Привет от ангела

Опальная Лори.

Отвергнутая Лори. Вот так дела.

Вечером она тронула за рукав мужа:

у меня для тебя потрясающее известие. Ты только присядь. Наш сын – опять вычудил…

5. Давным давно

Обстановка в этот день в доме Фарзингер была напряженая. Пару дней назад давно отделившаяся и перебравшаяся подальше от столиц дочь, когда-то вне всяких ожиданий и перспекив вдруг превратившаяся из шумного подростка – в отшельницу,

зашла в гости. И спросила разрешение позвать в родительский дом своих гостей. При чем довольно неожиданных.

Перечить просьбе не стали, хоть она не могла не озадачить: эта семья никогда не благоволила их умнице дочери, носясь со своим больным, а после – почти канонизированным ребенком, как со священным граалем.

Не то чтоб им не было повода искренне посочувствовать… Но только проживать беду молча это семейство, в отличие от обычных, были не согласны. Сначала под закат жизни они сделали сына знаменитостью, а потом растиражировали и себя его именем в информационном пространстве: все до троюродных теть и пятиюродных сестер высказались уже за столько лет о том «какой он был…». Некоторым в этом угадывалась некоторая двоякость.

Кроме того, как бы ни было сейчас модно говорить о нем постскриптумом в одухотворенных и превосходных тонах,

но в ту пору, когда дочь с их мальчиком учились и работали вместе, и симпатизировали друг другу, родители коршунами защищали парня от «самозванок». В эту гильдию они и определили Лори. Образованную, перспективную, «породистую» в отличие от них самих -этих амбициозных провинциалов с непомерным самомнением. Симпатию 17летней Лори поставили ей в вину. И отгородили её от сына, а потом и от памяти о нем как недостойную.

И потом, общаясь со всем его коллективом до последней костюмерши, устраивая вечера памяти, никогда не позвали в гости и эту часть его бывшей жизни.

Вот таких они сегодня ждали гостей.

Однако Лори была настроена категорично. И довольно странно. Казалось бы, варианта тут возможно было два: либо Лори радуется примирению, долгожданному принятию в «семейство» бывшего друга и его окружение, либо обижена и не хочет в свою очередь иметь с ними ничего общего. Однако она не выглядела радостной или воодушевленной. Она выглядела

непреклонной.

Увидев движение на подъезде к дому, мама Лори – Магали – поспешила навстречу, облачившись в самую приветливую из улыбок. В конце концов, почти десяток лет прошло со времен их холодной войны, когда обе стороны решили, что их дети не подходят друг другу. Впрочем, сначала это решила одна сторона. Трепетно оберегая свое драгоценное хрупкое чадо.

Но кто прошлое помянет… Верно?

Мэг отворила Сюзанн, и вдруг воочию заметила это:

вылитая внучка! Что-то ёкнуло, но женщина поспешила отогнать от себя призраков. Флоранс не хочет говорить, кто был отцом Джулианы, но типаж внешности парней в предпочтениях дочери явно проглядывался и разил узнаванием из #тойсамой истории. В кулуарах они с дочерьми и племянницами обсуждали, что она явно нашла себе копию Даниэля. Видно, та история всё-же оставила след в её сердце. Как бы она ни старалась потом отмахиваться бравадой беспечности, как бы печально ни закончилось ничем их с этим мальчиком общение.

Словом, в памяти выстроилась цепочка объяснений-совпадений. Мэг с Сюзанн и её мужем обменялись парой елейных приветствий, гостей – поистине долгожданных – почти 10 лет – проводили и усадили их в гостиной.

Лори сдержанно поприветствовала их. И гостиница замерла в ожидании объяснений происходящего, или хотябы какого-то толчка в какую-либо сторону. Инертность очень всех напрягала. И Лори понимала, что деваться – некуда. Теперь уже.

– Мам, пап, все! – сестер, тетушкек и бабуль она гуманно перечислять не стала, – наверное, моё приглашение этих давних знакомых – довольно неожиданно. Просто мы с Сюзанн недавно встретились на празднике. И я поняла, что настало время посвятить их… и вас – в некоторые семейные подробности. Мои. Наши.

Девушка с трудом подбирала слова, хотя вроде бы, к данному вступлению готовилась. Не один год.

– Да ладно?!!! – выплеснула свои подозрения сестра Магали – Олси. Молчание – будто зашепталось: «всё-таки он!!!».

– Да, это касается Джулс. Всегда считала это – делом своим личным, но наверное, взрослею. Всё это можно было б сказать, конечно, проще, но учитываю ситуацию, мне хочется объясниться.

Она обернулась к Сэнт-Пьерам.

– Вы можете не сомневаться, Дени не общался со мной после окончания нашего проекта. Даже в тайне. Мы не виделись с ним больше никогда. Он не отвечал на мои многочисленные сообщения, игнорировал. Он был послушным мальчиком. – сверкнула пронзительными синими глазами она. – Надеюсь, вас это успокоит. Он не ослушался вас. Посчитаете ли вы предательством остальное – решать только вам.

Гости нервно вздохнули. Они стали значительно старше с тех времен.

– Я перечислю вам лишь те 3 исключения, которым у меня нет объяснений, можете интерпретировать их как вам заблагорассудится. Итак, для вас наверняка не секрет: когда мы разъехались, я рассчитывала общаться с Дени. Моментами – без Вашего присутствия или надзора – мы были на грани романа. На грани. Мы так не перешагнули, не испытали взрослых отношений, даже если вам известно и не всё, что было между нами. – сердито сверкнула вуалями тайн она, – Словом, его последующий игнор, будто меня никогда не было рядом, стал для меня… ударом.

Она справилась с подступившими проблемами с голосом.

– Я много писала ему. Наверняка вам это известно.

«да» – поняла она по выразительному безмолвию.

– Почему он не отвечал мне, для меня было шоком и загадкой, которую я, казалось, должна была разгадать.

Да что там, у неё было ощущение, что только она может спасти принца, заточенного в его замке! И она готова была расшибать голыми руками каменные стены. И стучалась, стучаласт!

Только они – не поддавались.

–… но теперь мне уже меньше нужны эти ответы. Таков был его выбор, какой бы ни была его мотивация. Словом, потихоньку моя одержимость стихала, но проходили месяцы и я пробовала вновь. Реже и слабее, но пробовала. И однажды я получила ответы, просто не знаю, верить ли им. После стольких молчаливых его же опровержений…

Она зашла в старый ноутбук и открыла старую свою почту. Давным давно заброшенную.

И отправила изображение на экран большого тв.

«

– Здравствуй Лори.

Ты, наверное, злишься. Просто рвешь и мечешь, я тебя знаю. Хочешь отхлестать меня по щекам?

Не волнуйся, я свое получу сполна. И я правда хочу уберечь тебя от того, что предстоит мне. Меня и так будет сопровождать в этом слишком много небезразличных мне и родных людей. А тебе уготована другая участь – сиять и радоваться. Так что я исключаю тебя из этих драм.

Наше время закончилось, прости. Я не могу больше ничего тебе ни дать, ни пообещать.

Я знаю, что тебе этого мало. Ты хочешь больше. Ты всегда хочешь по-максмуму. Пусть же у тебя всё всегда так и будет.

Я не должен говорить тебе этого. Я отдал бы тебе всего себя, но у меня нет и себя самого, своего будущего. Я могу оставить тебе только наше прошлое. Делай с ним что хочешь.

Всё. Ты свободна, выпускаю тебя. На волю. Лети, не оглядывайся.

Я больше никогда не отвечу тебе. Прости. Всё знаю, поверь. И не приму звонка.

Не позволю страдать рядом. Не позволю тебе жалеть меня. Видеть ослабевшим. Слушать мои жалобы или страхи. Жить в ожидании плохого. Ты была в моей жизни для другого.

Можешь не прощать. Я знаю, что ты не забудешь.

Всё. Я буду тебя помнить. Даже если не в силах сохранить.