Его маленькое (не) счастье

Пальцы.

Пальцы!

Он подставил руку.

Вылетаю из машины. Макс тяжело дышит и, морщась, зажимает ладонь.

– О боже! Прости, прости, прости. Дай посмотрю.

Разжимает ладонь, несколько пальцев красные – нет, багровые!

– Пошли в медпункт, – хватаю его за руку и несусь назад в университет. Я сломала человеку пальцы. Вбегаем с ним в здание, и вместо того, чтобы подняться на второй этаж, парень втягивает меня под лестницу и резко прижимает к стене.

– Попалась, – усмехается, ставя руки на стену, преграждая дорогу.

– Ты специально это сделал?! – толкаю его в грудь.

– Не-е-ет, но я пользуюсь случаем. Хотя жуть как больно. Мне отрежут эти пальцы нах… – сглатывает ругательства. – Понимаешь, на какие жертвы я иду ради тебя?

– Ты дурак. Пальцы действительно отрежут! – отталкиваю его. – Пошли в медпункт.

С пальцами не все так страшно. Переломов нет. Они распухли, медсестра сказала, что могут слезть ногти, а в остальном нормально.

– Ну все, после того, что ты сделала, ты просто обязана сходить со мной на свидание.

– Макс, – вздыхаю. – Я правда несвободна.

– Тогда обед.

– Что?

– Простой обед в кафетерии. Ничего криминального. Переживёт это твой мужчина? – скептически спрашивает он.

– Хорошо, но только из чувства вины.

– Для начала неплохо, – ухмыляется Макс, внаглую берет меня за руку и тянет через дорогу к кафетерию.

Мы действительно просто обедаем. Я ем пасту с курицей, а он – лазанью. На самом деле, несмотря на неформальность, Максим довольно приятный, веселый парень. Хороший друг. Только вот он рассматривает меня не как друга.

– Ну так и кто он, твой мужчина? – спрашивает, взмахивая вилкой и призывая меня говорить.

– Он намного меня старше… но мы давно знакомы. Он замечательный. Добрый, справедливый… – задумываюсь. Нет, я могла бы и не делиться этим с Максимом, но нужно немного охладить его пыл.

– Да понял я, что он замечательный, – усмехается, но не верит мне. – Я спрашиваю, кто он?

– Что ты хочешь услышать? Имя, фамилию, род деятельности?

– Да, – кивает.

– Нет. Этого я не скажу.

– Вот, – довольно улыбается. – Никого у тебя нет. Свидание? – не унимается и накрывает мою руку.

– Нет, – выдергиваю ладонь. – Можешь не верить. Мне в принципе все равно, – вынимаю деньги за свою еду и кладу на стол.

– Вот только не нужно меня обижать, – берет мои деньги и запихивает их в мой карман.

– Тогда спасибо за обед, но мне пора.

Он еще что-то говорит, но я не слушаю, пользуюсь моментом и сбегаю, пока Макс просит счет.

***

Я не умею готовить. То есть могу, конечно, что-то простое, а вот пироги – это уже не мое. Сколько наблюдала за сестрой, повторить не получалось. А Платон любит пирог с курицей и грибами. Хочется его порадовать. Со дня операции прошла неделя. Он уже гораздо проще относится к моему присутствию. Нет, злится, конечно, но больше на то, что я постоянно кидаюсь ему помогать. Это не жалость. А простое человеческое участие. Все лучше, когда за тобой ухаживают близкие, чем бездушный персонал.

Забираю в пекарне заказанный мной свежий и горячий пирог, покупаю в магазине его любимый чай с бергамотом и мчусь в больницу. Мне не обидно, что Платон иногда резок и отталкивает меня. Отступать не собираюсь. Пусть привыкает. Я должна дать ему понять, насколько он мне дорог. Дорог как мужчина. Может, я и дура, но вижу, как иногда он на меня смотрит. Явно не как на ребёнка. Я не последняя тварь. Если бы он любил Марьяну, то, наверное, я отступила бы. Но он ее не любит. А я это чувствую. Знаю.

Забегаю в больницу, здороваюсь с санитаркой и медсестрой на посту. Я уже со всеми познакомилась. Запах от пирога изумительный, желудок сводит.

Прохожу в палату и нахожу Платона, работающего за ноутбуком. В очках. Он надевает их только за работой. А зря, они ему очень идут, придавая солидности и серьезности. Он в инвалидном кресле за столом. Платон будет ходить. Но не так скоро. А в остальном выглядит хорошо. Собранный, чисто выбритый, широкие плечи подчеркивает белая футболка. Не видит меня, увлечённо что-то печатая. Или делает вид, что не видит.

Прохожу, ставлю пирог на стол рядом с ним. Демонстративно включаю чайник на подоконнике, подхожу к Платону сзади и целую в щеку.

– Привет. Я пирог принесла. Твой любимый. Еще горячий.

Замирает. Закрывает глаза, пока я висну на его шее. Так приятно, чувствовать его близость. От Платона уже не пахнет больницей, а чем-то свежим, холодным и мятным.

– Привет, – выдыхает, снимая очки. – Ты неугомонная. Почему не на учебе? – как строгий папочка спрашивает он.

– Я только из универа.

– Рано, – посматривает на часы.

– Выучил мое расписание? – смеюсь. Качает головой.

– Выпьем чаю с пирогом, и я уйду. Поберегу твою психику.

Смеется.

– Милана пекла? – спрашивает, закрывая ноутбук и освобождая стол. Сдался.

– Нет.

– А кто?

– А допустить мысль, что я сама? – открываю упаковку чая, опуская пакетики в кружки.

– Тогда я воздержусь, – ухмыляется гад. Он в курсе моих «выдающихся» кулинарных способностей.