Оливковое дерево

– Ничего, вот накормят голодающих и вылетят как пробки! Думаешь, они по доброте душевной детей наших содержат? Вербовщики и шпионы! Вот увидишь, всех агентов, вроде Смирнова, пересажают, а этих – выгонят. Товарищи чекисты потрудятся, уж будь уверен, – сказал Чекин, прощаясь с Чебановым, выходя из управления.

Отойдя метров на двадцать, он снова развернулся, погрозил указательным пальцем белому зданию с колоннами и пошагал прочь.

***

– Какое неуважение! – негодовала миссис Джейн Фокс. – Какая неблагодарность!

Красивая молодая женщина отмеряла шагами комнату, двое мужчин, муж и переводчик, сопровождали её взглядами. Она всегда была со вкусом одета, что очень выделяло её на фоне местного населения. Сегодня модница расхаживала в кремового цвета брючном костюме и туфлях в тон. Хорошенькую коротко стриженную головку венчала широкая лента с большим блестящим камнем, в которой она походила на пушкинскую царицу. Смирнов сразу представлял гравюру, украшавшую некогда кабинет в школьной библиотеке. В голову приходили строки из сказки: «А во лбу звезда горит. А сама-то величава, Выступает, будто пава…»

Действительно, женщина походила на райскую птицу: она точно парила по комнате. И ни в какое сравнение не шла с теми женщинами, которых знал переводчик. Глаза выделены чёрной подводкой, а на губах неизменно – красная помада. Мистер Фокс знал, какое впечатление на мужчин производит Джейн и был очень горд за себя, и свою жену.

– Дженни, милая, успокойся, – Джеймс подошёл и приобнял её за плечи, Смирнов отвернулся, ему стало неловко за супругов, нисколько его не стеснявшихся. – Это дикие и грубые люди. Они привыкли во всём видеть подвох.

Смирнов поднялся и покашлял, чтобы его заметили:

– Я пойду, нужно ещё о многом договориться, встретиться с начальником станции.

– Конечно, идите и вот ещё что, заберите это, – Джеймс взглядом указал на бутылки, хаотично расставленные на столе. – Возможно, они могут быть полезны для нашего дела.

– Пожалуй, эти… – подхватила бутылки шампанского Джейн. – Эти оставьте, они пригодятся нам самим.

Переводчик убрал спирт, мадеру и портвейн в портфель, аккуратно обернув дефицитный товар в газетные листы. С такими ценными «аргументами» ему не составит труда убедить начальника станции предоставить подходящий для дела поезд.

– Что ты хочешь отпраздновать, дорогая? – поинтересовался мистер Фокс, когда Смирнов скрылся за дверью.

– Я предчувствую что-то грандиозное, – загадочно протянула Джейн, глядя в окно, на удаляющегося переводчика. – Как ты думаешь, ему можно доверять?

– Смирнову? – переспросил муж, заглядывая за плечо Джейн. – Не беспокойся, это наш человек.

– Они поставили у дверей охрану, якобы защиты. Как будто мы не понимаем, что за нами шпионят!

– Тем не менее все наши просьбы исполняются. Условия, которые потребовал мистер Гувер в обмен на продовольствие, также соблюдаются. Освобождение из-под стражи американцев – это ли не победа?

– До победы ещё очень далеко, – вздохнула Джейн. – Дети продолжают умирать. Ты читал сводки? В сёлах каннибализм! До чего они довели свой народ?! Взрослые поедают детей! – женщина закрыла лицо руками.

– Подожди немного, через месяц прибудет новая партия и мы поедем по соседним станциям: организуем продовольственные пункты, проведём вакцинацию детей, вывезем беспризорных…

Пыхтя и шипя, большой чёрный паровоз прибыл на станцию Нурлат, поздней весной 1922. Джейн прильнула к окну из своего вагона-купе. На перроне было людно. Взрослые и дети, плохо одетые и грязные сидели или лежали прямо на земле. Распустившиеся деревья разбавляли немного мрачную картину. Ещё до того, как поезд остановился, люди оживились и медленно поплелись к вагонам с протянутыми руками. Джейн отвернулась.

– Господи, Джеймс, как здесь всё плохо. Думаешь, нам хватит?

– Успокойся, дорогая, у нас всё получится!

Чекин и Чебанов не смогли сопровождать чету Фокс в этой миссии, так как накануне кто-то обчистил кладовую детского дома на Покровской, теперь они разбирались с инцидентом. Мистер Фокс потребовал обеспечить надлежащую сохранность продовольствий в кладовой, иначе обещал немедленно прекратить отпускать продукты. Угрозы подействовали.

Собрал людей и помог организовать доставку товарищ Смирнов. Джейн была рада, что два остолопа, как она за глаза называла Чекина и Чебанова, не смогли приехать.

Рабочие наскоро соорудили из досок столы, организовав импровизированную детскую столовую над открытым небом прямо на перроне. Сначала дети со взрослыми подходили к врачу и медсёстрам на осмотр, получали прививку от тифа и холеры. Джейн это напоминало вакцинацию овец на ферме отца в Огайо. Так же скоро он с ветеринаром осматривал и вакцинировал скот, только вместо бирок на ухо, дети и взрослые получали карточки с именем и размером, положенного пайка.

Прохаживаясь вдоль вагонов, она чувствовала себя беспомощной и бесполезной. Люди её не замечали или не хотели замечать. Молодая женщина в сером платье-рубашке, чёрных туфлях-лодочках и красиво уложенными волосами под шляпкой, казалось ненастоящей – миражом в оазисе станции. Но, вдруг взгляд зацепился за что-то настолько же неподобающе прекрасное, как и она сама.

Это была маленькая зеленоглазая девочка, с чёрными как смоль косичками по бокам. Вздёрнутый носик и щёчки покрывали веснушки. Ребёнка вёл за руку худой старичок: сгорбившийся человек в серой фуфайке, ватных штанах и в огромной бесформенной обуви, названия которой она не знала, ходил от вагона к вагону, цеплялся за людей и что-то выспрашивал. Джейн метнулась к Смирнову, не упуская из виду малышку и мужчину с козлиной бородкой.

– Пожалуйста-пожалуйста, скорее, – умоляла она переводчика, тот ничего не понимая, послушно поплёлся за ней.

– Остановите этого мужчину, узнайте, куда он ведёт эту крошку? – потребовала Джейн, указывая на пару нищих.

– Сейчас, подождите, кажется, это татары. Я не понимаю, – сказал Смирнов и глазами стал высматривать из толпы человека. – Эй! Газиз, иди сюда!

Мужичок, разгружавший мешки с хлебом, подбежал к нему и вопросительно уставился.

– Поговори с этим человеком, ты ведь татарин? – поинтересовался Смирнов и тот кивнул. – Вот и хорошо, расспроси кто он, куда идёт, что за девочка.

Газиз громко о чём-то разговаривал с мужичком, всё это время Джейн не спускала глаз с девочки, не дождавшись, пока те двое закончат, она потянула за рукав переводчика:

– Ну же! О чём они говорят?

– Этот мужичок пришёл из ближнего села за пайком, их в семье четверо, – начал объяснять Газиз, – сын, дочь, жена, да вот, он сам. Дочку в приют хочет отправить, говорит, что не выживут вчетвером.

– Боже! – вскрикнула Джейн. – Скорее, дайте ему хлеба! Дайте всё, что он попросит.

Смирнов и Газиз озадаченно переглянулись.

– Ну что же вы стоите? – в отчаянии она посмотрела на мужчин. – Переводите! Скажите, что мы увезём девочку, обеспечим её всем необходимым, а семье окажем адресную поддержку.

Газиз перевёл. Мужчина закивал в знак согласия и выпустил ручку девочки, которую тотчас подхватила Джейн. Она поспешила с ребёнком к своему вагону, ей было неинтересна дальнейшая судьба мужичка, который вне очереди получил большой мешок продовольствия с фирменной печатью АРА.

Миссис Фокс торопилась увести ребёнка поскорее из этого места, которому они так не соответствовали. Лишь захлопнув дверцы купе, она, наконец, успокоилась. Но ощущение, что их кто-то преследует, и хочет отобрать девочку, не покидало её до того, как они покинули станцию Нурлат навсегда.

Глава 5. Товарищеский суд

Шакир не вернулся домой прошлой ночью. Лиза металась по избе как угорелая: надо дочку отвести в сад, заскочить на работу и бежать к председателю. Соседка с утра уже обрадовала:

– Твой-то, слыхала? Вчера опять напился, в драку полез, – подбоченясь, язвительно и нарочито громко, чтобы все соседи слышали, говорила она. – Теперь судить будут.

А ребёнок, как назло, с утра раскапризничался: девочка скомкала одеяльце, вытянула вверх оголившиеся ножки и жалобно стонала.

– Энием, тэпи а-бобо[18 - Перевод тат. разг. – мама, ножка бобо.].

– Ах, кызым[19 - Перевод тат. – доченька.], и ты туда же! – запричитала Лиза от беспомощности. – Мала ещё, а уж врёт, чтобы в садик не ходить.

– Оставь её дома, – вмешалась старуха. – Нечего ребёнка, да ещё девочку, доверять чужим людям на весь день.

В другое время Лиза бы поспорила со свекровью, но сегодня ей было недосуг. Дочка осталась лежать в кроватке.

Возле правления стоял милицейский УАЗик. В окне его, сквозь решётки задней дверцы, блестели в полумраке знакомые глаза.

– Шакир! – позвала Лиза, примкнув к машине. – Ты как сюда попал? Что случилось?