Мальчик с девочкой дружил… Трактат первый

На земле, точнее – едва пробившейся весенней травке, валялись очки. Как ни странно, даже не разбившиеся. Настя протянула их парню, успевшему принять сидячее положение.

Тот взял, при этом густо покраснев.

"Стая" молчала, чуть отодвинувшись от потенциальной жертвы и ее спасительницы.

– Встать можешь?

Парень кивнул, поднялся на ноги, непроизвольно чуть скривившись от боли.

– Тогда идем, – отшвырнув биту как можно дальше от негодяев, Настя, после небольшого колебания, взяла мальчишку за руку (ладонь оказалась неприятно холодной).

"Не оборачиваясь", хотела добавить она, но, пожалуй, это уже прозвучало бы для него унизительно.

…Пустырь они пересекли молча, под аккомпанемент нецензурных ругательств и обещаний сотворить с "бешеной девкой" все мыслимые и немыслимые развратные действия.

После смелого заявления блондина о том, что "собачку" они рано или поздно пустят на шашлык, Настя не выдержала и все-таки обернулась.

Столкнулась взглядом с блондином. (Не являйся она самую чуточку близорукой, определенно заметила бы промелькнувший в его водянистых глазах страх. Иррациональный, инстинктивный испуг).

– Подавишься, – негромко сказала она, – Подавишься, шакал.

Отзыва на "шакал" не последовало. Лорд подтвердил ее последнюю фразу одобрительным рычанием.

* * *

Денис

… С ума сойти. Да нет, уж лучше б они меня избили (в первый раз, что ли?) Избили и смылись. До завтра. Пока в школу не явился бы мой отчим (по настоянию маман, конечно) и не устроил очередной скандал. Отчим у меня мужик крутой, к сведению. Не какая-то там пьянь и гопота (упаси вас Бог так думать).

Конечно, для меня данный визит был бы жутким позором, однако, думаю, все же столь жгучего стыда, как сейчас, я бы не испытывал.

Ну уж нет.

…Ладно, оказалась бы она уродиной (в идеале). Или просто неприметной "серенькой мышкой"…

Не скажу, что в этом случае мне стало бы гораздо легче. Так, процентов на десять, не больше.

…Но когда за тебя заступается совершенно незнакомая девчонка; девчонка, при одной взгляде на которую перехватывает дыхание…

Удивительно, как я вообще не разревелся, как пацан. От стыда.

Впрочем, стыд-то мне как раз и помешал разреветься.

…Едва мы с ней дошли до более или менее оживленной улицы, она остановилась и отпустила мою руку (да, меня, шестнадцатилетнего оболтуса, на полголовы выше нее самой, она вела за ручку, как несмышленого малыша из детсада. Честное слово, окажись у меня в данный момент под рукой пистолет, я б от такого позора застрелился).

– Извини, мне туда, – кивком головы указала в сторону многоквартирного дома сталинской постройки.

– Ага, – сипло выдавил я из себя. Красивой она была нереально. Как героиня какого-нибудь голливудского блокбастера, вроде Киры Найтли.

Вот только Кирой можно было любоваться лишь на экране, а девушкой, что стояла напротив меня, воочию.

И никакого киношного грима на ее лице я не заметил.

Очень естественное лицо. Одна особенность – слишком красивое. Кукольное просто. Как у… ну, об этом я уже упоминал.

Рассудок подсказывал мне – здраво- и трезвомыслящему Денису Коневу, что следует побыстрее ретироваться домой и, от всего сердца поблагодарив судьбу (Бога, счастливый случай) за удачное избавление, забыть об этой странной красавице и ее жуткой черной псине как можно скорее.

Но, вероятно, то, что было сильнее рассудка, заставило меня оставаться на месте и даже помямлить нечто вроде благодарности за спасение.

– Не за что, – она слегка усмехнулась. Внезапно я осознал, что девчонка не просто на меня смотрит (так, без особого любопытства, как на меня обычно смотрит подавляющее большинство девушек). Нет, она меня изучает. Как редкий экземпляр жука, к примеру. Или, в лучшем случае, мотылька.

Вопрос, что же такого интересного она во мне нашла?

В следующую секунду мои сомнения разрешились.

– Так за что тебя собирались убить? – в ее серо-синих глазах промелькнули озорные, хулиганистые какие-то искорки. Она что, хотела убедиться, что поступила правильно?

Или наоборот, совершила ошибку?

* * *

Настя

Он густо покраснел. Прямо-таки мучительно. На миг она даже пожалела о своем бестактном вопросе.

Проще всего было предположить, что били его за девчонку… но увы. Вряд ли данный "гадкий утенок", полноватый, застенчивый очкарик, одетый хоть и добротно, но отнюдь не стильно, мог вызывать у девушек повышенный интерес.

Поэтому его неохотный ответ:

– За контрольную. По физике, – ее ничуть не удивил.

– Списать не дал, так?

Тот кивнул. Снова покраснел. Поправил очки (одно стеклышко все-таки треснуло).

– Ну и правильно, – сказала Настя (только лишь оттого, что молчание являлось неловким), – Нельзя заставлять помыкать собой, иначе окончательно на шею сядут.

Подумала – сто'ит ли подать ему руку на прощание? Решила, не сто'ит.

– Ну, пока? – заставила себя улыбнуться. Сейчас собственный достойный поступок казался ей донельзя глупым и пафосным. Противно. Вот и все, что она испытывала. Что за идиотская привычка лезть в чужие дела?

– Постой… как хоть тебя зовут?

Она обернулась. Ей померещилось, или он действительно смотрел на нее едва ли не с мольбой? Как щенок, которого она взяла на руки, приласкала, дала кусочек сахару…

И бросила на дороге одного, недоумевать, отчего люди так непоследовательны в своих поступках?

– Анка. Из сточетырнадцатой гимназии. Десятый "А".