Дивизион страшилищ

– Конечно. Мы хотим. И все вам расскажем.

– Я сейчас, – бросила Нани, скрываясь на кухне.

В гостиной наступило молчание, изредка прерываемое тяжелыми вздохами Чёпы.

Нани вернулась, налила всем новую порцию лимонада и сказала:

– Ну, давайте, рассказывайте. Я просто умираю от любопытства. В этом мы с братом очень похожи. Кто начнет?

Чёпа кивнула в сторону сестры:

– Она. У нее лучше получится.

– Только что мы видели, как в башню, где живет Ламо Иткин, влетел, кувыркаясь, сокол! – сообщила Лиска. – И что, скажите на милость, может делать у Ламо, погруженного в железки и чудограммы, сокол?

Нани и Арчи переглянулись с такой быстротой, что только Шимо этот перегляд и углядел. Углядел и тут же принял решение:

– Ну, вот что. Вы, уважаемые ученицы, сегодня свободны. У меня гости. Я сам к вам приду и скажу, когда мы продолжим наши занятия.

Перечить учителю Чёпа и Лиска не посмели. Встали, попрощались и ушли, нежно, но настойчиво, подталкиваемые к двери ёсиэльфом. А когда за девушками закрылась дверь, Муру вернулся, поудобнее устроился в любимом кресле и спросил:

– Ты ведь ради Иткина в Бузу приехала? Верно, Нани?

– Нет, не ради него, – спокойно и совершенно искренне ответила она.

– Странно, ты правду говоришь. А вы, Ренье, вы, как я и предположил вначале, не совсем художник?

– Кажется мы на «ты» перешли, – напомнил Арчи и добавил:

– Я художник, причем, действительно, хороший. Но я не только художник. Давай так. Ты расскажешь о странном происшествии, а мы расскажем тебе, что привело нас в Бузу. Скажу прямо, час назад мы ничего не знали о Ламо Иткине. А теперь хотим узнать как можно больше.

– Ну, что же, по рукам, – согласился ёсиэльф. – Начну я. Не так давно произошло одно событие, которое тогда я связал со скачком в энергетических вервиях. Всего на один краткий миг мой пьютер и все его составляющие замерли так, как будто их парализовало намертво! Вертикальная плоскость – та, вообще превратилась в статичную картину.

– А странных рисунков на ней не появилось? – осторожно спросил Арчи.

– Нет, – ответил Шимо. – Все замерло, но, повторяю, лишь на краткий миг. А затем снова заработало, как ни в чем не бывало.

– А почему теперь ты решил, что это проделки Ламо Иткина, а не скачок? – спросила Нани.

– Потому, что это на него очень похоже! Он готов завоевать весь мир, ломать судьбы, только чтобы доказать свою исключительность! Честно говоря, я думал, что его давно нет в Лахии.

– Почему? – спросил Арчи.

– Потому что он любит покрасоваться. Так сказать, выставить на всеобщее обозрение результаты своих мысленных изысков. А этого давно уже не было. Но раз он заперся в башне и сидит молча, значит, занят созданием чего-то, что должно потрясти весь Выпуклый мир! Чародай – «черная шляпа», это очень опасное сочетание.

– Так он чародай! – воскликнула Нани.

– Чародай. Это Чёпа и Лиска не знают, что он чародай, а я знаю.

– Откуда? – задала вопрос Нани.

– Да от него самого. Он как-то раз сорвался, в запальчивости воскликнул: «Никогда паршивый ёсиэльф не возьмет вверх над чародаем!»

– Какой подлец! – возмутилась Нани.

– Законченный, – добавил Арчи, – он в одном шаге, чтобы обезуметь окончательно и начать уничтожение всех и вся.

– Да, собственная исключительность не давала ему покоя с детства. Мозги у него есть. И знания, и сноровка. Все это досталось ему от матушки, бывшей представительницы клана «Ведь».

– Вот это да! – удивилась Нани. – А говорят, что чародаи не могут заключать браки с ведьмунями.

– Как оказалось, могут. Но весьма краткие. Там что-то у них нарушается после рождения отпрыска и один из двоих помирает. У Ламо первым помер отец. У него еще брат есть – Юрок. От второго брака матери. Тот не чародай и какой-то весь вертлявый и неприглядный. Он у Ламо на побегушках, – закончил Шимо свой рассказ.

– Я, кажется, знаю этого Юрка, – задумчиво произнес Арчи. – Я уже несколько раз замечал у себя за спиной похожего на твое описание лахийца.

– Ну, что же, теперь ваша очередь рассказывать, – напомнил ёсиэльф. – Кто начнет?

– Давай, я, – сказала Нани. – Ренье, действительно художник, но не только. Способности у него многочисленные, но он просто человек. Поэтому Конклав попросил его пожить в Лахии и выяснить все про «Дивизион страшилищ».

– Дивизион страшилищ? А это еще что? – ошеломленно спросил Шимо.

– Вот и мы не знаем, – произнес Ренье-Арчи. – А они успели вторгнуться в ГКЧП.

– Ничего себе! – Муру, аж присвистнул, что выражало у ёсиэльфов крайнюю степень тревоги.

– Я здесь уже пару недель, живу в гостинице…

– «У старого чародая», – закончил за Арчи Шимо. – То-то Чёпа на тебя взъелась! Она девушка видная, а ты, видать, на нее ноль внимания. А тут еще и Нани появилась…

И Муру захохотал. А отсмеявшись, пояснил:

– Она на тебя глаз всерьез положила! Иначе бы не сорвалась. А с другой стороны, что им с сестрой делать? Чародаек в Лахии ни замуж не берут, ни в ученицы.

Тут уж изумились Нани и Арчи, воскликнув в один голос:

– Чародаек!!!!

– Да, редкая мутация. Обычно, только мальчики получают от своих отцов способность к перекидыванию, как Ламо Иткин. И очень редко, с такой способностью рождается девочка. А в их семье обе родились чародайками: Чёпа перекидывается в чёрную пантеру, а Лиска – в рыжую лису.

– Вот это поворот! – прошелестели, до сих пор упорно молчавшие Дремлик и Эрантес. Муру тут же отреагировал, произнеся:

– А шляпы у вас, как я чувствую, все-таки необычные. Мне показалось, что они разговаривают.

– Не только разговаривают, – решился на откровение Арчи. – Они Размышляющие и обеспечивают мне и Нани защиту от лахийцев.

Муру посерьезнел:

– Понимаю. И не задаю больше никаких вопросов про шляпы и про вашу миссию.