, а вечером провела эксперимент – разожгла огонь и села читать. Свет от лампы мешал паучьему зрению, поэтому на помощь приходили человеческие глаза – подслеповатые, верящие всему, что им показывают, зато умеющие читать.

Глава V

Арахна последний раз взглянула на тьму пещеры, опустила конец толстой пряди в масло, зажгла лампу и бросилась бежать. За ней, стремительно разгораясь, алел пожар. Не пройдёт и минуты, как вся пещера будет полыхать. Паутина горит лучше бумаги. Подгоняемая волной жара, Арахна стрелой вылетела из пещеры. Снаружи её уже ждали. Третий наёмник сидел на большом камне у входа, широко расставив ноги и, казалось, любуясь звёздами. Одет он был неброско, но не так скрытно, как второй убийца. Одежда скорее истрепалась в результате очень продолжительной носки. Многочисленные швы указывали, что хозяин очень дорожит своими вещами и не намерен расставаться с ними из-за какой-то дыры. Вооружён был незнакомец хорошо, но не так, как первый убийца. Практичный полуторный меч оставлял много места и возможностей для манёвра, круглый деревянный щит защищал от рубящих ударов и стрел. И что-то неуловимое в выражении лица наёмника, да и всей его манере держаться говорило, что у этого парня найдётся пара кинжалов в рукаве. Естественно, ничего этого Арахна не заметила, ибо, едва увидев фигуру на камне, ринулась в атаку.

Наемник кинул взгляд на разгорячённую во всех смыслах паучиху, спрыгнул с камня, встал на одно колено и взмахнул правой рукой. Арахна не успела увернуться. Посланный убийцей снаряд летел прямо на неё. Она схватила его руками, но неведомое оружие уже коснулось лица. На секунду весь мир превратился в буйство запахов – сладких и поразительно приятных. От неожиданности Арахна резко затормозила, пропахав восемью лапами дорожки в твёрдой земле перед пещерой. Тут же в живот девушки упёрлось острие меча. Арахна замерла.

– Только из соображений безопасности, уверяю вас, – раздался молодой мужской голос. – Надеюсь избежать участи того жаркого, что сейчас печётся в пещере. Здорово вы его приготовили, скажу я вам. Со смекалкой! Ну да пусть его, как вам цветочки?

Лезвие продолжало упираться ей в пупок, но угрозы Арахна не ощущала – будто и впрямь меч только удерживал их на безопасном расстоянии друг от друга. Девушка осторожно отвела руки от лица. Она держала перед собой букет – хорошо составленный, сплошь из её любимых цветов, немного помявшийся от грубого обращения. С ума сошёл такой красотой бросаться – подумала Арахна. Впрочем, вслух она высказалась несколько иначе:

– Вы что творите?! Цветы помяли, я чуть не задохнулась, тут шипы, между прочим, на некоторых, так и глаз выколоть можно!

Хитрая физиономия по ту сторону меча сверкнула зелёными внимательными глазами и широко улыбнулась:

– Прошу прощения. Предполагаю, мне стоило вручить их со всеми почестями.

– Вот именно, – Арахна бросила на обидчика обвиняющий взгляд поверх букета. Незаметно для воина она продолжала наслаждаться ароматами свежих цветов и расправляла пострадавшие листочки.

– К сожалению, никак не хватило времени. Вы так быстро бежали. Ещё секунда и букет стал бы похоронным венком, – мужчина снова улыбнулся. Страха в его словах не чувствовалось ни капли. В уголках глаз собрались морщинки, от этого лицо выглядело ещё более лукавым. Арахна знала наверняка, что этот пересмешник молод, хотя жизнь наёмника и состарила его – в русых волосах блестела седина, лицо обветрилось от бессчётных походов. Но голос и глаза выдавали его с головой. Что бы он ни пережил, в скольких боях ни бился, ничто не убило в нём безрассудного чертёнка, который соревнуется со всем и вся, пытается обдурить кого угодно. Арахна сощурилась – её перехитрить не удастся.

– Правда? А что я должна была делать? Ждать, пока меня убьют? – девушка насмешливо взглянула на наёмника.

– Поверьте, я даже не собирался… – начал было он…

– О, да, разумеется, – она как-бы невзначай провела пальцем по мечу между ними и в упор посмотрела на собеседника. Их глаза встретились.

– Я не атаковал, – сверкнули зелёные светлячки.