Покорная

“Ах, да”, – сказал он, как будто вспоминая. “Количество ударов за непослушание во время сцены остается на усмотрение дома”.

На усмотрение Дома.

Блядь.

Что бы он решил?

“Я мог бы дать тебе двадцатку”. Он провел руками по моей заднице. – Но это положило бы конец всем играм на сегодня, а я не думаю, что кто-то из нас этого хочет.

Черт возьми, нет.

Он бы не сделал и двадцати ударов, не так ли?

Я опустил глаза и изо всех сил старался не поддаться искушению взглянуть на скамью для битья.

“Но я дал тебе три штуки раньше, в моем кабинете, – размышлял он, – и они, очевидно, не принесли пользы”.

Мое сердце бешено колотилось в груди. Я был уверен, что он тоже это заметил.

“Восемь”, – наконец сказал он. “Я переделаю предыдущие три и добавлю пять”. Он наклонился и прошептал: “В следующий раз я добавлю еще пять, и будет тринадцать. После этого будет восемнадцать”. Он сильно дернул меня за волосы. “Поверь мне. Тебе не нужно восемнадцать”.

Черт возьми, нет, я не хотел восемнадцати. Я не хотел, чтобы мне было восемь.

Он расстегнул мои запястья. Баночка с мазью на столе осталась без внимания. Успокаивающего обтирания пока не будет. – На скамейку запасных, Эбигейл.

Блядь.

Блядь. Блядь. Блядь. Блядь. Блядь.

Я смогу это сделать, сказал я себе, направляясь к скамейке запасных. Мы сможем это сделать. Это было совсем не похоже на прошлый раз. В прошлый раз он объяснил свою халатность отсутствием должного ухода. И сегодня вечером будет всего восемь инсультов.

Я, черт возьми, позабочусь, чтобы их больше не было.

Но как бы плохо ни было в прошлый раз, не мысль о боли замедлила мои шаги. Это было разочарование в себе. Разочарование из-за моего непослушания, но еще больше – чувство вины за то, что мои действия вынудили его наказать меня в первые выходные нашей игры. В самый первый час нашего первого уик-энда.

Я устроилась поудобнее на скамье, желая, чтобы все поскорее закончилось и мы могли перейти к более приятным занятиям.

Он не заставил меня ждать. Почти сразу после того, как я приняла позу, он начал шлепать меня рукой.

Разминка.

Он быстро отвесил мне по заднице шлепки, которые были сильнее, чем его эротические шлепки.

“Я очень разочарован, что приходится делать это так скоро”, – сказал он.

Да. Это было больнее всего.

“Я попросил тебя посчитать в моем кабинете”. Он поднял что-то со скамейки. “Но, поскольку я просил тебя не говорить и не издавать звуков, на этот раз мне придется посчитать”.

Кожаный ремень больно полоснул меня по заднице.

“Раз”, – сказал он сильным и решительным голосом.

Это повторилось.

”Два”.

Ой.

К пяти часам по моему лицу потекли тихие слезы. Я прикусила нижнюю губу, чтобы ничего не сказать.

“Еще три”, – сказал он, потирая то место, куда нанес удар.

“Шесть”, – сказал он после следующего удара. Я могла сказать, что он не вкладывал столько силы в удары.

Еще два. Еще два, и мы сможем двигаться дальше.

”Семь”.

И, наконец, “Восемь”.

Я услышала, как он тяжело дышит у меня за спиной, и яростно заморгала, чтобы прогнать слезы. Он положил ремень, и я прислушалась к его удаляющимся шагам.

Мгновение спустя его руки вернулись, протирая меня чем-то прохладным и влажным. “ты в порядке?” он прошептал.

Я с облегчением выдохнула. “Да, господин”.

Его руки продолжали ласкать меня, пока он говорил. – Мы это обсуждали. Мне неприятно наказывать тебя, но я не могу оставить без внимания невыполненные приказы. Ты это знаешь”

Да, я это сделал. В следующий раз я буду стараться усерднее.

Он подошел к краю скамьи и наклонился, чтобы его лицо было на одном уровне с моим. Очень нежно он поцеловал сначала в одну щеку, потом в другую. Мое сердце бешено заколотилось, когда его губы приблизились к моим. И затем, наконец, он поцеловал меня в губы – медленно, нежно и долго.

Я вздохнул.

Он отстранился, и в его глазах заплясал озорной огонек. – Иди сюда, моя прелесть. Он протянул руку. – Я хочу попробовать на вкус твою сладкую киску.

Глава 2

– НАТАНИЭЛЬ—

Она взяла меня за руку, и я сжал ее один раз, прежде чем отпустить. Она не споткнулась, когда встала со скамейки и направилась к столу.

– Пункт второй, – сказал я.

Я думал, что в эти выходные, возможно, потребуется наказание – наши первые выходные после возвращения к своим ролям. Последние несколько недель мы жили как любовники, и, хотя мы оба наслаждались нашими отношениями, нам обоим чего-то не хватало. И все же эти решающие выходные были самыми трудными.

Отчитывать ее никогда не было моим любимым занятием, но я почувствовал облегчение. Теперь я знал, что смогу это сделать. У меня никогда не возникало вопроса, справится ли она с этим.