Я дам тебе крылья 2. Роковой Париж

– «Вишнёвый сад», «Три сестры», – девушка назвала первое, что всплыло в памяти. – Есть ещё «Дядя Ваня». О! Франсуа, поставь «Чайку»! Это лучшая его пьеса.

– Я почему-то так и думал, что ты остановишь свой выбор на ней, – улыбнулся Франсуа. – Берни, ты слышал?! Будем ставить «Чайку» Чехова.

Бернард еле слышно застонал и искусственно захныкал.

– Франсуа, пожалуйста, только не Чехова, только не русскую классику, на неё же никто не пойдёт. О чём вообще эта «Чайка»?! Если это драма, то сразу нет.

– О жизни, о любви, – трагично выдал Франсуа.

– О неразделённой любви?! – уточнил Бернард.

– Берни, в восьмидесятых у нас уже ставили «Чайку», был успех, ты напрасно беспокоишься, – спокойно проговорил Франсуа. – А давай у Юлии спросим, о чём пьеса, она у нас должна разбираться в русской классике, – хитро улыбнулся Франсуа. – Юлия, при чём там чайка?

– Главная героиня, Нина, она ассоциирует себя с чайкой, которую застрелил ради забавы Треплев, – вспоминала Юля пьесу.

– И, что дальше? – смотрел на неё Франсуа.

– А ты будто сам не знаешь?! – буркнула Юля. Она вдруг остро вспомнила эту пьесу, которая оставила у неё после прочтения неприятный осадок, но зато сохранилась в памяти и сейчас почему-то расстроила ещё больше, чем тогда. – Всё там плохо! Тригорин негодяй, а Нина глупая, ради какой-то мнимой славы отвергла любовь Треплева, который ей даже измену простил.

Франсуа приподнял брови и внимательно смотрел на Юлю. Они, как обычно, сидели на заднем сидение машины, и Франсуа гладил девушку по волосам, но сейчас внимательно смотрел в лицо и не улыбался.

– Подожди, а как же, по-твоему, должна была поступить Нина?

– Остаться с Треплевым и жить счастливо, – спокойно поделилась Юля. – Она же уехала с Тригориным и видела только несчастья. Актрисой не стала, ребенка потеряла, Тригорин бросил, почему бы не вернуться и не начать всё заново, жить счастливо.

– Как интересно ты рассуждаешь, – улыбнулся Франсуа. – А ты не думала, что у неё была мечта, а Треплева она никогда не любила. Юлия, смотри в пьесу глубже, Чехов не просто так упоминает Шекспира, вырисовывая трагедию.

– Любила же вначале, но потом ей Тригорин вскружил голову. Он же даже рассказ придумал символичный про убитую чайку, а по факту писал про Нину. Она бросила бедного Треплева… – Юля запнулась, вдруг вспомнив про Петю. Такая параллель с пьесой больно кольнула в груди. К горлу опять подступили слёзы, она их сглотнула и вырвалась из объятий Франсуа. – Франсуа, поставь что-нибудь другое, не ставь «Чайку».

Франсуа печально посмотрел на Юлю и снова попытался притянуть к себе, но девушка скрестила руки и не позволила.

– Юлия, прости, я тебя чем-то обидел? – не понимал он. – Мне очень интересно твоё мнение, потому что я, например, думаю, что все поступили логично. Именно так и поступают люди: у каждого свой интерес.

Теперь Юля с любопытством уставилась на него. Бернард подъехал к дому, где жила Юля, и внимательно, не перебивая, слушал, чем же кончится пьеса и их разговор.

– Какая-то у тебя неоптимистичная реальная жизнь. Я бы на месте Нины осталась с Треплевым и жила бы себе счастливо! – нахмурилась Юля.

– Но в жизни ты поступила, как она, – спокойно проговорил Франсуа.

– Значит, я поступила неправильно?! – ещё злее бросила Юля. Параллель с пьесой неприятно отзывалась в сердце, стало обидно, что Франсуа это заметил. Не хотелось быть Ниной Заречной, но Юля ведь, правда, увлеклась творческой натурой Франсуа и бросила Петра, который её любил. Она заметила, что они давно стоят. – Мы приехали. Спасибо, Бернард, что довез до дома! Пока, Франсуа! – и Юля быстро вышла из машины.

– Пока, Жюли, – успел на прощание бросить Бернард. Он сидел с озадаченным видом.

Франсуа выскочил следом за Юлей, а Бернард уехал.

– Юлия, подожди! – Франсуа видел, что она уже почти подошла к дому, не подождав его, подбежал и придержал за плечо. – Юлия, что случилось? Почему ты так рассердилась? Это всего лишь пьеса, зачем ты ассоциируешь её с собой?

– Я ассоциирую?! – резко проговорила Юля. – Ты сам сказал, что я поступила, как Нина из пьесы. Что я предала человека, с которым была счастлива, ради мнимого увлечения и мечты, которая мне ничего не даст.

Франсуа помрачнел и вздохнул.

– В жизни, как и в пьесе нет правильных решений, у каждого человека есть свой интерес, – он вздохнул, помолчал, и тихо заговорил. – Прости, я знаю, что тебе тяжело от расставания, но я бы хотел быть для тебя чем-то большим, чем мнимое увлечение. Прости, если не оправдал твоих надежд. Ты можешь всё исправить и вернуться к своему Треплеву и быть счастливой, – мягко проговорил он.

– Да, только в отличие от Треплева из пьесы, мой Треплев никогда мне не простит измену, – досадливо проговорила Юля и поняла, что слишком резко выразилась, сболтнула лишнего на эмоциях и, наверное, ранила чувства Франсуа: «И кто тянул меня за язык!» – осеклась она. – Франсуа, ты для меня не мнимое увлечение, я хочу быть с тобой, мне с тобой очень хорошо, – она уткнулась лбом в его куртку и тихо проговорила. – Прости, я не хотела тебя обидеть.

Франсуа промолчал, бережно обнял Юлю и прижал к себе.

– Ты с ним была по-настоящему счастлива? – вдруг спросил Франсуа, зацепившись за фразу, которую бросила Юля.

– Да, была. Но рассталась ради тебя, – Юля посмотрела в глаза Франсуа: бездонные, синие, и такие грустные сейчас. В его глазах таилась печаль и тайна. Юля вглядывалась в его лицо, до конца не понимая, совершила она ошибку или нет. Ведь с Франсуа не было такой же влюбленности, бури чувств, трепета, страсти – ничего похожего, что она чувствовала к Петру. Было что-то другое, но Юля не могла понять что: «Неужели, Франсуа всего лишь увлечение?! Мнимое увлечение, похожее на настоящую любовь. Или я всё-таки люблю его?» – Франсуа, прости меня, но что-то не так. Может, я всё-таки совершила ошибку? – растерянно пробормотала она.

– Мне жаль, – печально проговорил он. – Я пойду.

– Ты не поцелуешь меня? – грустно спросила Юля.

Франсуа натянуто с тоской улыбнулся:

– Юлия, что ты хочешь? Чтобы я тебя целовал или быть счастливой со своим Треплевым.

– Франсуа, когда ты рядом, я только и хочу, чтобы ты меня целовал. Меня к тебе тянет, я хочу быть с тобой и не могу этого отрицать! Что это? Любовь?! Я не знаю, как это назвать, увлечение, притяжение?! Рядом с тобой я забываю обо всём на свете! – Юля говорила очень взволнованно, и слёзы навернулись на ее глаза.

Если пять минут назад было так обидно из-за разговора о пьесе, то сейчас она не хотела, чтобы Франсуа уходил.

Молодой человек всё так же грустно смотрел на неё.

– Я тоже не могу знать, что и к кому ты чувствуешь, но могу сказать, что чувствую сам, – Франсуа как всегда приложил свою ладонь к ладони девушки и слегка надавил, а потом посмотрел на Юлю. – Юлия, ты нужна мне, особенно сейчас. Пойдём со мной, прошу.

– Франсуа, мне нужно переодеться и сегодня занятие с мальчишками, – отказалась Юля. – Давай, я останусь у тебя завтра? У меня последний день учебы, и я буду на законных каникулах! – предложила Юля.

Франсуа только вздохнул.

– Хорошо, буду ждать тебя завтра.

В этот раз он был печален, не стал, как обычно, целовать девушку, лишь едва коснулся губ и ушёл.

Юля ругала себя за то, что не может разобраться в своих чувствах: «Да что со мной не так?! Зачем я всё это наговорила Франсуа?! Только расстроила его. Я совсем не умею любить и ценить чужие чувства. Только и делаю, что всех обижаю». Юля совсем поникла от этих мыслей, стало больно.

Клэр заметила ее грустный взгляд и начала расспрашивать. Они в последнее время стали делиться всем. Юля много рассказывала про свою жизнь, про учёбу, про Франсуа и Петра. Клэр внимательно слушала. Да и сама она очень изменилась: стала более привлекательной, дома начала ярко краситься, больше улыбаться. У неё исчезли тоска и усталость в глазах, которые были при первой встрече, появилась жизнерадостность, веселье. Клэр много смеялась и играла с детьми.

Сейчас Юля поделилась своим смятением, сказав, что она не может разобраться в своих чувствах, но Клэр лишь сказала:

– Жюли, а что тебе мешает быть с Франсуа прямо сейчас? Ты ведь хочешь этого?

– Да! – не задумываясь, ответила Юля, это было правдой. Ей хотелось быть рядом с Франсуа.

– Так будь с ним! Почему ты ещё здесь?! – улыбнулась Клэр.

30.