Последний билет

К горлу снова подкатила тошнота.

– Саша, может быть, мы сможем с вами еще раз встретиться? – Костик правильно читал язык жестов.

“Да, мы встретимся еще раз, один единственный раз”.

– Я была бы не против, – Кристина продолжала тереться ногой об его ногу, – может быть завтра?

– Договорились, – радостно ответил Костик. Его пальцы, держащие чашку, слегка дрожали, он был возбужден и взволнован.

Кристина назначила встречу с Костиком на следующий вечер. Попрощавшись, она вышла из квартиры и пулей вылетела из подъезда, оказавшись на улице, жадно вдохнула свежий воздух. В этот раз тоже повезло: удалось никого не встретить в подъезде. И это было очень хорошо, потому что теперь бы Кристина уже не отступилась, даже зная, что преступление раскроется.

4.

Джек грустно смотрел, как Кристина собирается опять уходить без него. Она погладила собаку и, пообещав вернуться как можно скорее, вышла из квартиры. Джек еще несколько минут смотрел на дверь, слушая удаляющиеся шаги хозяйки, а потом лег на свою лежанку, положил голову на лапы и закрыл глаза.

Было 9.15 вечера, когда Кристина подошла к съезду, ведущему в лес. За ее плечами был рюкзак, в котором лежала складная лопата, фонарик, термос с кофе с внушительным количеством рома в нем. Она очень хотела взять с собой Джека. С ним ей было намного спокойнее в ночном лесу, но она не могла подвергнуть его такой пытке. Ранней весной ночи холодные, хоть и без мороза, но температура не поднимается выше двух градусов тепла. Вырыть яму – дело не одного часа. Она не могла продержать пса пол ночи на улице в такой холод, для собаки его породы это было бы действительно настоящей пыткой. Несмотря на то, что Джек был большим и сильным и своим басистым лаем мог кого угодно напугать до полусмерти, перед холодом он был совершенно беззащитным. Особенно сильно страдали от холода его лапы. Из-за этого зимой прогулки были значительно короче. В одну из зим морозы были необычайно сильные и пришлось прибегнуть к неординарным мерам, чтобы защитить лапы Джека. Кристина надевала ему носки, а, чтобы они не слетали с лап, поверх них она надевала резинки для волос. И сейчас без смеха невозможно было вспомнить, как Джек неуклюже бегал в разноцветных носках, высоко задирая лапы.

Свернув на съезд, Кристина вышла на аллею, слабо освещенную редко расставленными тусклыми фонарями. От холода била дрожь, но еще больше от страха. Справа чернели заросли кустов, над которыми торчали голые ветки деревьев. Слева – поле и недостроенные дома, стоящих поодаль друг от друга. Кристина шла, глядя себе под ноги, не решаясь поднять голову и посмотреть по сторонам. Как будто если не видеть что-то, то это и не существует. Как ребенок, который думает, что он в безопасности, прячась с головой под одеяло. На дороге шевелился черный узор теней деревьев. Деревья покачивались от ветра, и с каждым покачиванием тени собирались в какие-то неразборчивые картины. Воспаленное от страха воображение тут же дорисовывало их, превращая в жуткие. Кристина остановилась. Если страшно сейчас, то что будет в лесу?

– Это просто тени деревьев. Ты не маленькая. Глупо пугаться теней. Опаснее всего люди, а их здесь нет, – прошептала Кристина и, набравшись смелости, оторвала взгляд от дороги, подняла голову и стала озираться.

Она внимательно всмотрелась в кусты. Ей даже стало казаться, что она хочет там увидеть что-нибудь, что ее испугает: бродячую собаку, маньяка или еще что-то, чтобы уже исчезла эта неопределенность. Потому что хуже всего, когда угроза исходит от чего-то неопределенного. Не знаешь, чего ожидать, как защищаться. Но в кустах ничего не было. Через них только просвечивалась железная дорога, освещенная яркими фонарями. С другой стороны на нее черными окнами смотрел пустой дом. Под пристальным взглядом из обители ужасных ночных тварей он превратился в обычный недостроенный дом, наводящий скорее тоску, чем страх. Кристина подняла голову и посмотрела на холодные звезды. Она вдруг поняла, что по сути ничего не изменилось. Ей показалось, что она оказалась одна в страшном темном месте, беззащитная и одинокая. Но так было всегда. Просто среди красивых уютных пейзажей и при свете солнца как-то забывается, что каждую секунду может произойти все что угодно. Вспомнить хотя бы тот случай, когда в торговый центр ворвался малолетний псих с бензопилой и убил женщину. Разве та знала, что такое может с ней произойти? Ведь она просто отправилась за покупками. Вот это действительно ужасно. Поэтому, если задуматься, то Кристина была сейчас в меньшей опасности, чем обычно. Потому что плохие вещи могут произойти, когда этого меньше всего ждешь, а сейчас, как минимум, известно, что есть такая вероятность исхода событий. Как говорится, предупрежден, значит, вооружен.

“Кстати про вооружение, неплохо было вооружится чем-то более реальным, чем просто осознание опасности.”

Кристина достала из кармана складной ножик, приоткрыла его, оставив лезвие немного торчать, чтобы одним движение пальца можно было его выпрямить. Держа ножик наготове в кармане, она пошла в сторону леса. Тишину вокруг нарушал только шорох гравия под ногами.

Где-то очень далеко еле слышно залаяла собака. Это хорошо, что так тихо. Если тихо, значит, действительно никого нет, а если кто-то появится, то в такой тишине не сможет подкрасться незаметно, обязательно выдаст себя.

На обочине возле одного из домов Кристина заметила кучу строительного мусора. Из-под смятого перепачканного застывшим цементом ведра выглядывало что-то красное. Кристина подошла к куче и присмотрелась. Это был кончик оградительной ленты. Она боялась надеяться, но, возможно, она только что придумала, как замаскировать яму, чтобы до следующего вечера, когда они придут сюда вместе с Костиком, ее никто не обнаружил, а точнее, чтобы, обнаружив, ничего подозрительного не заметил. Кристина осторожно потянула за ленту. Она была почти уверенна, что кусок окажется коротким, но лента вытянулась на сантиметров двадцать и не закончилась. Кусок ленты оказался почти двухметровый. Она смотала его и положила в рюкзак, после чего обошла кучу и нашла еще два куска ленты: один такой же большой, как и первый, другой чуть поменьше. Лента была не единственной находкой. В ее рюкзак также отправились три палки.

“Прямо как в квесте.”

Кристина улыбнулась и закинула рюкзак за спину. Лес был все ближе. В руке она снова сжимала ножик, а из рюкзака за спиной торчали палки.

Последний фонарь аллеи остался далеко позади, но возле леса была не так уж темно, как можно было предположить. Проходящая рядом железная дорога была хорошо освещена, свет расползался далеко и доходил почти до самого леса, пусть и тусклый, но это все же лучше, чем полное его отсутствие. А вот в лесу было хоть глаз выколи. Черная стена деревьев дышала холодом и запахом гнилых листьев. Кристина остановилась у начала тропинки, убегающей в лес и через два шага исчезающей в нем. Нужно было заходить в лес по принципу погружения в холодный бассейн. Если медленно заходить в воду, то будет долго и мучительно холодно, а если броситься в воду сразу и начать плыть, то холодно будет совсем недолго. Держа перед собой фонарь в одной руке, а другой сжимая выставленный вперед ножик, Кристина зашла в лес. По плечу скользнули ветки, под ногой громко хрустнула сломавшаяся палка. Кристина вздрогнула. Нырнуть у нее получилось хорошо, а вот поплыть не вышло. Она остолбенела, уставившись дикими глазами в обступившие ее деревья. Страх тисками давил виски. Рука до боли сжимала ручку ножа. Хотелось плакать, а еще больше со всех ног бежать подальше от леса и никогда больше сюда не возвращаться, но, вместо этого, неимоверными усилиями воли она заставила себя пойти вперед, медленно передвигая непослушные ноги. Лес шевелился и шумел.

Спереди что-то треснуло, Кристина вздрогнула и остановилась. Фонарь вырвал тонким лучом света кусок леса из темноты. Бесполезно здесь применять прием, как с домом, так можно крутиться всю ночь, впиваясь глазами в деревья, но так и не убедить себя, что опасности нет, лес слишком большой, чтобы охватить его взглядом. Как ни крутись, все равно за спиной будет чернота с неизвестным содержимым. Придется поверить, что это просто лес. Что здесь может быть? Бродягам и маньякам здесь делать нечего, нет ни укрытия, ни добычи. Крупных зверей в этом маленьком лесу тоже нет. Здесь даже бездомной собаки не встретишь, они держатся ближе к людям, там, где можно раздобыть еду и погреться. Чего здесь бояться?

“Максимум, что может с тобой случится, это нападение белок. Если ты будешь шуметь и разбудишь их, то они разозлятся и тогда тебе несдобровать.”

Кристина улыбнулась.

“Ага, и завтра в вечернем выпуске новостей расскажут, что в лесу найден труп девушки, убитой белками. Она умерла, потому что белки защекотали до смерти ее своими пушистыми хвостами.”

Кристина засмеялась. Она достала из рюкзака термос и сделала несколько глотков горячего кофе и сразу скривилась. Кофе почти на половину состоял из рома.

“Надо на кофе не налегать, а то я буду лежать тут не мертвой, а мертвецки пьяной.”

Кристина спрятала термос и пошла дальше. Она изо всех сил старалась поверить, что ей не страшно, потому что страх делал реальным возможность существования за черными кривыми ветками чего-то нечеловеческого. Под ногами шуршала прошлогодняя листва, над головой тихонько шумели деревья, лес время от времени поскрипывал и потрескивал.

“Наверное, это белки, надо быть тише.”

Кристина истерично захихикала.

Через метров двадцать луч фонарика уткнулся в ряд кустов, за которыми не было видно деревьев. Кристина подошла и посветила на землю за кустами. Это была просторная поляна, что было очень хорошо, потому что копать прямо под деревьями, скорее всего, было бы очень сложно из-за корней. В одном месте в кустах нашелся проем, через который можно было пройти. Перед тем как это сделать, Кристина сняла рюкзак и достала оттуда скрученную ленту, отрезала ножом от нее небольшой кусок и привязала к ветке. Так она оставила для себя ориентир, чтобы завтра найти это место. Кристина протиснулась между кустов, ветки шаркнули по куртке, и она оказалась на поляне. Лес все еще окружал ее, но словно отступил, а вместе с ним и опасность. Она посмотрела на место, через которое прошла и на секунду засомневалась, сможет ли протащить сюда Костика. Проход между кустами был совсем узкий, верхние ветки кустов почти сходились друг с другом. Зато снизу проход был значительно шире, почти метр. Это обнадеживало.

Копать Кристина решила в центре поляны, подальше от деревьев. Перед тем как приняться за тяжелую работу, она сделала еще несколько глотков из термоса. Приятное тепло разлилось внутри.

Конечно, если бы Кристина занялась ямой завтра после прогулки с Костиком, то можно было бы не волноваться, что яму кто-нибудь увидит. Но рыть яму в компании трупа не только неприятно, но и опасно. Хотя, по правде сказать, она не столько боялась быть пойманной с поличным, сколько не хотелось проводить долгие часы рядом с мертвым Костиком. Одна мысль о перспективе провести ночь в лесу рядом с мертвецом приводила в дикий ужас. Она уже на многое пошла, но на это бы никогда не отважилась. Поэтому и решила вырыть яму заранее.

Еще по дороге сюда было решено, что лучше всего будет яма треугольной формы, она не будет ассоциироваться с могилой, которую принято копать прямоугольной формы. Если даже кто-то увидит треугольную яму, то вряд ли что-то заподозрит. Другое дело, если этот кто-то наткнется на прямоугольную яму размером метр на два, тогда у него точно возникнут определенные мысли. Для дополнительной подстраховки Кристина решила оградить яму лентой в качестве обозначения, что проводились какие-то работы. Лесок совсем близко от города, и раньше на прогулках приходилось не раз натыкаться на трубы и что-то вроде трансформаторных будок. В конце концов, такие раскопки вполне могут быть делом рук черных копателей. Но даже, при всех этих обстоятельствах обгороженная лентой яма на окраине леса может показаться кому-то весьма странной находкой, но все же не такой странной, как ждущая постояльца могила.

Для начала нужно было отметить края ямы, чтобы знать сколько копать. Кристина взяла одну из подобранных палок, уперлась ею в землю и начала давить, стараясь вогнать палку. Она давила всем своим весом, но несмотря на это и то, что земля казалась мягкой, палка не хотела втыкаться, вошел только ее кончик. Стоило убрать руку – палка тут же шлепнулась на землю. Кристина нецензурно выругалась.

Постояв немного в раздумьях, она взяла фонарик и стала шарить им по поляне. Луч света скользнул по чему-то светлому под кустом. Кристина сходила к тому месту и вернулась с камнем в руке. Находка была в раза два больше ее кулака. Камень был достаточно тяжелый и при этом его было удобно держать в руке. Он отлично подходил в качестве заменителя кувалды и должен был хорошо справиться с задачей вбивания палок в землю. Смущало только то, что, выполняя эту работу, придется издавать очень громкие звуки. Не хочется привлечь к себе чье-нибудь внимание. Понадеявшись, что удастся обойтись небольшим количеством ударов, Кристина занесла камень и с силой опустила его на палку. Раздался глухой удар, по лесу прокатилось эхо. Где-то над головой раздался шелест – с ветки испуганно хлопая крыльями сорвалась птица.

“Ну вот, теперь наступила очередь бояться меня.”

Эта мысль доставила удовольствие. С третьего удара палка глубоко вонзилась в землю.

“Да, меня и правда нужно бояться, ведь я рою могилу тому, кого собираюсь убить.”

И действительно, она опасный человек. Вдруг она осознала это, и эта мысль поразила ее. Она еще не убийца, но скоро ей станет. Она ведь практически без колебаний решилась на это преступление и спланировала, как оставит Костика лежать под землей в сыром лесу. Ей стало смешно от того, как она дрожала от страха, когда зашла в лес.

“Вот глупышка, тебя саму надо бояться, а ты еще чего-то пугаешься.”

Эта мысль показалась очень смешной. Отсмеявшись, Кристина взяла термос и приподняв его, сказала лесу тост:

– За решительных, – выпила, скривилась и снова принялась за дело.

Отмерив шагами примерно два метра, Кристина вколотила вторую палку, а в метре от нее вбила последнюю. Она отошла и посмотрела – получился треугольник. Теперь можно было копать.

Не обманул продавец на рынке: лопата была действительно хоть маленькая, да удаленькая. Острое лезвие, легко скользнув, с шуршанием разрезало мягкую землю и полностью скрылось в ней. Но поднять лопату с отрезанным пластом не вышло: земля был слишком тяжелая. Кристина стала рыхлить землю и сбрасывать ее небольшими порциями в кучу за границей будущей ямы. Воздух наполнил запах свежей земли. С детства Кристина его не любила, этот запах ассоциировался только с могилой. Хотя в данном конкретном случае жаловаться не на что. Кристина старательно и самоотверженно копала, не хуже любого, даже самого фанатичного, дачника. Жаль только, что спина немела. Из-за короткой ручки приходилось низко нагибаться. Кристина разогнулась и, держась рукой за ноющую поясницу, посмотрела на небо. На нем не было облаков, вокруг луны, которой до полноты не хватало маленького кусочка, блестели яркими точками звезды. Вонзив лопату и перекинув очередную горку земли, Кристина задумалась. Звездное небо всегда почему-то делало ее немного счастливее. Что бы ни произошло, звезды всегда на месте, даже если их прячут облака, хаос жизни их не касается. Может дело в этом? Приятно, что есть что-то неизменное и постоянное, за что можно уцепиться в этой неразберихе, которая бесконечно происходит вокруг. Одно из самых ярких воспоминаний детства Кристины – это звезды. Ей было примерно два года, когда она впервые их увидела. Прошло уже почти двадцать лет, но тот морозный зимний вечер жил в памяти. Бабушка, стоя на белом от снега крыльце, держит Кристину на руках, и показывает на небо. Она сказала тогда, что белые точки – это звезды. Кристина была уверена, что небо разрисовал Дед Мороз так же, как он разрисовывает окна. Это было волшебство. С тех пор Кристина каждый вечер просила показать ей звезды и очень расстраивалась, если бабушка говорила, что звезд не будет видно из-за туч. Бабушки больше нет, и Деда Мороза больше нет, как и волшебства, но звезды есть. И будут всегда, и это прекрасно.

Прошло уже почти два часа. К боли в пояснице присоединилась боль в руках и ногах. Местами ладони начали печь, перчатки не спасли от мозолей. И вместе со всем этим, результат стараний был не таким уж значительным – яма метр на метр и глубиной примерно в пол метра. Впереди была большая часть работы. Кристина решила немного передохнуть и, бросив лопату, села, устроившись на рюкзаке на краю могилы. Кофе уже начал остывать, но все равно согревал тело, по которому расплывалась приятная усталость. Как же все-таки интересно устроен человек. Какую бы тяжелую работу ни пришлось делать, при каких бы обстоятельствах это ни происходило, если дать ему присесть и отдохнуть, он будет счастлив. Даже раба, лишенного свободы, тащащего за собой камень, к которому он прикован цепью, коснется пусть тонкий, но лучик счастья, как только он присядет отдохнуть, пусть даже на сырую землю.

– Жаль, что не догадалась взять с собой бутерброд. Хорошенький бы пикник получился, – от этой мысли Кристина опять захихикала.

Пододвинув фонарик на самый край ямы, Кристина спрыгнула вниз и снова принялась самоотверженно долбить землю и перекидывать ее наверх. Она хоть и передохнула, но силы полностью восстановить не получилось. Не смотря на усталость, она ускорилась, понимая, что надолго ее не хватит. Дело надо закончить, пусть даже к концу она будет смертельно уставшей, пусть даже домой придется ползти. Лопата звонко ударила во что-то твердое и чиркнув, выбила искру.

“Было бы здорово найти клад, это было бы заслуженной платой за работу палача, а им, вроде бы, платят немало.”

Но то, вот что врезалась лопата, само собой, было всего лишь камнем, а наградой для Кристины будут покалеченные руки и больная спина. Хотя кое-что ценное она действительно получит – это чувство восстановленной справедливости. За обиду беззащитной девочки придется ответить. И если этот мерзавец не заплатит должную цену, спокойной жизни уже не будет. Перед глазами в очередной раз встала картина: на грязном бетонном полу дергается в судорогах худенькое тельце, грязные вязаные штанишки, на тоненькой курточке разошлась молния, на белой щечке розовое пятно варенья. Кристина вытерла нос рукавом и яростно вонзила лопату в землю.

На часах было 4 утра, когда Кристина закончила копать и выбралась из ямы, хотя сделать это с первой попытки не удалось. Она поднялась почти до самого верха, используя сделанное углубление в стене как ступень, но, углубление разрушилось, и она свалилась вниз, неуклюже приземлившись на зад. Сидя на дне сырой темной ямы, Кристина бессильно смотрела на разрушенную при падении ступеньку. Здесь на дне полутораметровой ямы свет фонарика наверху казался бесконечно далеким. В уставшем воспаленном мозгу мелькнула мысль, что ей уже не удастся выбраться. В носу стоял тошнотворный запах земли. Казалось, что вот-вот на нее начтет сыпаться земля сверху и эта яма станет ее собственной могилой.

“В голову лезут бредовые мысли, когда ты хочешь спать.”