Разожми ладони

Он же сам – так выглядит по преимущественному праву. Он (как и вся его команда) – первый выпуск молодой частной академии – само воплощение клуба, воспитанник. И где-то в брэндированном рюкзаке болтается кусок пластика – пропуск-аккредитация, где официально сообщается, что он – игрок молодежного состава на юношеском профессиональном футбольном контракте. Там же можно рассмотреть приличного интеллигентного вида внушительного русого блондина на фото. Его же можно рассмотреть в проплывающих мима витринах, и в глазах идущих навстречу. Народ привык, что повсюду снуют футболлллеры разных мастей – от любителей до профессионалов, но пока не привык не обращать на них внимания.

Максим не был выпендрежником – это вообще не в стиле защитников, ведь понтуются чаще напы[1 - Нападающий футболе (разг.), так же Форвард] – те кто по призванию своему, роли и амплуа находятся в центре внимания: совершают самые заметные вклады в победу, и по определению собирают основную часть «лавров». Защитники в этом смысле и по амплуа, как и по складу характера – тише и основательней – их вклад чуть менее заметен, но куда ж без них, игра идет ведь не в одни ворота!

Так что Максим, ответственный и командный, не мнил себя центром (поля, или вселенной, или этой площади). Или всеобщего внимания. Но он с детства усвоил, что эмблема, которая красуется на груди его черно-серого дутого жилета поверх благородного оттенка изумрдной майки – престижный отличительный знак. Знак качества. Статус. Она означает множество событий, преодолений и стараний, пройденных год за годом в своей команде, многократно подтвержденную свою роль, естественный отбор, и знание своего места. И своего дела.

Словом, он шагал вдоль новенькой оживленной площади, посвященной Его Высочество Футболу – с полноправным ощущением себя: в нем скромно помалкивал командный индивидуализм и компетенции. И самостоятельность, привитые с детства каждому воспитаннику.

Девчонка, идущая навстречу тоже задержала на нем красноречивый взгляд, вскинув его вверх. Ну да, что поделать,

на его позицию берут только самых высоких и крепких, монументальных парней. 189. Спасибо папе за генетику.

Взгляд девчонки, который он принял как должное, перебил звонок Маши. Симпатичной блондинки. Умницы, веселой и легкой, милой и понимающей. С которой они общались с апреля. Эпизодами. В последнее время – чаще.

Он уже разговаривал с ней. Позавчера. Он не мог объяснить, почему у них ничего не получится. И не хотел провоцировать её на новые попытки, и новые ненужные эмоции. Он вообще-то человек спокойный, взвешенный, и не эгоист. Поэтому историю эту закончил просто. Как умел. Послал извинительное короткое смс, и перестал отвечать. Что ещё сделать для неё, он не знал.

Ну как объяснить человеку, что за несколько месяцев, после всего, он так и не начал называть ее «своей». Как объяснить это человеку, который не хочет этого слышать.

Как объяснить это человеку, у которого на него свои планы. Крепко сложившиеся.

Он быстро отмахнулся от неотвеченного звонка, с одного шага затоптал хилый росток чувства вины. И снова кинулся в омут света и отражений. И нет ничего такого, что могло остановить его, прервать его полет.

Купаясь в яркости пылающего ещё не остывшим летом сентября, ловя отблески в витринах, и несясь навстречу будущему, разрезая ветер, он вдруг

напоролся.

Кафе с панорамным остеклением называется «Пресковью». И там подают вкусные маффины.

Именно такой надкусывает брюнетка восточного типа в окружении одних и тех же подруг. Иногда он видит её где-то неподалеку,

и это всегда сбивает его с его нормального привычного ритма.

Он знает ее имя. Теперь. Сам не знает, зачем. Потому что он не собирается его произносить.

Даже про себя.

Вот черт, произнес.

И еще раз. Половинку.

Потом вторую. А еще он знает, что она – студентка журфака. Теперь. Знает. И имя. Опять знает.

Он пробует на вкус во рту эти 6 букв. Потом 4, короткий вариант. Обсасывает их мыслями. Смакует. Это необычное имя,

которое ему

совсем не нужная информация. Прилипло к его мозгам, как приторная глазурь. Такая, как к её губам, которую она смахивают языком. Туда. В глубь.

Лишняя информация. Сахар – вредно!

Хотя он сам расспросил о ней однажды. Человек 15, вереницей, целый месяц справки наводил. И друзей подключил. Просто чтоб примерить ей имя.

И оно ей – подошло.

Он попробовал оторвать себя от стекла, и протащить мима. Ощущение возникло – как будто носом об асфальт. И ушибленное сегодня колено тут-же заныло. И захотелось маффина.

Подумаешь, она все равно не заметит.

* * *

Глава 2. Послевкусие

Она и не заметила.

Дома он потом какое-то время носил на себе шлейф её присутствия. И не смог больше слушать музыку, которая казалась теперь в его голове чужеродной, как будто таки-догнала, и реваншем долбит по башке.

Странно все-же носить на себе осадок присутствия человека, когда его уже нет рядом, и ты даже не знаешь,

где она. Теперь.

Зато знаешь, что даже когда она сидела через столик, между вами было непреодолимое пространство. Непроницаемое во всей своей видимости – ни малейшего шанса как-то перескочить в ту параллельную вселенную. Ей там и так хорошо.

Пускай ей будет хорошо. И к черту все это.

К черту. Ладно. И… пускай ей будет хорошо. Там.

Dear Rouge – Black To Gold.mp3

Интересно, когда она появится здесь в следующий раз?

Просто интересно.

Просто.

The Hardkiss – Stones.mp3

* * *

Глава 3. Мима

– Может, зайдем в магаз, похавать возьмем?

– А чего ты хочешь?

– Не знаю, консерву какую нибудь. Готовить не охота.

«Готовить».… Как ножом…

…по лейблу любимой олимпийки. К такому их академическая жизнь их не готовила! Там всегда была вкусная столовка!