Кочумай, Кочебей. Старая история из жизни детективного агентства

Телефон зазвонил так неожиданно, что Пита взяла оторопь. Хотя они с Киром договорились, что когда тот отшагает свои семь сотен шагов, он позвонит сюда или приедет в пять часов. Не выпуская книгу из левой руки, Пит дотянулся до телефона и снял трубку.

– «КП» слушает, – бросил он привычную фразу.

– Это частное детективное агентство? – кокетливо поинтересовался женский голос.

– Что-то вроде этого, – скучно отозвался Пит.

На том конце провода помолчали, а потом вполне нормальный голос задал прямой вопрос:

– Это Кириллов или Петров?

– Что вам угодно? – попытался увильнуть Пит.

– Мне бы хотелось знать, с кем я разговариваю.

– Мне бы это тоже было интересно, – улыбнулся Пит.

– А давайте тогда встретимся! – вдруг предложила она. – Это касается Кочубея… Я жду вас через пятнадцать минут на ступенях Михайловского замка. Успеете?

– Я постараюсь. А как я вас узнаю?

– Узнаете, никуда не денетесь! – быстро хихикнула она и бросила трубку.

«Как в кино!» – недовольно подумал Пит. Но ведь и не пойти было нельзя. Он с грустью оглядел помещение, которое жаль было покидать, положил закладку в книгу, написал Киру записку, вышел и захлопнул дверь. Обогнув собственную машину, он пошел к Летнему саду пешком. При всех раскладах это получалось быстрее.

Глава 6

На ступенях Михайловского замка стояла единственная девушка с тяжелыми светлыми волосами.

– Как в кино, – сказал Пит, подходя к ней.

– Меня зовут Лена, – сказала она сразу. – Значит, вы Петров, а не Кириллов.

– Пит, с вашего разрешения.

Он вспомнил слова Тани Кочиной: «Славка если в кого влюбится, можно клеймо ставить: золотая…» Вот и характеристика, и гадать на кофейной гуще не надо, кто перед тобой. Пит всегда испытывал слабость к ясным серо-голубым глазам, обведенным темными ресницами. Такие глаза были у его мамы, и уж тут поделать было ничего нельзя – видимо, очень долго он смотрел в эти глаза, когда был ребенком.

– Пит, – скривилась Лена. – Почему это, интересно, надо называть себя на западный лад? Вы еще скажите, что Кириллов – это Кир.

– Да, Кир, – подтвердил Пит. – Так сложилось исторически. Он много лет был Киром по причине не столько фамилии, сколько пристрастия к алкоголю. А я, став его учеником, по аналогии получил прозвище Пит, которым сильно горжусь. Так что извините великодушно, но он – Кир, а я – Пит, сокращенно «КП».

– Ладно, не оправдываетесь.

– Я никогда не оправдываюсь, я пытаюсь объяснить то, что может быть непонятным для людей непосвященных, но мне симпатичных.

– Итак, вы вернулись к убийству Кочубея…

Лена внимательно посмотрела в глаза Питу. Он, естественно, спокойно выдержал ее взгляд.

– Откуда вы это взяли? – сурово спроси Пит.

– Да уж взяла! У меня к вам, собственно, один вопрос: кто предложил вам это дело?

Пит усмехнулся.

– Танька?.. – стала рассуждать Лена. – Нет, она не может вам заплатить. Хотя, возможно, с нее вы бы не взяли денег… Про вас говорят, что вы можете работать бесплатно, это правда? Ну, кто, скажите?!

Пит пожал плечами.

– А почему вас так волнует именно этот вопрос?

– Да потому что вашим клиентом… или как это называется?.. должна была быть я! Только я могла додуматься до того, что надо провести новое расследование, но я не додумалась. Вот я и спрашиваю, кто же оказался сообразительнее меня? Значит, кому-то это нужно больше, чем мне? А этого быть не может! Неужели… Господи, какая я дура! Светка! Ну, конечно же. Светка. У нее ведь теперь и деньги есть… Не за этим ли она и замуж в Америку уехала? – Лена словно вообще забыла о существовании Пита, даже отвернулась от него, напряженно вглядываясь куда-то вдаль.

Пит сел на ступеньки и закурил. Версия о том, что жена Булатова вышла замуж, чтобы «заработать» деньги на оправдание мужа, его поразила. Может быть, она даже поссорилась ради этого со своим «гением»… Но додумать эти мысли ему не дали. Лена быстро повернулась к нему.

– А для меня у вас найдется сигарета?

– Найдется.

Лена тоже села и закурила.

– Значит, вы не верите, что Кочина убил Булатов? – спросил Пит.

– Это абсурд! Меня спрашивали об этом на следствии и на суде двадцать пять раз, и двадцать пять раз я сказала, что это абсурд. А они его в тюрьму посадили!

– Факты против вас. И против нас тоже. Булатов был осужден за убийство и отсидел свой срок. Правда, очень небольшой…

– Его освободили по первой горбачевской амнистии. Вы знаете, что он в лагере ни с кем не ссорился, ни с кем не дрался? Его там никто не мучил, ни в какие «табели о рангах» зоны он не вписался… Сам по себе! Даже там это поняли и оценили. Впрочем, где это и может быть оценено, как не там…

– Мне он этого не говорил.

– Ага! Значит, вы его видели. И что скажете: мог Булатов убить или нет?

– Тут возможны различные точки зрения…

– Нет, нет! Лично ваша точка зрения.

– Я ее вчера высказал Киру, – неохотно признался Пит. – Я считаю, что Булатов убить не мог. В его характере вообще отсутствует ненависть…

– Правильно! Ой, вы мне нравитесь, – Лена схватила Пита за руку и чмокнула в щеку.

– Спасибо, – почему-то не обрадовался Пит, – но Кир считает, что это не доказательство.

– А зачем ему доказательства? Фактические, вот как в этом… в уголовном деле бывают?

Пит кивнул.

– Но зачем?