По краю безумия

По краю безумия
Наталья Шагаева

Я хотел разделить с ней любовь. Но она не умеет любить. Обладал ее телом… но не душой. У нее нет души. Она заполняет меня собой, проникая глубоко под кожу, словно вирус, заражая меня собой, отравляя. В ее мире нет запретов, она привыкла получать все что хочет, только по щелчку пальцев. Я пытался найти в ней маленькую принцессу, которую я сам себе нарисовал, но все тщетно… Мы словно ходим по краю … По краю нашего безумия. ХЭ!

Серия "По краю" (про разных героев) 1) Книга По краю безумия (Тимур Таисия) 2) Книга Моя случайная (Сергей Серов Яна)

Содержит нецензурную брань.

Наталья Шагаева

По краю безумия

Пролог

В голове нещадно пульсирует. Крепко сжимаю кулаки, стискиваю зубы, пытаясь держать себя в руках и не сорваться. Но сучка в очередной раз провоцирует, ходит по краю, и словно наслаждается моим состоянием. Иной раз, мне кажется, что обратной дороги нет, мы целенаправленно движемся вперед, к нашему безумию. Она словно мой наркотик. Я осознаю, что очередная, желанная доза, в конце концов, меня погубит, но не могу от нее отказаться. Я пытался завязать, излечиться, заменить чем-то другим, но все тщетно.… Каждый день, маленькая дрянь маячит у меня перед глазами, не давая ни секунды передышки, держа в постоянном напряжении.

Я стал одержим этой сукой, и ненавидел себя за это, и она это знала. Она забралась мне под кожу, вцепилась идеальными, наманикюренными пальчиками в душу, и не отпускает, отравляя меня собой, заставляя пьянеть от ее дурманящего запаха, желать вдыхать и отравляться ей снова и снова. И я все больше ловлю себя на мысли, что ненавижу ее за это. Ненавижу, что эта чертова девка стала частью меня, будя во мне что-то животное, дикое и безумное, вытаскивая из меня такие эмоции, о которых я даже не подозревал. Головой я понимал, что мне нужно сорвать с себя эти цепи, которыми она меня привязывает, скинуть оковы, освободиться от нее как бы больно мне не было. Выкинуть эту дрянь из головы, забыть, стереть из памяти. Но мой разум давно под ее контролем, ее чертово идеальное тело и острый язык, управляют мной и моим рассудком. Я словно примитивное животное, ведусь на красивую самку, покрываясь потом только от одной мысли о ее теле. Внутри нее нет ничего, она пустышка в красивой оболочке и дорогой обертке, подсадила меня на себя, вынуждая корчиться в агонии, если я не получу очередную дозу нашего персонального безумия. Мне стоит ее забыть, вычеркнуть из своей жизни, но я не могу. Я слишком слаб перед этим ничтожным чувством жажды и вечного голода по ней.

Сжимаю кулаки сильнее, пытаюсь успокоиться, не реагировать на ее провокации. Слежу взглядом за револьвером в ее руках. И где она его только взяла? Хотя в этом доме полно коллекционного оружия. Еще одна страсть ее папочки, который не смеет ни в чем отказать своей маленькой, избалованной дочурке, тем самым воспитав из нее капризную, привередливую суку, которая не привыкла к отказам и не приемлет слова нет, нельзя, чужое. Хотя вряд ли ее отец позволил бы ей играть в такие игры. Она думает, стоит ей лишь щелкнуть пальцами и все будет у ее ног, и так всегда и было. А сегодня она впервые поняла, что как бы она не хотела, я не принадлежу ей. И девочка решила сыграть в игру с моими нервами и выдержкой. Ну что же, посмотрим кто кого. У принцессы кишка тонка, играть в смертельно опасные игры.

Прищуриваю глаза, смотрю на то, как Тая умело крутит барабан револьвера об собственное плечо. Похоже, девочка пересмотрела триллеров. Сука смотрит мне в глаза, ждет моей реакции. Не дождется! Она думает, я должен кинуться к ней, выбить револьвер из рук и признать свою слабость перед ней. Да, я мать ее, слаб! Но ни за что ей в этом не, признаюсь. На меня давно перестали действовать ее провокации и манипуляции. Пусть ее папаша терпит все ее выходки, потакая ей, а мне плевать, мы никто друг другу. Нас объединяет лишь голый, примитивный, животный секс и моя гребаная работа, которая каждый день вынуждает меня находиться рядом с ней. Нет, недавно я думал, что между нами что-то происходит, это нечто большее, чем похоть, я пытался найти в ней маленькую, наивную принцессу. Наивный идиот! Нет в ней ничего такого, за что я смог бы ее полюбить. С ее бля*ской натурой, ее можно лишь трахать. В ее гребаных поступках, нет ни логики, ни здравого смысла. Она больная на всю голову. Маленькая дрянь живет и ведет себя словно она неуязвима. Так, наверное, и есть, пока ее отец находится у власти. Но девочка забывает, что ее упругую попку, прикрываю я, иначе бы она давно нарвалась на неприятности. Если ее папаша готов терпеть все ее выходки, спуская ей их с рук, то мое терпение на исходе. Его практически нет.

– Ну что сыграем, Тим? – ядовито-приторным голосом предлагает она, отравляя меня им.

– А не боишься проиграть? – спрашиваю, пытаясь не выдавать легкой паники, которая внезапно меня накрывает. Таисия сумасшедшая сучка, она может и не блефовать. Кто ее знает, что таится в ее ненормальной голове.

– Нет, – слегка усмехается. – Я всегда выигрываю. Тебе ли не знать? – игривым, провоцирующим тоном спрашивает она. Знаю я, как она выигрывает! Примитивным шантажом и манипулированием окружающих. А здесь другая постановка – игра в русскую рулетку. Игра с судьбой и жизнью. – Но, у меня условие, если выигрываю я, ты остаешься и никуда не уходишь, а если проиграю… – немного задумывается, как будто не о своей жизни и смерти говорит, а о чем-то отстраненном. – Тогда ты будешь свободен, – произносит фразу так, словно я ее раб, и получу свободу только через ее труп.

– Ну, вперед, уступаю место дамам, – совершенно спокойно отвечаю я, сажусь на кресло напротив нее и жду представления. Она как всегда блефует, ждет, что я что-то сделаю, начну отговаривать, вырывать оружие, умолять, соглашаться на ее условия. Не дождется! Я довольно хорошо изучил ее натуру. Она понимает, что угрожать ей мне больше нечем, и идет на крайние меры, поставив на кон свою жизнь. Но Таисия любит жизнь, так, как и себя. Только себя. А я как параноик ищу в ней что-то хорошее и нормальное, оправдывая ее поступки. Зарекаюсь почти каждый день, но срываюсь, желаю получить дозу своего кайфа, которая однажды убьет нас к чертовой матери, оставляя кровавые, рваные раны и заставляя болезненно ныть по нам, и нашему завтра, которое невозможно.

Таисия медленно подносит револьвер к виску, продолжая мне улыбаться, смотря в глаза. В ее карих, бл**ских глазах, ни грамма сомнения, только неизменная самоуверенность, даже рука не дрогает, что в очередной раз подтверждает, что она ни за что не выстрелит. Пугает меня, берет на слабо, ждет моей реакции, привыкшая к тому, что я всегда ее спасаю от глупых, необдуманных поступков.

Хватит! Натерпелся. Строит из себя крутую героиню. Окей! Пусть покажет мне насколько она смелая. Проходит минута, вторая, в полной тишине. Мы словно застыли в этом мгновении, она ждет действий от меня, а я-то, когда она сдастся. Глаза в глаза, немая борьба. Кто кого. Но в это раз я не собираюсь сдаваться и уступать ей. Я принял решение, и ее блеф ничего не изменит. Я устал… Смертельно устал.

Красивая дрянь, впрочем, как всегда, даже сейчас с растрепанными волосами в одной моей рубашке, с револьвером у виска, словно на фото современного фотографа сюрреалиста. Девочка с револьвером у виска и улыбкой на лице. Девочка, которую не хочется жалеть, если узнаешь ее поближе. Маленькая дрянь, которая отравляет мне душу, но я уже не могу без новой дозы этой отравы…

Мгновение, и ее пальчик на спуске приходит в движение. Пальцы немеют, внутри все сжимается. Еще мгновение и раздается характерный щелчок. Сука! Она не блефовала! Молниеносно подскакиваю к Тае. Огромные глаза смотрят в упор, и в них ни грамма страха, вижу в них лишь свое отражение. Полная тишина, меня колотит крупной дрожью как ненормального. Она могла себя убить прямо сейчас у меня на глазах! И я даже не пытался ей помешать!

– Ты, мать твою… Ненормальная! – кричу ей в лицо, вырывая из ее рук револьвер. Потому что испугался бл**ь. Впервые в жизни настолько испугался, что меня трясет и бросает в холодный пот. Она смеется мне в лицо, наслаждаясь своей победой. И вижу в ее глазах свою бездну, в которую я проваливаюсь все глубже и глубже, и, кажется, что назад дороги нет. Меня словно срывает с цепи, сам себя не узнаю.

– Ты что творишь, дрянь! – грубо хватаю ее за плечи и трясу, переполненный яростью и злостью, чувствую, что чаша моего терпения переполняется, и все выплескивается лавиной наружу.

– Я выиграла, – как ни в чем не бывало, ухмыляется она. – Ты остаешься, – в ее словах столько самоуверенности. Неужели ей настолько наплевать на свою жизнь, что она готова была ее потерять ради своей прихоти? Не может такого быть, я видел в ее глазах неподдельный страх, когда ей грозила и меньшая опасность, я знаю, что внутри нее живет маленькая трусиха. Отталкиваю ее от себя, открываю барабан револьвера. Начинаю истерически смеяться на всю комнату. Он пуст! Ни одной пули. Дрянь разыграла для меня спектакль, сыграв на моих нервах.

– Выиграла, говоришь? – сквозь злобный смех спрашиваю я. Подхожу к столику, беру оттуда две пули и заряжаю в барабан. Мои шансы освободиться от яда, которым она меня отравляет, увеличиваются на глазах.

– Вот сейчас мы поиграем по-настоящему. – Прокручиваю барабан, находясь на пределе, на краю своего безумия, где я уже ни о чем не думаю, просто действую на эмоциях, доведенный до точки кипения. Таисия продолжает ухмыляться, но в ее глазах уже мелькает страх. Посылаю на хрен цели и мотивы, ради которых я все это терплю. Это приговор для нас обоих. Руки дрожат, когда я подношу холодное дуло оружия к виску. Закрываю глаза. В этот момент я вижу только такое решение для нас.

– Нет! – истошно кричит Тая, бросаясь ко мне, цепляясь руками за револьвер. – Ты не посмеешь! – в очередной раз указывает, угрожает. Вновь со всей силы отталкиваю ее от себя. Девушка падает на пол.

– Прошу Тим, не надо! – ее голос уже просящий и истерический. Она поняла, что детские игры закончены. Мышцы напрягаются, дыхание сбивается и в этот момент, из-за этой дряни, я даже не думаю о матери, которая не переживет если судьба меня не пожалеет. Тая довела меня до такой степени, что я отдаю решение в руки смерти, забывая о той, ради которой стоит жить, и обо всех обязательствах перед ней. Губы немеют, руки потеют, а в ушах стоит гул. Тая цепляется за мою руку с револьвером, плачет, боясь дергать мою руку, чтобы я нечаянно не нажал на спуск.

– Тим. Тимур…, – всхлипывает, вся дрожит. – Пожалуйста…, пожалуйста…, – повторяет. Сердце почти не бьется, смотрю в ее глаза, полные слез, и понимаю, что возможно это последнее что я вижу, перед тем как покинуть этот гребаный, несправедливый и жестокий мир. Вижу, насколько она искренняя и настоящая в этот момент, и я настоящий, вот такой, ровно тот, в кого она меня превратила. Кидаю мимолетный взгляд на окно, чувствуя, как ее пальчики все сильнее и сильнее сжимают мою руку с револьвером, обжигая мне кожу. Сука! Трахал ее много раз, и все равно кожа горит от каждого ее прикосновения. Смотрю на рассвет за окном, всего пару минут, чтобы забыться, отстраниться от ее слез и дрожащего тела. Она что-то еще говорит, сквозь истерику, но я уже ничего не слышу, я на грани отчаяния и свободы. Свободы от нее и моей отравляющей зависимости. Она во мне, глубоко залезла под кожу неизлечимой, пагубной зависимостью, отравляя собой каждую клетку моего тела. И я настолько болен, что меня излечит только смерть. Ухмыляюсь сам себе, решая, что нашу судьбу должен решить случай. Игра в русскую рулетку. И шансов у меня четыре к двум. Дрожь проходит, нажимаю на спуск под громкий, оглушительный крик Таисии....

Глава 1

Таисия

Новый день несет за собой раздражающий, яркий, солнечный свет, который меня нервирует. В голове туман, боюсь пошевелиться, зная, что движение отдаст пульсирующей головной болью. Чувствую себя мертвой. И лучше бы я умерла, так, наверное, было бы легче. За дверью кто-то ходит, топая на весь дом, будто делая это специально, чтобы раздражать меня. Это, наверное, старая карга Люба, она меня ненавидит, впрочем, как и я ее. Уже, наверное, настучала отцу, во сколько я приехала домой. Хоть я и была вчера пьяна, но я помню, как она высматривала меня из окна своей комнаты, и естественно зла на меня, потому что я показала ей средний палец. Усмехаюсь, вспоминая, как эта карга округлила глаза на мой жест.

Кое-как открываю глаза, на часах всего девять утра. Черт, я пришла домой только четыре часа назад. Подтягиваюсь на кровати и тут же об этом жалею, тело ноет от вчерашних танцев. Боже, зачем я так напилась? Хотя, девятнадцать лет бывает только раз в жизни, почему я должна была себе в чем-то отказывать? Я совершеннолетняя и имею право делать все, что хочу. Но лекцию от папочки придется выслушать. Везет же Дашке, ее родители подарили ей квартиру, где она живет одна, и делает все, что ей заблагорассудится. А мой отец уперся, считая меня несамостоятельной, и за мной нужно присматривать. Будто он это делает. Им с матерью не до меня, вместо них за мной следит вечная охрана. Но вчера мне удалось от нее смыться.

Отворачиваюсь от раздражающего света. Можно конечно встать, задернуть шторы, но мне лень подниматься. Закрываю глаза, почти проваливаюсь в сон, как в дверь раздается громкий, нервирующий стук. Не реагирую, я хочу спать. Дверь открывается, тихие шаги по комнате, и противный голос Любы раздается у меня над ухом.

– Таисия! Аркадий Вячеславович просит тебя спуститься к завтраку.

– Скажи ему, что я сплю, – раздраженно отвечаю я, зарываясь в подушки. – А лучше, скажи, что меня нет. Я умерла для всех до вечера.

– Таисия! – раздается громкий, грозный голос отца снизу. – Немедленно спускайся, – я, конечно, могу послать всех к чертовой матери, но тогда папочка лишит меня безлимитной карты на неделю.

– Хорошо, – недовольно отвечаю я. – Скажи ему, что я спущусь через десять минут. Люба, наконец, покидает мою комнату, отставляя меня одну. Нехотя поднимаюсь с кровати, бреду в ванную, смотрю на себя в зеркало, и меня пробирает смех. Я похожа на смерть, косметика размазана, лицо немного опухшее, волосы спутаны. Да уж, от вчерашнего образа светской дамы ничего не осталось.

– Твою мать! – ругаюсь, замечая засос на ключице. Я убью этого козла. Почему я не помню, как он мне его оставил. Но Славик сам себе подписал приговор. Не видать ему теперь моей девственности, еще как минимум полгода. Хотя я вчера почти ему отдалась. Слава богу, я вовремя его остановила. Черт бы побрал мои гребаные принципы и брезгливость. В наше время девственность этот ненужный элемент, а я все никак не могу от нее избавиться, как только я нахожу достойную кандидатуру, чтобы от нее избавиться, внутри меня что-то щелкает, и я не могу. Дашка называет меня ненормальной, советуя сходить к психологу. Вот и вчера, я была пьяная и смелая. Можно сказать, я для этого и напилась. Все было хорошо, я даже получала удовольствие, но нет же, в самый ответственный момент я заехала Славику между ног. Надеюсь, сегодня он этого не вспомнит, хотя мне плевать.

Умываюсь холодной водой, чищу зубы, расчесываю волосы, собирая их в высокий хвост. Выпиваю заранее припасенные в шкафчике таблетки от головной боли. Натягиваю шорты, поправляя любимую футболку. Я точно ненормальная, мои шкафы ломятся от одежды, половину из них я даже не надевала, но я никак не могу избавиться от этой старой футболки с котенком. Я не усну, если не надену ее на голое тело.

Лениво спускаюсь вниз, делая вид, что чувствую себя очень хорошо, прохожу в столовую. Наблюдаю привычную утреннюю картину. Мать, одетая с утра, словно собралась на прием, отец в голубой рубашке, брюках, хотя сегодня выходной. Но отца еще можно понять, у него всегда дела и посетители, в выходные он работает дома. Люба бегает вокруг них, суетясь, подавая папины любимые блинчики, для матери фрукты и обезжиренный творог, потому что она на вечных диетах, которые ей не помогают, и тогда она ложится под нож. На ней уже живого места нет. Но жена Аркадия Вячеславовича, кандидата в губернаторы, должна выглядеть на все сто. Они и из меня хотят сделать идеальную дочь, которую не стыдно показать народу. Не дождутся, они получили ровно того ребенка, которого вырастили.

Сажусь на свое место, тут же выпивая стакан воды под пристальным взглядом отца. Он хмурит брови, но молчит. У него такая традиция, сначала завтрак, обед или ужин, все зависит от ситуации, а уже потом, на десерт – разговор. Кажется, даже если я буду на грани жизни и смерти, они сначала спокойно поедят, а уже потом будут выяснять, что со мной. Наливаю себе с кофейника бодрящий кофе, осматриваю стол и понимаю, что совершенно не хочу есть, меня немного тошнит после вчерашнего. Я бы с удовольствием поднялась наверх, приняла бодрящий душ, привела себя в порядок и сбежала из дома куда подальше. Но мне нужно сидеть здесь, ковырять в тарелке, и ждать, когда отец прочитает мне очередную лекцию на тему: «Таисия непутевая дочь»

Допиваю кофе, съедаю кусочек груши, смотрю в окно, замечая, что осень почти вступила в свои права. Сегодня последний день лета, и я бы хотела провести его как-то по-особенному. Славик вчера предлагал устроить вечеринку «Прощание с летом», но вряд ли сегодня мне удастся обмануть этого истукана, моего охранника. Боже, как он мне надоел, я все никак не могу привыкнуть к вечному наблюдению и надсмотру. Отец говорит, что это все для моей безопасности. Да кому я нужна!? Это прихоть моего отца, для того, чтобы следить за мной, не давая свободной жизни. Все, что он может, это только указывать мне, как жить, где учиться, чем заниматься, и вечно читать мне нотации, что он никогда не думал, что его дочь будет позорить его фамилию.

– Как самочувствие? – спрашивает меня отец. А это значит, что наш тихий завтрак подошел к концу. Пришло время общения с дочерью.

– Спасибо, хорошо, – натягивая ослепительную улыбку, отвечаю я.

– А по тебе не видно, – зачем всегда тянуть время и начинать издалека. Сказал бы сразу, «Таисия, ты ужасно себя вела. Как ты могла? И когда это все закончится? Мы от тебя такого не ожидали. Когда-нибудь ты сведешь меня в могилу». Так нет же, надо притворно интересоваться моим здоровьем, намекая на мое похмелье. Молчу, игнорирую недовольный, укоризненный взгляд матери.

– Как я вижу, твой девятнадцатый день рождения удался на славу. Хорошо повеселились?

– Просто прекрасно, – выдаю я.

– В общем, так! – повышая тон, грозно говорит отец. Ну, наконец-то, мы перешли к главному.

– Я устал постоянно повторять тебе одно и то же. Я устал от твоих выходок и полного неповиновения. Никто не запрещал тебе вчера провести твой день рождения, как ты хотела. Но всему есть предел. Ты сбежала от охранника, шаталась всю ночь неизвестно где, пришла домой в пять утра, – кидаю недовольный взгляд на Любу, которая убирает со стола. Она все-таки меня сдала. Неудивительно, ничего другого я от нее не ожидала. А когда-то я доверяла ей больше, чем родной матери. Как быстро меняются люди. – Ты понимаешь, что, напиваясь и шатаясь по клубам, ты подвергаешь себя опасности!? Чего тебе не хватает!? – Уже кричит он. Но мне не страшно, мы уже это все проходили. Сейчас мать начнет его успокаивать.

– Аркадий. Не надо. У тебя давление, – слегка усмехаюсь, пытаюсь замаскировать смех под кашель. Все так предсказуемо. Мать гладит его по руке, сверкая в мою сторону предостерегающим взглядом, будто это я заставляю его кричать.

– Отвечай!? – требует отец.