Корейский инкуб Хан Раон

ЧанА проскользнула внутрь и закрыла дверь, вновь погрузив комнату в полную темноту. Наощупь добралась до кровати и присела.

– Раон, – и дальше молчание.

– Слушаю.

– Я могу сегодня поспать здесь? С тобой? – Раон ожидал чего угодно, только не такого. Как спать с ней рядом – он плохо себе представлял. Его тело поднимало бунт против его головы каждый раз, когда ЧанА оказывалась рядом.

– Бредовая идея. Ты пришла за следующей порцией, чтобы потом снова обвинить меня в аморальном поведении? – грубо ответил он, надеясь, что она испугается и уйдет. Вместо этого ощутил на себе ее пальцы. – ЧанА, уходи, я сказал.

– Я не хотела, не понимаю, как это вырвалось. Пожалуйста, Раон! Не гони меня.

ЧанА все-таки забралась в его постель. «Проклятье, почему я такая размазня? Она вьет из меня веревки, не прилагая никаких усилий, а я счастлив». Раон зажмурился, в то время как она укладывалась у него под боком. Хоть надела на себя одежду, и на том спасибо. «Подождать, пока уснет, и валить отсюда. Блестящий план». И не заметил, как уснул сам.

* * *

Где-то рядом назойливо вибрировал телефон. Раон пошарил рукой, нащупал на себе ногу и замер, вспоминая, почему ЧанА в его постели. Разлепил глаза, опустил их вниз. Она закинула на него и руку, и ногу, но, главное, была одета. Прогресс налицо, он пролежал рядом всю ночь и даже не пытался стянуть с нее тряпки. «Так, телефон».

– Слушаю, – едва слышно сказал в трубку Раон.

– Здравствуйте. Могу услышать Юн ЧанА? – незнакомый женский голос. Раон поднес трубку к глазам – у него в руках был телефон ЧанА.

– Вы из госпиталя? – Раон начал выбираться из кровати. – Можете мне сказать?

– Вы тот молодой человек, который ее вчера сопровождал?

– Да.

– Ночью скончалась ее мать. Я сочувствую.

* * *

– Не будь такой, – процедил Раон. – Ты можешь плакать, я знаю, что это больно. Я не осужу тебя за это. Не закрывайся от меня.

– Откуда ты знаешь? Твои родители живы, у тебя нет братьев и сестер, – тихо возразила ЧанА.

– Я потерял намного больше близких, чем ты можешь представить. Мой отец…, – Раон прикусил язык. – Неважно, забудь про моего отца.

– Я привыкла, что мамы и брата нет рядом, что они в госпитале. И сейчас мне кажется, что они там же, не могу думать по-другому. И так намного проще. Я так и буду себя обманывать? – ЧанА подняла потухший взгляд на Раона.

– Если так проще – считай, что они в госпитале. Ты примешь реальность тогда, когда будешь готова. Ты не обязана ходить каждый день на могилы и убеждать себя в чем-то.

– Что твой отец?

– Неважно, это все в прошлом, – Раон потыкал кнопки кофемашины, лишь бы занять чем-нибудь руки. – Хочешь кофе?

– Почему мне кажется, что у тебя неважные воспоминания о нем? – спина Раона напряглась. – Это твоя травма, о которой нельзя говорить?

– ЧанА, – Раон собрался с духом. – Что ты скажешь, если узнаешь, что у меня не может быть детей? Наверное, я должен был сказать об этом раньше.

– Это будет печально, что такой человек не оставит после себя частицу. Этот мир стал бы намного светлее, – просто ответила ЧанА и обняла Раона со спины. Он поднял голову, когда в глазах резко защипало. – Но мне не нужен отец для будущего ребенка, мне нужен ты. Так что это ничего не меняет.

– Отец стремился воспитать из меня мужчину, – вдруг сказал Раон. – Для него мужественность была синонимом жестокости. Он заставлял меня калечить животных, к которым я привязывался. И они потом все умирали. Я не смог спасти ни одного из них. Вот моя история, ЧанА. Поэтому я кричу по ночам, они мне снятся. Маленькие, мокрые, застывшие трупики, которые просят о помощи. Или об избавлении от мучений. А я не могу, просто не могу убить их. И они смотрят мне в глаза, и молят о смерти. И это убивает меня, моя слабость, мое малодушие.

ЧанА крепче сжала руки вокруг Раона, отказываясь верить, что такое может быть на самом деле. Она еще в чем-то обвиняла его? Раон оперся руками о столешницу.

– Он бил тебя?

– Постоянно. Я настолько привык к этому, что чувствовал себя странно, когда отец пропадал на несколько дней и оставлял меня в покое, – Раон помолчал немного, поглаживая ее руки на своей талии. – Ты правда думаешь, что я хороший человек и могу оставить после себя что-то светлое?

– Я люблю тебя.

– Боже, ЧанА, – Раон развернулся и обнял ее, пряча лицо в ее волосах. – Ты единственный человек, который говорит мне, что любит, и при этом не пытается раздеть меня и затащить в постель. Осторожней, я ведь могу и поверить.

– Как так вышло, Раон, что мы познакомились пару недель назад, и за это время ты стал для меня самым близким человеком?

– Я люблю тебя, ЧанА.

* * *

– Господин Софтин, она кремировала родственников неделю назад. Но вот что странно – с ней везде ходит друг, Ан Ли Тэун. Раон даже не появляется. И спят они в разных комнатах.

– Ты мог ошибиться насчет них? – голос собеседника заметно похолодел. – У нас нет времени искать ей замену. Его мать мы использовать не сможем, ему наплевать на нее. Как и ей на сына.

– Я был уверен, что они сблизились.

– Проследи за ним тоже. Две недели. Если за это время ничего не изменится – придется искать другого чонбун. Мне нужен обязательно кореец. Японцы попытаются ее перехватить, мы не можем допустить ошибку, иначе партия уедет в Японию. Мне нужен непревзойденный соблазнитель, который точно переманит ее на нашу сторону.

* * *

– Прекрати мельтешить.

– Я волнуюсь, – возразил Раон, разворачиваясь для нового захода вдоль площади Кванхвамун. Статуя короля Сечжона следила за ним со своего трона бронзовыми глазами, Раон затылком чувствовал, что порядком надоел монарху за последний час. – Он точно меня возьмет?

– Точно, – в который раз сказал Тэмин и посмотрел на часы. Хан Раон волнуется по поводу роли в слезливой дораме – этот день надо запечатлеть на пленке и внести записи в историю кинематографа. – Да сядь ты уже, голова кружится смотреть за тобой.

Раон послушно приземлился рядом с Тэмином и тут же достал телефон.

– Ты звонил пять минут назад. Они были в кафе. Думаю, за это время они никуда оттуда не делись.

– Я ей рассказал. Про отца.

Тэмин сдвинул темные очки на кончик носа, внимательно глядя на друга. Раон в последнее время совершал удивительные поступки, даже немного стал походить на нормального человека.

– И что?

– Она сказала, что любит меня, – Раон пытался сдержать улыбку, но она все равно вырвалась, яркая и какая-то по-мальчишески глупая. Тэмин тепло улыбнулся в ответ, радуясь за него.

– Я когда услышал первый раз, как ты поешь, то тоже влюбился в тебя. А потом открыл глаза и понял, что ты мужик. Представь мое разочарование.