Невеста ветра

Эсме изумилась самообладанию Крейна и тому, что ни один из матросов не забил тревогу – все продолжали заниматься своими делами, словно ничего особенного не происходило. Они не боялись.

Любой из членов команды всегда должен знать, что между ним и океаном стоит капитан…

И в тот момент, когда кархадоны вдруг одновременно выпрыгнули из воды, подставив мощные тела под лучи заходящего солнца, Эсме все поняла. Она узнала очертания фрегатов в этих машинах для убийства – узнала тупой таран, превратившийся в острейший рог, узнала мачтовые отростки, ставшие плавниками, узнала взгляды, которые не изменились.

«Мы еще встретимся, капитан Крейн, если только вас не сожрет кархадон…»

Теперь странная фраза Эйдела была ей понятна.

Кархадоны плавно вошли в воду и исчезли в глубине, а над гладью волн раздался протяжный стон фрегата.

– Кажется, после этого меня уже ничто не сможет удивить или испугать, – прошептала Эсме, стараясь сохранить в памяти каждое мгновение этой чудесной встречи.

– Вы и так не из робкого десятка, – усмехнулся магус. – Тут важно другое. Вы почувствовали их суть?

Она кивнула.

– Они не агрессивны, даже наоборот. Но… откуда тогда взялись все эти страшные истории?

– Это рассказ не на один вечер, – магус загадочно улыбнулся. – А закат лучше встречать молча. Поверите ли вы мне на слово, если я скажу, что в этих историях есть доля правды, но как бы там ни было – у всего в этом мире есть своя роль, в том числе и у фрегатов, которые превращаются в кархадонов? И если я скажу, что не нам, людям, вмешиваться в это?

Она кивнула без тени сомнения.

– Сегодня, капитан, я готова поверить во что угодно!

Он ничего не сказал – потому что закат и в самом деле следовало встречать молча.

…А после наступления темноты они устроили пир.

Матросы собрались в кубрике; они во что бы то ни стало хотели увидеть «спасительницу Кузнечика» – и выпить за ее здоровье. Эсме оробела, оказавшись среди отпетых головорезов – за душой некоторых она видела не меньше десятка серых теней, – но матросы были дружелюбны, и если кто-то и вспомнил о старинном обычае приносить женщин в жертву Великому шторму, то только в шутку.

Все до единого твердили, что в долгу перед ней.

– Они очень ценят самоотверженность и смелость, – сказал капитан, когда они вышли из кубрика и направились в его каюту. – В наше время чаще встречается просто безрассудство, а это разные вещи.

В большой каюте был накрыт стол, за которым и расположились все участники ужина; Крейн представил их так церемонно, словно они собрались не на борту пиратского корабля, а во дворце Капитана-Императора. Эсме получила место по правую руку от капитана, по левую сидел крылан – как оказалось, звали его Джа-Джинни. Рядом с человеком-птицей расположился сухощавый пожилой мужчина по имени Эрдан – корабельный мастер. Одного взгляда было достаточно, чтобы память услужливо подсказала: именно с ним она столкнулась на пристани после разговора с Эйделом. Корабел тоже ее узнал и ободряюще кивнул, еле заметно улыбнувшись. Он был, как она сейчас разглядела, очень стар, хотя и казался крепким. Возле самой Эсме сидел плетельщик узлов Умберто, сменивший матросский наряд на добротную куртку. Его слишком грамотная для матроса речь перестала быть удивительной: простому морскому псу не место за капитанским столом. «Джа-Джинни, моя правая рука, – сказал Крейн. – И Умберто, соответственно, левая». Умберто виновато улыбнулся, словно прочитав ее мысли, и потер мочку уха, где блестела золотая серьга. Проверял – на месте ли сокровище, которого едва не лишился из-за сумасбродной выходки?

Целительница украдкой оглядела собравшихся – трудно было представить, что из всех один лишь Умберто пересекал экватор, но больше никто не носил такого украшения, как он. «Моряки предпочитают этим не хвастаться, – вдруг вспомнились ей слова Велина. – По крайней мере те, кто мыслит здраво и не желает нарываться на неприятности. Подумай сама: ведь если некто проходил экватор, значит, он бывал за пределами Окраины, а на такое способны лишь пираты и очарованные морем. Вот и делай выводы…» Да, посетители «Водяной лошадки» должны были догадаться, что парень в зеленой куртке не так прост, как кажется с виду, – потому, наверное, верзила-спорщик и не стал с ним драться…

Умберто поймал ее взгляд и лукаво улыбнулся.

Последнее место за столом досталось юнге. Кузнечик краснел и смущался, но честь, причитавшуюся ему за спасение капитанской жизни, принял.

– Этот первый тост, – магус поднял кубок, – за здоровье нашей гостьи, которая хоть и оказалась на борту «Невесты» не по собственной воле, повела себя как подобает члену команды!

Эсме покраснела, но, увидев, что все замерли и ждут, поняла: придется совладать с робостью и позабыть на один вечер о том, где она находится, – иначе праздник будет испорчен. Она протянула руку и с удивлением поняла, что не может поднять кубок. Он словно приклеился к столу, и ее пальцы соскользнули раз, другой, третий…

Кристобаль Крейн деликатно кашлянул.

– «Невеста», прекрати.

Эсме замерла. В следующий раз, когда она протянула руку к кубку, тот повел себя как подобает столовому прибору. Целительница подумала, что капитан вполне мог приструнить фрегат мысленно – и тогда она, не рассчитав силу, обязательно вылила бы вино на платье. А то и залила бы капитанскую рубашку…

– Благодарю, – сказала она, смущенно улыбаясь. – Так «Невеста» может каждую вещь на борту… закрепить?

Ответил ей не капитан, а корабельный мастер.

– Не каждую. – Голос у Эрдана оказался низкий и хриплый. – Многое из того, что вы видите в этой каюте, не то, чем кажется. Стол, к примеру, не деревянный – это часть тела фрегата, которую он может изменять по собственному желанию или по просьбе капитана… или моей. Соответственно, стол можно передвинуть, если хорошо попросить, но оторвать от пола и вынести из каюты нельзя. А все, что прикасается к столешнице, становится доступным «Невесте». Во время качки, знаете ли, удобно – точно знаешь, что вещи останутся на своих местах, – он демонстративно толкнул блюдо с жарким – оно не шелохнулось. – Вот так.

Эсме поблагодарила Эрдана и уставилась в тарелку. Обстановка за столом была доброжелательной и веселой, но все-таки она ни на секунду не могла забыть, что находится среди пиратов. Пожалуй, более неуютно себя чувствовал только Кузнечик, и когда разговор перешел на обсуждение дальнейшего курса и запестрил малопонятными морскими выражениями, Эсме обрадовалась и принялась за еду. Яства для пира были приготовлены отменные.

Лишь через некоторое время она стала прислушиваться к беседе, ощутив нарастающую напряженность.

– …как хочешь, но я тебя предупредил, – проговорил Эрдан, барабаня пальцами по столу. Поначалу показавшийся ей спокойным и даже хладнокровным, он с трудом держал себя в руках. – Маневр слишком рискованный, и если «Невеста» не успеет закрыть глаза, то за последствия я не отвечаю.

– Он прав, Кристобаль, – Джа-Джинни кивал с серьезным видом. – Не думаю, что риск в этом случае оправдан… хотя, конечно, если бы удалось… нет, прости. Я против.

– Умберто, а ты что скажешь? – Крейн сидел, откинувшись на спинку стула. – Как ты поступил бы на моем месте?

Молодой моряк вздохнул.

– Это для меня немного сложно… если честно, я с трудом представляю, как вообще такой маневр возможен.

– Ну, знаешь… – Крейн усмехнулся. – Все когда-то бывает в первый раз.

Умберто пожал плечами.

– Тогда вам решать, капитан.

– Кристобаль, не стоит торопить события, – заметил крылан, и в его голосе проскользнули тревожные нотки. – Неужели нам когда-нибудь может понадобиться совершить что-то подобное? Ты ведь понимаешь, какой может оказаться цена…

Крейн вздохнул и проговорил почти ласково:

– Еще бы. Ведь именно мне предстоит ее заплатить в случае, если расчет окажется неверным. Береги как зеницу ока… – он осекся, взглянул на Эсме. – Мы, должно быть, вас утомили?

Целительница отложила вилку.

– Нисколько. Но о чем, собственно, речь? Возможно, я смогу помочь?

Крылан усмехнулся, а Эрдан сказал:

– Ценю вашу самоотверженность, Эсме. Только целители сначала предлагают помощь, а потом спрашивают, что им за это будет… если вообще спрашивают. Но на сей раз вы ничего не сможете сделать, потому что мы говорим об одном очень опасном действии, которое капитан хотел бы предпринять.

– А вы против? – подытожила девушка.

– Совершенно верно. – Эрдан улыбнулся. Покосившись на капитана и получив незаметное согласие, он продолжил: – Вы уже имеете представление о том, как выглядит фрегат, приготовившийся к бою, – этакий еж, ощетинившийся острейшими крючьями. Сцепившиеся корабли могут разойтись только двумя способами: если капитан проигравшего фрегата даст тому команду немного опуститься или если победители обрубят ему крючья. Первый способ предпочтительнее, но это… э-э… как бы объяснить…

– Унизительно, – пробормотал Умберто.