Что внутри у манекена

Потом поднабрался наглости, которой вообще-то у него хватало, но которая в приличном обществе заметно рассеивалась, и, разгоняя туман неловкости, кивнул в сторону своей «недвижимости».

– Нам бы его покормить. – а то… ох…

Опппа! Оказывается, о нем можно и в третьем лице прям в его присутствии!

– По режиму всё, да же? – спохватилась Соня понимающе, так же приглушенно.

Но оба – опоздали, исчезнувшая Нина обреченно-торжественно выпорхнула из кухни с гостеприимной тарелкой. Она услышала тогда Соню. Она давно подготовилась.

– Мы увы, не ресторан, но всё – домашнее! Рыба экологически чистая, из нашего пруда! – довольная собой, радушно преподнесла она, задавив в себе все отголоски.

– Того, в котором ваш сапог утонул? – уточнил он непроницаемо без выражения.

Вот задушить! И, кажется, охрана б помогла! Не ему.

Что ж, Соня научила отвечать ему однозначно.

– Да. – отрезала она заледенело, и уже мысленно настроилась на оба кусочка рыбёшки.

– Давайте. – вдруг тем же тоном соглашается он, подумав. Будто не издевался только что.

Она почти не рывком вручает тарелку в руки прям Его Небожительству, мельком замечая, как то и дело на движение загораются неоновыми огоньками и пульсом электронные смарт-часы у него на запястье.

«СпасибоВ» она и не ждала. Вручила, отстрелялась. Туда, на вязаный коврик в уголок. Рядом на трельяж поставить можно. Если что. Всё по высшему разряду для Его Элитного Величества.

Нина пошла за своим ужином, кипя. Соня поспешила исчезнуть за нею.

– Это он не издевался, это его буквальность мышления. – заговаривала кобру Соня. – Уточнил просто.

– Аутисты всегда такие бесячие? – а ведь иногда он поистине похож на блаженного! Когда молчит. Когда отвлекся. И забылся…

– Абсолютно. Зануды, правдорубы, отметающие всякие комплиментарности и приличия. Упрямые, невоспитанные, толстокожие. Цепляющиеся за ерунду не к месту. Ужиться с ними можно только если выучить, что это не их выбор. Они не стебутся, они так мыслят. Самая большая проблема аутистов – это когда большинство людей думают, что они – придуряются. Нарочно бесят. А это – просто другой образ мышления, другая фокусировка. Пытаться поменять, таких людей – перевоспитать, исправить, вылечить – насилие над их природой. Они не поймут! Иногда они поистине болезненно воспринимают отвержение, не понимая, что сами обидели.

Если б не Соня, тарелка б точно уже была б у него на голове… На этих живописных волосах с легкими завитками на кончиках.

– Это у него – легкая форма. Ты ещё просо тяжелую не видела… – подкрепила её колебания подруга.

Нина изобразила гримасу священного терпения, выдохнула, и вернулась, стараясь перенять фирмовую ироничность бодигарда.

– Уф. – благодарно покосился на неё Костя, оценив содержимое чужой тарелки, – ещё минут 20, и нервничать бы начал.

– Хотела б я на эти нервы посмотреть… – размышляет она вслух. – У него есть нервы?

Ну зато Костя – человекообразное создание!

– А на полу удобно, да? – осторожненько уточнила она у нового гостя, и полушепотом добавила: – Ему…

– Ну он бархатные поверхности не выносит, так что ваши диваны и кресла ему не подойдут. Стулья тоже. А мне – норм! – с упоением устраивается он на просторное удобное пустующее мягкое место.

– Давайте лучше к столу! – поманила старшая хозяйка. Справедливо рассудив, что с такими гостями – лучше уж дружить.

– А давайте! – не стал упираться новый гость. Который заметно посговорчивее.

– У нас тут жаркое!

– А у нас тут – идейный веган, так что даж не знаю… – опасливо оглянулся сопровождающий. На заветный уголок.

– Ешьте. – разрешил оттуда хозяин, и мрачно пояснил: – Его уже не спасти.

– И вам приятного аппетита, Степан Валерьевич! – радостно воспрял Костя, и взялся за вилку. – Он у нас всегда такой, рафинированный. – пожал плечами Костя. В сторону.

– Рафинирование – это очистка чего-либо от ненужных примесей. – напомнил обсуждаемый. По части точности он – всегда начеку.

– Да, Вы правы как обычно.– кивнул опекун. И подопечный, видимо, получил поощрение: будто хотел быть полезным…

но не там…

– Термин обычно используется для обозначения процесса, применимого для получения более чистого химического вещества. – Я могу перечислить методы рафинирования. Нужно?

– В следующий раз. – успокоил оживившегося Костя.

– Когда?

– Я тебе сообщу.

– Хорошо.

И снова этот фокус: при таком статусе – превращаться в невидимку! Он буквально исчезает из психологического поля видимости! Его перестают замечать!

И рад бы Костя был оставить своего подопечного в покое – сидит себе, никого не трогает, не провоцирует, не спорит, не нарушает норм. Под присмотром. Бабосики себе тихонько зарабатывает, к чему у него природные таланты. Но иногда Костю внезапно распирало. Отвлечь Босса. Найти повод. Вступить в контакт. «Потыкать палочкой спящую змею»… Это было – как проверить пульс. Ведь настроения его – всё равно не распознать.

– Я проверил гостиницу в Женеве. – почему-то попробовал угодить он.

– Это не твоя обязанность. – резанул холодностью ответ.

– Я знаю. Но в этом мире лучше перепроверить.

Пауза. В которой затерялись мегатонны неопознанного несказанного. Из которых извлечен наиболее нейтральный ответ.

– Спасибо. Я тебе должен оплатить?

– Нет, просто чтоб ты не волновался.

– Я не волнуюсь. Волноваться рано.

Костя усмехнулся сам себе – ну разве он не знает этого болота? Куда полез? И мысленно махнул на подопечного рукой.

Они с напарником охотно наспех перекусили, и даже как-то разбавили посиделки светской любезностью. То и дело поглядывая на свою неподатливую «диковинку». Вдруг «очнется»?