Что внутри у манекена

– Да нет… – искренне пожал плечами собеседник, наблюдая за парящими снежинками на крылечке, – привыкаешь. Терпение, оказывается – мускул, который можно накачать!

– Не всегда нужно, правда, но в данном случае оно того стоит.

Это согласие окутывало их, сплетаясь в узелки фактов, наполненных эмоциями, чаяниями, пережитками… Никогда Соня не думала встретить такооого специалиста-коллегу…

– А Вы – психолог?

– Нет. Я телохранитель с международной аккредитацией, всю жизнь после военной службы в спецназе этим занимаюсь. Меня привели к нему давным давно его влиятельные друзья, он ещё пацаном был. И уже мутил ошеломительных масштабов проекты, ну вы их знаете. Начал хорошо зарабатывать, а где деньги, там большие интересы больших дядь. Ну и многих раздражал уже к тому времени, понятное дело: умники у нас – всегда угроза. Тем более такие дерзкие. Они, друзья, меня проинструктировали как могли: что он с причудами. Потом, когда уже сработались, но не совсем… В общем, когда я ему уже понравился как вечная помеха под ногами…, он признался. Назвал это слово. Я начал гуглить, читать. Изучать.

– Да уж… Мы изучаем их, а они – нас… разные миры.

– Это в точку.

Подмерзнув, они вернулись обратно в дом. Немного нехотя.

– а… Вы давно… сами про себя в курсе? – не удержалась Соня. Когда ещё судьба подарит такой шанс? Вооот такой! Тем более, он здесь сам ничего не отрицает, и удивительно контактен для своего типа.

– Меня диагностировали в 13 лет. – не поднимая на собеседницу глаз сообщил он, будто самому себе, – До того я не оправдывал ожиданий моей респектабельной семьи, казался им неуправляемым. Меня выгнали из лицея за крупную шутку-провокацию, и отец меня отослал. Подальше. Устроил доучиваться в Европу, в Британскую специализированную школу. Это была хорошая школа с современными методиками. Отправляли меня туда – отсталым, а вернулся я оттуда со списком побед, достижений и гос.степендий.

– Серьезный аргумент для родителей наверное оказался!

– Нет, не оказался. У меня нейротипичный брат. В сравнении с ним никакие мои титулы и состояния не будут достаточным аргументом. Мои родители так и не признали моих способностей, им удобнее считать меня бракованным. У отца старая 3-комнатная квартира в столице, у меня – 6 элитных объектов недвижимости по всему миру, автопарк, всемирная репутация. Мы не разговаривали почти 7 лет. Нам не о чем.

«…зато потом есть о чем с психотерапевтами…» – подумали некоторые…

Откровение, довольно неудобное для многочисленных собравшихся родителей, и они – настороже своих позиций! Но Соня – на месте.

– Увы. Для большинства родителей страшнее больного ребенка – только ребенок-гений. Который мыслит категориями, не доступными для родителя. – Соня оглянулась на своих папу и маму, которые её всегда во всем поддерживали, и которым она с влагой глазах рассказывала подобные случаи: – буквально, приводят малышей, один – читает наизусть целые книги, другой вычисляет в уме сверхчисла. Запрос родителей: «исправьте, почините ребенка, чтоб он стал нормальным. В песочнице чтоб игрался. Как у всех. Мне некогда заниматься его причудами». А иногда родителей ещё и задевает, когда ребенок чем-то превосходит. Когда претендует на повышенное внимание и высокие оценки окружающих.

– Вы занимаетесь савантами? – дернул подбородком гость.

– Я сталкиваюсь с подобным явлением в своей практике. – подтвердила специалист.

– Мне нужны реквизиты вашей организации.

– Для чего?

– Для идентификации. Я посмотрю, чем занимается ваш центр, и кто его спонсирует.

– Думаете, мы делаем что-то неблаговидное?

– Я не могу этого исключать. Есть множество объединений со всего мира, которые разыскивают, забирают на поруки и стремятся воспитывать таких детей, Создают подобные центры или внедряются в них, чтоб использовать их потенциал. Мотивы могут быть самые разные.

Вокруг вспыхнули, да и Соню, признаться – кольнуло. Она ведь всё это время играла на его стороне!

Но, переключившись на немыслимую степень объективизма, требующуюся для контакта с этим человеком, она сообразила: а ведь он прав! Она слышала подобные истории!

И доказывать ему сейчас что-то словами – совершенно бессмысленно. Просто в пустоту! Он глух для заверений без доказательств, эмоциональных клятв и упреков в неверии. Он знает цену нейроТипичным словам.

Он – воспринимает только факты, его словами не убедишь, как ни восклицай. У него ж – нейроНЕтипичное критическое мышление, которое не пробить никакими типичными способами. Они не делят мир на своих и чужих, не искажают реальность под свои симпатии или желания. Не полагаются на веру и доверие. Только факты.

Я предоставлю вам всю информацию, когда услышу, что вы собираетесь с ней делать. – согласилась она.

Остаётся только положиться на науку в своей области, и поверить, что он – попросту не умеет врать.

– Я проинспектирую покровителей и методы вашего центра, как делал это не раз во всем Мире.

Огогошеньки, вот это новости! И правда, полон загадок!

И тут она сообразила: он слушал её внимательно, с первого её слова. Он ведь не спонтанный человек совсем: в любом своём действии он уже успел всё обдумать, ведь любое его решение – тщательно выверено. И предварительно он собирает информацию.

И он – внедрился, все разведал, не задав ни одного вопроса, просто находясь рядом!

Вот это шпионаж! Вот это мастерство! Люди с «А-спектром» часто недооценены в обществе, и отчасти потому у них просто талант превращаться невидимок. Кажется, он превратил это в полезный навык!

– А если ничего такого не найдете?

Соня была уверена в Катюше, своем директоре и подруге, создателе «Млечного пути». Та получала образование и создавала этот центр ради младшей сестренки.

– Если ничего подозрительного не найду, смогу предложить помощь.

– Какую?

– Информационную, развивающими материалами и софтом. Возможно, материальную. На условиях серьезного контроля распоряжением этими ресурсами, разумеется.

…Кто б сомневался… – и так понятно, с кем разговор. Он же вскроет что угодно, от него не спрячешься.

И тут – либо верить своему профилю, образованию, опыту, либо… уходить из профессии, если сомневаешься.

Да чё там, он все равно докопается, раз на то пошло! Выдохнув, она написала реквизиты. И не потому, что это – человек, который точно выполнит свои шоколадные обещания до точки,

а потому что он – сам такой. И кажется, он – за своих…

А он уже без переходов на иные интонации и пауз говорил в трубку:

– Ваня, как продвигается?

– Работаю, Степ! Подключил кодеров, определяют авторство и права на предоставляемый этой фирмой софт, ищут обманутых покупателей, юристы готовят иск. Бомбануть можем знатно, воровали не только у нас.

– В идеале так же определить источник утечки. Хотя не надо, я знаю. Ок. Теперь вторая просьба.

– Обещанная, помню. Давай.

– Проверь центр для детей с особенностями развития. Высылаю полную инфу.

– Занимаюсь.

– Что это вы девчат проверять надумали?? Они доброе дело делают! Таких как вы нянчат! – некоторые решили подхватить неотразимую бестактность гостя.