Трепетный зов высоты

Но Тавору было не до смеха и он, лишь скривив на одну сторону тонкие губы, встал и пошел в кухонный блок за бутылкой виск-сина.

– Еще интересное про Терру, – услышал он голос Азы, – рядом с планетой есть Черная дыра. Она, как и все другие, работает вроде пылесоса, утилизируя «беспорядочные» материи и выпуская во Вселенную переработанную материю и информацию для развития.

Тавор через плечо посмотрел на приятеля:

– И в чем необычность этой?

– Туда же отправляются и души умерших, чтоб снова, переродившись, вернуться на планету.

Брови «артельщика» стремительно взлетели кверху, лицо сначала стало глуповато-изумленным, а потом на него легла печать озадаченности.

– Ты сам это видел?

Азавак лишь молча кивнул.

– Ну, это значит, что Черная дыра у Терры работает как наша «Кладовая энергии»[28 - В «Кладовую» помещаются души умерших, они проходят очистительную обработку и используются для рождающихся детей.], с той разницей, что «материал» туда поступает вообще не фильтрованный. Поэтому, чем больше темных свечений и низких вибраций входит, тем больше их и возвращается на планету, по правилу «минус на плюс дает минус». Вот что имела в виду Ханна, говоря, что очистить планету от паразитов можно только увеличением чистоты своих вибраций.

– Ты только представь, какие от этого могут пойти чудовищные гамма-всплески. Там может скрываться что-то более ужасное, чем было в Черной дыре Антимира, то, что может уничтожить не просто одну планету, а целую галактику, – в голосе Азавака было и волнение, и страх одновременно.

Видео Сервиса хранения галактической информации заработало снова, милое лицо сотрудницы исчезло, и закрутился калейдоскоп с быстрой сменой явлений, лиц, событий, кадров. Менторский тон рассказчика, сопровождающий показ, повествовал о привычках террян, их религии, культурах, о физиологических функциях, необходимых для сохранения человека как биологического вида.

– Кто-то, вернувшийся с Терры, говорил мне, они это делают не только для размножения, – вдруг вставил свой комментарий Тавор, – этот процесс приносит им психическое и физиологическое удовлетворение.

– На Терре, старик, все по-другому. Когда остаешься там надолго, низкочастотные вибрации планеты обволакивают тебя, и ты становишься одним из «одноэтажки». И надо прикладывать огромное усилие, чтобы оставаться на своей волне. Посмотри, что Терра сделала с Тайпаном.

Тавор отрицательно покачал головой:

– Терра лишь дала толчок и оголила его внутреннюю сущность. То, что вожди Конгломерата воспринимали за самоуверенность, оказалось высокомерием, свобода – циничностью, а упорство – упрямством и твердолобостью. Еще не известно, каким оттуда вернусь я, – съязвил «артельщик», – может моя вселенская любовь и снисходительность не что иное, как высокомерие и…, – он улыбнулся, вспомнив слова Стэи, и добавил, – терпимость.

Азавак бросил на Тавора недоверчивый взгляд и неуверенно произнес:

– Надеюсь, мы не зависнем там надолго. Ладно, – глубоко вздохнув и встав с удобного кресла, догон ударил себя по ногам и направился к двери, затем вдруг остановился и еле слышно прошептал, – как тебе удалось отключить систему наблюдения в квартире, ты так спокойно обо всем говоришь.

Тавор лишь хитро улыбнулся и постучал пальцем себе по лбу:

– Всё в голове, старик: и проблемы и их решения…

… Включилось зажигание, воспламеняя топливный луч света. Двигатели быстро набирали мощность, все сильнее давя на космолет. Опоры откинулись, освобождая ракету, и она с оглушительным ревом, как бы на «огненном столбе», унеслась в верх…, туда, в безвоздушное пространство, в пустоту. Но, говоря правильнее, не в полную пустоту. Все это пространство было пронизано лучами Солнца и летящими от звезд осколочками атомов. В нем плавали космические пылинки и метеориты. Пролетая в окрестностях многих небесных тел, космолетчики ощущали следы их атмосфер. Поэтому, все-таки это была не пустота. Назовём его просто – Космос.

Долетев до звездной системы Плеяд космолет опустился в порте подскока. Пересев на галактическую капсулу Тавор и Азавак подошли к межгалактическому порталу. Они увидели перед собой блестящий голубой свет, исходящий из того, что выглядело как мерцающий туннель. Капсула на "волне звука" нырнул в него, и ее завертел мощнейший поток, вращающийся с невероятно большой скоростью, относящий ее на Станцию информационного контроля рядом с Террой…

Наше время. Планета Земля

«Приснится же такая мутотень», – открывая глаза и, кривя узкие губы в усмешке, мужчина лет сорока растянул тело в постели. Кинув взгляд на часы, висевшие на стене, он взял телефон и нажал кнопку быстрого набора. Прикрыв глаза и, закинув свободную руку за голову, он ожидал ответа.

– Абонент временно не доступен или… – раздался безразличный голос оператора.

– Или абонент загулял, – скопировав металлический голос отреагировал мужчина и отбросил телефон на кровать.

Потянувшись еще раз, он вскочил и накинул махровый халат на голое тело. Мужчина был худощав, но при этом не производил впечатление «узкого». Он был каким-то компактным, словно творец поставил себе задачу сделать его из возможно меньшего количества материала. Он был не высок, но длинные, сильные ноги и твердые ягодицы выдавали в нем любителя – бегуна. Наверное, поэтому его походка немного напоминала лошадиную рысь.

Проведя четверть часа под душем, насвистывая мотивчик детской песенки, мужчина закончил водные процедуры выливанием на себя ведра с холодной водой под свои же оглушительные крики. Несмотря на многолетнюю практику, он постоянно испытывал страх перед этим ведром, но ему нравилось это состояние с выбросом в кровь адреналина и ни с чем не сравнимое чувство бодрости и своего рода перерождения. Растерев тело, он укутался в теплый халат и направился на кухню. Утреннюю тишину прорезал неожиданный телефонный звонок.

– Звонил? – женский голос был мелодичный, но недовольно-заспанный.

– Звонил.

Повисла неловкая пауза.

– Я думал, ты приедешь после работы, – неуверенно, растягивая слова прервал молчание мужчина.

– Ты же был с мужиками.

– Ну, так спать я домой еду, ты же знаешь, – в голосе слышались нотки недоверия.

– Поздно закончила, устала. Шеф-садист сказал, чтобы отчет был готов к концу недели. А эта новенькая, неуч сиськастая, пустое место. Ее и взяли только потому, что явно «села» туда, куда надо, а мне теперь отдувайся за это, – зло рявкнул женский голос.

– Хочешь приеду?

– Не стоит. Мне надо поработать сегодня. Отчет этот гребаный еще не готов.

– Ну так я помогу.

– Что про меня скажут в офисе? Вообще охренел?!

– Ладно. Освободишься, позвони. Заеду за тобой, – разочаровано проговорил мужчина.

Он отшвырнул, чертыхаясь, телефон на кровать и направился на кухню делать завтрак.

Бекон и яйца шкварчали на сковородке, кухня заполнялась приятным миксом из запаха еды и молотого кофе.

Телефон снова подал признаки жизни.

– Кристина?! – в голосе звучали нотки надежды.

– Знаешь, Меркутов, ты не приезжай.

– Ну так я понял, что ты занята сегодня, что перезванивать?

Молчание…

Зловещее молчание, рождающее чувство не комфорта. Мужчина понимал, что за этим красноречивым беззвучием стоит что-то большее, чем просто «не приезжай». В трубке слышалось сопение, а потом женский голос быстро выпалил, словно боясь, что кто-то закроет ей рот:

– Мне одиноко с тобой, Меркутов. Я как брошенка какая-то. У тебя на меня вечно нет времени: сначала были эти гребаные летные часы, которые тебе по зарез нужны были для новой работы. Потом эта старая «этажерка», которую ты притащил с «кладбища» и пытаешься снова заставить летать. Я уже не говорю о вечном стрессе от страха, что кто-то позвонит и скажет: «Машина потеряла управление, пилот не успел катапультироваться…». И тогда три года коту под хвост, ты даже не удосужился мне сделать предложение за все эти года. С меня довольно.

Ни мужского гласа, ни воздыхания. Лишь сосредоточенное молчание, указывающее на обдумывание ситуации.

– Не могу взять в голову, за что ты больше переживаешь: за то, что «коту под хвост» или за то, что «пилот не катапультировался»? – с сарказмом спросил мужчина.