Метанойя. Обратники

Серафим проследил за нашим переглядыванием и вздохнул:

– Что ж… Попробую тоже.

Валентин ожидающе подался вперед и облокотился на край стола, не сводя с меня темных глаз.

– А ты? – обратился он ко мне.

Конечно, я бы бежал с острова куда подальше, но почему-то во мне все больше росло чувство ответственности за этих ребят. Мне казалось, что мы должны быть вместе, и я согласился:

– Принимаю предложение.

Темный взгляд Валентина остановился на Мие.

– Мое счастье будет полным, когда я услышу и твой ответ.

Мия равнодушно повернула голову и ответила:

– Остаюсь.

Валентин снова откинулся на спинку стула и счастливо закрыл глаза. После этого он щелкнул пальцами, и появился человек с черными папками на подносе.

– Несказанно рад, друзья мои, – довольно произнес наш будущий шеф, в то время как перед каждым из нас легла папка. – Вы получили договора, которые мы сейчас же подпишем.

– Восемь договоров? – усмехнулся Ян.

– Очень надеюсь видеть тебя в наших рядах, – сказал Валентин. – Ты нужен нам.

Я был уверен, что наш бунтарь не бросит сестру. И не ошибся. Януш нервно постучал кончиками пальцев по столу, наградив укоряющим взглядом Стефанию, и покачал черной, как смоль, шапкой волос.

– Не обольщайтесь. Моя глупая сестра заставляет меня остаться.

– Праздник! – Валентин улыбнулся. – Умные люди всегда делают правильный выбор. Приступим, дорогие мои.

Вместе с папками на столе появились перьевые ручки и большая резная чернильница под серебро. Нам нужно было макнуть перо ручки в нее и оставить подпись на последней странице договора.

Первым макнул ручку Леон. Увидев бордовую каплю на кончике пера, он удивленно поднял брови, задержав на ней взгляд, затем расписался и довольно оглядел нас. За Леоном последовали остальные, а я наблюдал за Валентином, с какой жадностью он прослеживает подпись каждого, и выглядело это даже пугающе, будто мы связываем себя страшными узами и подписываем себе приговор.

Когда Николь вынула ручку, обмакнув ее в чернильницу, Мия посмотрела на собравшуюся на кончике пера бордовую каплю и перевела на меня свой убийственный взгляд, полный страшной догадки. Я понял, что она имеет представление о процессе, который сейчас происходит, и вопросительно качнул головой. Но Мия молчала, ничем не проявляя себя и заставляя лишь догадываться о реальном масштабе проблемы.

Наступила наша очередь проделать ту же процедуру. Мия ставила подпись с каменным выражением лица, чем меня напрягла, я и без того переживал за наши решения.

– Шампанского! – радостно приказал Валентин, после чего внесли фужеры с игристым напитком. – За удачную сделку, мои дорогие друзья!

Я сделал вид, что пригубил угощение, размышляя, в какую передрягу мы влезли и поглядывая на реакцию ребят. Все были в приподнятом настроении, только Николь сидела, напряженно глядя перед собой, и я понимал, что она слушает все вокруг. Мия же игнорировала шампанское, и, опустив глаза на кролика, монотонно переворачивала фигурку в тонких пальцах.

Весьма удовлетворенный событием, Валентин внимательно поглядывал на каждого из нас.

– Со дня на день приедут остальные совладельцы, – объявил он, – и мы перейдем к торжественной части начала сотрудничества, после чего вы получите личные вещи, кредитки и инструкции, далее начнется обучающий курс, а после, собственно, работа.

Через время нас отпустили отдыхать, и, окрыленные грядущей важной деятельностью, все разошлись.

Я встретил Мию за стенами института, сидящую на старых бревнах, поросших мхом и мелкой растительностью, и устроился рядом. Какое-то время мы молчали, но напряжения при этом не возникло. Листья высоких деревьев успокоительно шелестели, и мне казалось, что с этой задумчивой девушкой мы были знакомы всегда.

– Скажи, ты что-то знаешь о ситуации? – спросил я. – Твой взгляд во время подписания сложно забыть.

Мия мрачно посмотрела на меня.

– Это не подписание договора. Это серьезный ритуал.

– Это то, о чем я подозреваю?

– Почти уверена.

Мне почему-то стало не по себе. Мои усилия по блокировке памяти о внутриутробных событиях начали рассыпаться, обнажая эту память и всех, кто с этим связан.

– Что нам теперь делать?

– Плыть по течению, – спокойно отозвалась Мия. – Это не люди. Мы не можем предугадать их действия, нам неизвестен замысел, поэтому на данном этапе просто наблюдаем, ты сам об этом высказывался. Я не говорю о том, что у нас нет выхода. Выход есть всегда, только нужно открыть правильную дверь.

Я опустил голову, чувствуя себя так, будто привычный мир начал рушиться. Тяжелый питон обвил мою шею еще сильнее, удушая и все больше лишая кислорода. Еще чуть-чуть – и колпак отчаяния накроет меня, как сачок бабочку, а этого чувства я подсознательно боялся.

– Неужели это начало того, о чем говорил отец?

– Константин предупреждал тебя?

– Да. С самого детства он готовил меня к этой возможности, а мама пыталась оградить. Она считала, что я испытал много, еще не родившись, и хранила мое сознание мирным.

– Ты рос счастливым ребенком, – подтвердила Мия.

– Я навсегда остался счастливым сыном. У меня были лучшие родители.

– Были?

– Марк, тебя все ищут! – объявила Эвелин, неожиданно вынырнув из густых зарослей. – Пойдем, есть разговор, – деловито произнесла она, потянув за собой.

Мы побрели к правому корпусу. По дороге Эва держала меня под руку и всячески пыталась завязать разговор. Я понимал, что она неравнодушна ко мне, это исходило из ее существа с самого первого дня, но ответить ничем не мог. К сожалению.

Скоро мы подошли к ребятам. Серафим пробежал взглядом по нашей паре с Эвелин, и мне показалось, это его расстроило.

– Что, наши коронованные особы снова отлынивают от общения? – бросил Януш. – Нам показалось, что вы не очень-то рады подписанию договора, однако, подпись оставили.

– У нас нет выбора, – ответил я, осторожно освобождаясь от рук Эвы. – Пока нет.

– А у меня был, – поднял указательный палец Януш. – Но я остался, родная кровь уперлась.

– Ты у них первый в списке, – напомнила Мия. – Как интересный экземпляр. Тебя ни за что не отпустят.

– Снова та же песня, – усмехнулся Ян. – Не приписывайте ситуации больше, чем она заслуживает.