Шут и слово короля

– Ну, тебе-то поесть хватит, поэтому ты можешь смотреть шире. Тебе надо накормить подданных, а не себя.

– Может быть, надо начать войну, победить, захватить продовольствие и заставить платить дань?

– Это вариант, но не лучший. А если не победишь, и платить придется тебе?

– А может, попросить помощи? Зерна взаймы? В счет будущих урожаев?

– Тогда, уверяю, найдется немало желающих нажиться на твоих трудностях. Договариваться стоит лишь с тем, с кем можно говорить с позиции силы, а не слабости.

– Но что это значит, граф? Ведь, получается, у меня нет хлеба, а у него есть?..

– Верно. Просто у тебя должно быть что-то другое. И нельзя допускать, чтобы твое положение стало отчаянным, принимай меры вовремя. Кстати, королевская казна не единственное место, где есть деньги. Они есть и у немалой части твоих подданных. Так что бы ты посоветовал своему королю?

– Купить зерно раньше, чем оно слишком подорожает. Договориться о выгодном займе. Предложить при этом что-то нужное… Не знаю, Граф. А богатым подданным посулить что-нибудь за их деньги?

– Гм… Посулить? Возможно. Ты имеешь в виду какие-то привилегии в будущем? Конечно, тут важно не наобещать лишнего.

– А что бы вы посоветовали королю, Граф?

На этом этапе Эдин уже терял терпение и мечтал услышать от Графа, который, между прочим, был министром и действительно давал советы королю, готовый ответ. Как бы ни так! Старик улыбался и заявлял:

– Не знаю, мальчик мой. Тут надо хорошо поразмыслить.

На следующий день он задавал тот же вопрос немного иначе, заставляя Эдина выдумывать новые варианты ответов, или принимался рассказывать про королей и прочих персон из прошлого, поясняя на примерах, как надо торговаться, договариваться, угрожать и объявлять войну, а еще жениться и выдавать замуж сестер и дочерей – тоже, оказывается, способ решать трудные задачи, избегая трат из казны. Граф рассказывал интересно и даже смешно, и Эдин охотно слушал. Правда, в конце концов он преисполнился сочувствия к королям, жизнь которых, похоже, была невыносима: всюду тонкий расчет, каверзы, интриги, и ничего просто так.

Однажды, вернувшись с Вилленом с Верденского рынка, Меридита принесла новость – в городе вовсю готовятся к приезду его величества короля Герейна и молодой королевы, ждут со дня на день. А остановится король в Калье. У Эдина сердце в груди подпрыгнуло – король, королева, их свита! Но удастся ли их увидеть? Наверное, граф Верден и король Герейн не захотят приблизиться друг к другу и на пушечный выстрел. Может, отпроситься у Графа и с Якобом съездить в Верден? А может, и в Калью можно? И Аллиель с собой взять, ей же, должно быть, любопытно взглянуть на королевских особ и на всю ту суету, которую вокруг них устроят.

Граф и слушать не стал о поездках куда-либо, пришлось смириться. В тот день, когда король прибыл в Верден, жизнь в Развалинах текла своим чередом, а потом они услышали, как трижды грохнула пушка в Калье.

– Пороха у них, видно, много, – заметил Граф, – ну-ну…

На следующий день Эдин и Аллиель то и дело бегали на верхний этаж, чтобы выглянуть в окно – не покажется ли на дороге королевский обоз? Да и поедут ли сегодня?

Обоз появился ближе к обеду, больше десятка больших красивых карет на полозьях, запряженных четверками лошадей, несколько небольших повозок, не меньше сотни всадников. Зрелище восхитительное: нарядные кареты с гербами, нарядные люди, прекрасные лошади, яркие флаги, красные с синим и золотым – королевские, и еще множество других, тоже яркие, цветные с серебром и золотом, но поднятые ниже флагов короля.

Они смотрели во все глаза, как обоз появился вдали и не спеша приближался, вот передние всадники достигли развилки, ведущей к Развалинам, миновали ее, вот мимо проехала первая карета, вторая…

Развалины лежали, припорошенные снегом, безгласные – возможно, они казались и безжизненными мимолетному взгляду проезжающих. Во всяком случае, никто здесь не вышел поприветствовать короля.

Вдруг передние кареты обоза остановились, и одна решительно свернула на развилку, за ней следующая, а часть всадников тут же пристроилась по бокам и позади.

– Король! – звонко завопила Аллиель, – сюда едет король!

Они оба вихрем слетели вниз по лестницам. Внизу уже забегали – видно, не только Аллиель с Эдином наблюдали за королевским обозом.

– Отец, отец, сюда едет король! Мне нужно срочно переодеться! Меридита, платье!

Граф поймал дочь за руку.

– Не нужно, милая. Оставайся, в чем есть. В этом платье ты вполне хороша.

Аллиель была в своем обычном простеньком платье и наброшенном поверх него плаще, местами залатанном, но теплом – наверху донжона было так же холодно, как на улице.

– Отец, но ведь – король! Как я могу показаться ему такой замарашкой? Отец, ну пожалуйста! – она почти плакала.

Граф цепким взглядом оглядел Эдина, тоже одетого во что попало – не наряжаться же было, чтобы с пыльного нежилого этажа поглазеть из окошка, – и удовлетворенно кивнул.

Меридита, которая была тут, лишь недовольно покачала головой, возражать не посмела.

Со двора доносились шум, крики, лошадиное ржание, лай собак, которых без особого успеха пытался утихомирить Виллен, сыновья Меридиты и кое-кто ещё тоже выбежали. Самое время бы и Графу выйти во двор королю навстречу, но он не двигался с места, стоял, держа за руку дочь, которая то и дело недоуменно на него оглядывалась – дескать, что же мы так, разве можно?..

Эдин хотел затесаться куда-нибудь позади всех, но Граф вдруг взял его за плечо, придержал.

– Не уходи. Будь тут.

Король с королевой вошли, окруженные придворными, рядом с королем шагал красиво одетый мальчик, по виду ровесник Эдина. Принц Эрдад?..

Вся эта толпа, такая нарядная, выглядела чужой посреди убогости Развалин. Странно, а ведь Эдину последнее время прибранные жилые помещения Развалин не казались убогими. И коридор был вовсе не мал, даже, скорее, просторен, но дверь из него вела в кухню – короче говоря, это место мало подходило для того, чтобы принимать короля.

Все склонились в поклоне, и Граф тоже, и Эдин с Аллиель, которые оказались в первом ряду, прямо перед высокими гостями.

– Рад видеть вас в добром здравии, лорд Кан, – сказал король, а королева просто приветливо улыбнулась, оглядываясь по сторонам с искренним, каким-то детским любопытством.

Принц Эрдад тоже не забывал смотреть по сторонам, но на его лице застыла недовольная, даже брезгливая гримаса.

– Я также чрезвычайно рад, ваше величество, – любезно ответил Граф, – жаль только, что не могу принять вас в главном зале этого маленького замка, там все еще нет одной стены. Бесконечно счастлив, что могу поприветствовать вашу супругу и поздравить ее, – граф говорил приветливо и сердечно, и даже очень внимательный слушатель не заметил бы в его тоне никакой двусмысленности.

– Благодарю вас, лорд Кан… граф Верден, – у королевы был приятный, звонкий голос.

Король, пожалуй, имел привлекательную внешность: был высоким, стройным, широкоплечим, с курчавой темно-русой бородкой и карими глазами. Королева Астинна, невысокая, тонкая, темноволосая, тоже была очень хороша, ей шло темно-красное с золотом платье и темный бархатный плащ, подбитый пушистым белым мехом. Но все равно, даже в королевской одежде она выглядела совсем девчонкой. Меридита говорила как-то, что королеве семнадцать – то есть она старше Эдина на каких-то четыре года.

– Я не привез вам привета от матушки, королевы Кандины, лорд Кан, но лишь потому, что эта встреча… как бы сказать… не планировалась. Но моя матушка, как всегда, чрезвычайно к вам расположена.

– Благодарю, ваше величество. Передайте мой сердечный привет её величеству королеве Кандине.

Королева тем временем не сводила глаз с Аллиель.

– Это ваша дочь, дорогой граф? Та самая?.. – она оглянулась на мужа.

– Да, это моя дочь, ваше величество, – подтвердил Граф. – Ее зовут леди Аллиель Кан. Ваш супруг, как известно, взял на себя труд устроить её будущее.

Побледневшая Аллиель поклонилась королеве, та смотрела на неё с жалостью, а губы короля сжались в жесткую линию.

– Да ваша дочь просто красавица, граф! – заявила Астинна. – Я хочу, чтобы она была моей фрейлиной. Я позабочусь о ней.

– Вы очень добры, ваше величество, – Граф поклонился, – просто девочке повезло в том, что она похожа на свою мать. Но ей, увы, только одиннадцать лет. Согласно уложению о придворной службе, фрейлине не должно быть меньше тринадцати лет.

– Да? – Астинна нахмурилась и опять оглянулась на мужа.