Кольца Лины

Парень, который меня привел, протянул свою флягу, я тут же взяла и жадно припала к ней губами.

Вода холодная, вкусная. Вот оно, счастье – напиться воды.

– Спасибо большое, – я хотела вернуть флягу парню, но один из мужиков вдруг ударил по ней, фляга отлетела в сторону.

Они не хотят брать обратно то, к чему я прикоснулась? Ну дела…

Бородатый что-то сказал, и все разошлись. Осторожно так, оглядываясь. Собака, кстати, осталась, только я сделала шаг – зарычала.

– Хорошая собачка, – сказала я примирительно, – ну чего ты, а? И что за странные у тебя хозяева? Я так устала, я кушать хочу!

Действительно, и то и другое. Спасибо, хоть водички дали…

Обо мне не забыли, то и дело кто-то проходил мимо и таращился во все глаза. Нет, правда, они что, людей не видели? У меня две руки, две ноги, два глаза, и все остальное – как обычно. Волосы светло-русые, глаза серые. Я самая обыкновенная!

В конце концов мне принесли плошку с кашей и деревянную ложку. Тот парень принес, который меня нашел. Не в руки подал, а на землю поставил поблизости. У плошки край отбит – наверное, долго искали, какую не жалко. Но каша пахла так, что рот сразу наполнился слюной.

– Спасибо, – от души поблагодарила я и схватила плошку.

Горячая!

Поставила, подула на пальцы, потом взяла осторожно за краешки, попробовала и стала есть. Вкусно, чесночком пахнет.

Парень сел неподалеку и на меня уставился. Это могло бы испортить аппетит, но не теперь.

Он похлопал себя по груди:

– Виа мей Эвер.

Кажется, я поняла, что это значит, и сказала, показав на себя:

– Лина. Остапенко Лина Сергеевна. Очень приятно. Ферштейн?

– Лина? – ему удалось выделить суть.

– Лина, – подтвердила я. – Эвер?

Он кивнул. Дальнейшие вопросы и разговоры казались бессмысленными, поэтому я молча доела. Симпатяга Эвер сидел и меня разглядывал, пока не прибежал бородач и не рыкнул на него. Вскоре бородач притащил одеяло, старое, местами рваное, и швырнул мне издалека. Видимо, это означало предложение устраиваться на ночевку. Вот так, не сходя с места. Чудесно.

Что это за сумасшедшие? Выглядят и ведут себя они не по-людски! Сектанты какие-нибудь? Иностранные сектанты? Спасибо, конечно, что вообще кто-то встретился, но лучше бы нормальные люди, а не такие. Может, мне от них лучше сбежать, пока не поздно? Что-то страшно…

Из двух зол надо выбрать меньшее. А что меньшее зло, одиночество в лесу или эти странные люди, которые относятся ко мне настолько своеобразно?

Сбежать пока что я не могла, даже если бы решилась уйти сейчас в ночной лес, потому что собака рядом чутко меня сторожила. Значит, надо попробовать поспать, а завтра будет новый день.

Я отползла в сторонку, чтобы поудобнее устроиться у вывороченного пня – собака зарычала для порядка, но мешать не стала, – улеглась, завернулась в одеяло, пристроив голову на корягу. Ничего, терпимо.

Утром…

Что-то жесткое толкалось в мое плечо, и голос этот, противный, настойчивый, твердил непонятное одно и то же. Я нехотя разлепила глаза, и не сразу сообразила, что к чему. Лежу на земле, жестко, бок болит, рядом – лес, птицы заливаются, какой-то леший бородатый в меня палкой тычет. Тем не менее я вспомнила и вскочила на ноги. Огляделась.

Кажется, недавно рассвело. Все «сектанты» были тут, стояли вокруг – видно, будить меня пришли всей толпой. Бородач что-то сказал, медленно, очень хотел, чтобы я поняла. Конечно, я не поняла. Другой мужчина забрал у него палку, вынул из кармана какую-то тряпочку и на палке протянул ее мне. Я взяла. Просто лоскут, в который воткнута иголка с ниткой. И что мне с ним делать?

Я покрутила лоскут в руках и повесила на пень. Мужчинам это, видно, очень не понравилось, они загалдели разом. Наконец бородач сказал что-то, повысив голос, и махнул мне рукой – это явно было приглашение идти за ним. И я послушалась, тревожно оглядываясь – может, все-таки попытаться сбежать?..

Он подвел меня к пустой телеге, в которую уже запрягли лошадь, знаком велел сесть, сам устроился спереди и подхлестнул лошадь, собака прыгнула рядом. Нас проводили девять пар настороженных глаз – теперь я сосчитала, здесь было восемь взрослых, считая с бородачом, и двое мальчишек. Эвер, мой вчерашний знакомец, тоже хотел сесть на телегу, но бородач – я решила, что это его отец, – прогнал его, крикнул сердито и даже плеткой замахнулся.

Мы ехали долго, сначала по широкой накатанной дороге, потом свернули на неширокую и поросшую травой. И никакого асфальта. Словно другой мир…

Другой мир! Я про такое читала.

Читала, да, но то были сказки! Никто на самом деле не верит, что можно попасть в другой мир! Да мало ли в России мест, где нет асфальта?!

Маленький одинокий домик прятался среди густых кустов на краю поляны. Бородач слез с телеги, выудил из кармана одну за другой пару монет, взглянул на них с сожалением, потом на меня – с досадой, и пошел к дому. Вскоре он вернулся и показал мне на дверь. Моя очередь.

Я брела к крылечку, а ноги подкашивались от волнения. Кто там, что там, зачем меня сюда привезли, я домой хочу! На работу! Ой, как же я хочу на работу! Хотя, сегодня суббота. Во всяком случае, там, где находятся мой дом, работа, мама, Димка, и все остальное мое – сегодня именно суббота, первый из двух моих законных выходных!

Дверь приоткрылась сама. Никакой прихожей, сразу – просторная комната. И женщина, совсем седая, в длинном платье, стояла и смотрела на меня. Глаза у нее были внимательные, спокойные такие. Она прищурилась и кивнула, словно усмехнувшись. Поманила меня рукой – иди сюда, дескать. И я пошла, ступала медленно, осторожно, как по стеклу, хотя под ногами – гладкий деревянный пол. Может быть, устав ждать, незнакомка шагнула ко мне, и ее прохладная сухая ладонь закрыла мне глаза.

Меня качнуло и в глазах потемнело. Она отняла руку.

– Не бойся. Помолчи пока, потерпи немного.

Я ее поняла! Она говорила – по-русски?..

Она казалась не доброй и не злой, а – уверенной, хозяйкой. Не из тех, кто уговаривает. Таких слушаются. И я почему-то подумала, что если не послушаюсь ее сейчас, то мне совсем крышка.

Она опять накрыла мои глаза своей ладонью, на этот раз надолго. Наконец убрала руку, посмотрела оценивающе:

– Как ты, голова не кружится?

– Немножко, – признала я.

– Это ничего, – она подвела меня к лавке у стены, – сядь сюда, посиди.

Сама присела рядом, сложила руки на коленях, покачала головой.

– Ох, девушка, и угораздило тебя! Как сюда попала, сама или силком кто отправил?

– Я… не сама, нет. Не знаю. Я просто споткнулась. Не поняла ничего. А где я? И что это? – я кивком показала в сторону двери, за которой остался бородач.

– Мельник из ближней деревни, – женщина опять слегка усмехнулась.

– Они не говорят по-русски, – продолжала удивляться я, имея в виду не только мельника, – что же это за место?

– Верно, на твоем языке они не говорят, – согласилась она, – и мы с тобой на нем сейчас не говорим. Прислушайся.

– А как же я, по-вашему, говорю? – вскинулась я, и неожиданно поняла, что звуки моей речи стали иными.