Шильонский замок. Нити времени

Шильонский замок. Нити времени
Наталья Лучникова

Долгое путешествие по нити времени длиной в шестьсот лет. На каждом отрезке пути яркими вспышками загораются герои книги, разные, как само время. Казалось бы, у них нет ничего общего и разное всё: пол, возраст, происхождение, страна. Но есть нечто, что соединило их судьбы в один причудливый узор.Каждый из них однажды сделал выбор, который определил их дальнейшую судьбу. Каждый день – это выбор мгновений, в каждом из которых можно изменить ход своей истории.

Шильонский замок

Нити времени

Наталья Лучникова

© Наталья Лучникова, 2020

ISBN 978-5-0050-7712-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ШИЛЬОНСКИЙ ЗАМОК

НИТИ ВРЕМЕНИ

Всё началось с фотографии в интернете. Красивое и романтичное место, похожее на фрагмент детской сказки: синее озеро из которого вырастает замок, крутизной стен и их недоступностью подобный крепости, камни обрамляющие берег озера, голубые горы вдали, лучи солнца высвечивающие замок даря ему золотисто-коричневый теплый оттенок, в целом, казалось бы ничего особенного. Но что-то большее, чем просто красота, цепляло и погружало в это место. Захотелось узнать про замок, но как? Страна, где он находится, была загадкой.

Спустя месяцы, несколько фрагментов моей жизни, удивительным образом, сложились в единую картину. Вначале друзья прислали мне несколько заставок на рабочий стол, среди которых была фотография того самого замка. Затем в моей жизни появились новые знакомые, которые часто бывая в стране, практически мне незнакомой, при наших встречах щедро делились впечатлениями о своих поездках. И наконец, однажды, за обедом, в кафе, включили передачу о той самой стране, про которую много и подробно рассказывали мне мои знакомые. На экране мелькали снимки красивых мест, как в качественном рекламном ролике, и вдруг камера показала тот самый замок из сказки! Время словно остановилось, и меня мгновенно перенесло через страны и континенты туда: в сказку, к озеру, в замок. Вот так в один момент, место обрело название и адрес. Удивительное превращение мечты в реальность казалось невероятным, и я вдруг поняла, что давно уже знаю и эту страну, и это место, и то, что я там обязательно буду.

С того момента прошёл год, и судьба привела меня в эту страну, в это место, и в этот замок.

Всё началось с фотографии в интернете… Эта фотография стала началом сюжета целого романа.

Иногда невозможное становится возможным, даже тогда, когда мечта начинается с одного только снимка.

2014 год, июль, Замок Шильон, Швейцария

У ворот замка есть лавка, где можно купить сувениры и выпить чашечку кофе. Те, кто был в Шильоне, хорошо её знают – это единственное место в ближайшем радиусе, где можно что-то купить.

В тот день с самого утра шёл дождь, возвращаться по дождю мне не хотелось и выйдя из замка, я зашла в лавку, купила кофе и села за маленький круглый столик, чтобы сделать свои путевые записи: давняя привычка доверять блокноту больше, чем памяти. Я почти закончила, когда поймала на себе чей-то взгляд. Прямо передо мной сидел высокий, красивый, седовласый мужчина, на вид ему было лет семьдесят. Он сидел за соседним столиком, улыбался, и не скрывая интереса, откровенно смотрел на меня, как смотрят на что-то забавное. Я улыбнулась в ответ и смутилась, потому как не часто ловлю на себе подобные взгляды. Несмотря на то, что в лавке кроме нас было ещё довольно много посетителей, я видела, что пристальное внимание незнакомца привлекает только мой столик. Я продолжала писать, спешить было некуда, капли дождя ещё барабанили по натянутой крыше, а незнакомец продолжал своё наблюдение. Когда я закончила, дождь почти прекратился, и мне захотелось пройтись вдоль берега озера. Я допила свой холодный кофе и направилась к выходу, но не успев сделать и пару шагов из под навеса лавки, я услышала низкий и приятный мужской голос:

– Bonjour Mademoiselle!

– Bonjour, – повторила я. Это было одно из немногих, знакомых мне французских слов.

Мы стояли некоторое время, молча глядя друг на друга, и улыбались, как улыбаются люди, не знающие что друг другу сказать. Так как знакомство в мои планы не входило, я сделала короткий шаг вперёд по тропинке. К моему удивлению, незнакомец шагнул за мной, и не отставая ни на шаг следовал за мной вдоль замка, по направлению к GrandRue. Дойдя до первого спуска к озеру, незнакомец остановился и начал что-то быстро говорить по-французски обращаясь ко мне. Здесь нужно сказать, что мои познания французского языка, к моему стыду, ограничиваются двумя фразами: «Bon appetit» и «Bonjour». И хотя я и прежде чувствовала ущербность от того, что не знаю языки, то теперь вовсе ощутила себя неандертальцем. Даже по мимике и жестам я не могла понять ничего, из того что говорил мне мой случайный попутчик. Вообще, здесь, в Швейцарии, для меня стало открытием способность швейцарцев говорить на нескольких языках. Не знаю, насколько глубоко они их знают, но явно больше, чем я. И пока мой случайный попутчик продолжал изливать французские слова, я думала о том, как ему объяснить, что я ничего, вообще ни единого слова не понимаю. Но как только я собралась жестами остановить его, он вдруг резко прервался и пристально посмотрел мне в глаза. Воспользовавшись этой паузой, я медленно, по-русски произнесла:

– Я не говорю по-французски.

Прежде, если я отвечала по-английски: «I don’t speak French», услышав это, со мной начинали резво говорить по-английски, и я вновь вынуждена была улыбаться и пожимать плечами в ответ. Моих познаний в английском хватало для того, чтобы спросить дорогу и заказать себе обед, но не более того. Так, со временем, чтобы, не вводить собеседника в заблуждение и не попадать в него самой, я стала отвечать по-русски, чтобы было понятно, на каком языке я могу понимать, слушать и говорить.

К моему удивлению, незнакомца нисколько не смутила русская речь, и он медленно по-английски произнёс:

– Do you speak English?

На что, я также медленно, почти по слогам ответила:

– Better than French, but much worse than Russian.

Он широко улыбнулся, и тоже разделяя слова на слоги, произнёс:

– My name is Basko.

Поскольку его желание продолжить общение было очевидным, то кроме как пытаться понимать и говорить по-английски, другого выбора, ни у него, ни у меня не было. Услышав его намеренно медленную речь, я улыбнулась, вспомнив отца, который в детстве, также спокойно и не торопясь объяснял простым языком не понятные мне вещи.

– I’m sorry, but I don’t speak Russian, – ещё медленней проговорил он, и стал спускаться вниз по ступенькам, аккуратно взяв меня под локоть. Мы спустились к озеру, и медленным прогулочным шагом пошли по дороге, уступая дорогу любителям кататься на роликах и велосипедистам. Баско всё больше напоминал мне отца: такой же красивый, уверенный, а ещё могучий и надежный, похожий на замок, который остался позади. Мы дошли до одной из многочисленных скамеек, расставленных вдоль берега, и он предложил мне сесть. Скамейки вдоль озера, словно специально расставлены для уединения: они спрятаны за деревьями и цветами, и чтобы обнаружить их, нужно спуститься к самому берегу. Стоя у линии воды, спиной к озеру, их замечательно видно, но с бульвара, где прогуливаются туристы и местные, их не видно совсем, только кусты и цветы, обрамляющие скамью, служат указателями для желающих отдохнуть сидя у берега.

Какое-то время мы сидели молча, и наблюдали за птицами, прилетевшими к нам в ожидании корма. Первым подплыл лебедь: красивая, благородная птица, своим величием и грацией, моментально приковывающая к себе взгляд. Я отломила кусочек от своего круассана и бросила в воду. Лебедь оживился, но остался в стороне, подплыть он не решился. Я бросила ещё кусочек, лебедь вновь встрепенулся в порыве подхватить, но остановился и вместо того, чтобы плыть к кусочкам, стал плавать из стороны в сторону, ни на сантиметр не приближаясь к желанной пище. Мне стало интересно, сколько времени и кусочков понадобятся лебедю, чтобы наконец-то решиться, подплыть и съесть их. Я бросила третий кусочек, четвёртый, а вот пятый бросать уже не пришлось. Откуда то приплыла утка, схватила один кусок, потом появилась другая, следом прилетели неизвестные мне мелкие пернатые, потом воробьи, и уже через мгновение весь этот птичий коллектив не оставил ни крошки. Они были такие шустрые и смешные, они с таким азартом соревновались за каждую крошечку, что я не заметила как скормила им всё, что у меня было. И только после этого я вспомнила о лебеде. А он всё это время оставался в стороне, но уже без оживлённого взгляда, а с опущенной головой. Он, кому сама судьба подарила очевидные преимущества, остался голодным и без внимания, а те, кто не располагали внешними привилегиями, были сыты, довольны и обласканы вниманием. Это забавное наблюдение увлекло не только меня, но и Баско, он с интересом смотрел за движениями лебедя. Когда птицы решили, что здесь им больше ничего не дадут, они улетели также мгновенно, как и появились, и только после них, не поднимая головы уплыл лебедь. Я тоже хотела удалиться от этого места, и повернулась к Баско, чтобы жестами показать своё намерение, а он в ответ достал из кармана пиджака карточку и показал мне:

– This is my grandpa.

При этом Баско так пристально и цепко смотрел прямо в мои глаза, что я не смогла не только отвести взгляд и взглянуть на снимок, но даже моргнуть. Он словно сканировал каждый миллиметр моей души, а потом медленно, почти по слогам проговорил два слова: «Tomorrow here», встал и буквально исчез за кустом цветов.

Вся эта ситуация была похожа на сон, который едва проснувшись ощущаешь как реальность, хотя нет никаких внешних проявлений этой самой реальности. Я не знала, что делать, потому что рано утром у меня был поезд в Милан, а оттуда долгий перелёт домой. Я не помню, сколько времени я пробыла в оцепенении, прежде чем, поняла, что выход есть только один: сделать то, что я могу сделать.

Ранним утром, когда ещё даже горизонт не был озарён солнцем, я вышла из отеля и быстро пошла вдоль берега, жадно вдыхая целебный воздух озера. Уже стали различимы очертания замка, когда я заметила Баско.

Сегодня он был одет как профессор европейских университетов из фильмов: клетчатый пиджак, шейный платок, шляпа, в одной руке у него была трость, в другой он держал бумажный свёрток. Увидев меня, Баско быстро зашагал навстречу, и подойдя ближе, чем обычно подходят незнакомые люди, протянул мне свёрток. Это было что-то тяжёлое и небольшое, похожее на свёрнутую в рулон бумагу. «Write about it», сказал он и неуклюже положил мне на плечи руки. Баско вновь, как вчера, пристально посмотрел мне в глаза, и повторил: «Write about it». Не понимая, о чём нужно написать, я кивнула, а он развернулся и зашагал проч.

Чтобы не томить читателя, не буду описывать, чего мне стоило разобраться в записях, которые я обнаружила в этом свёртке. История перевода с английского, безусловно, интересна сама по себе, но она меркнет по сравнению с той, что хранилась за обложкой свёртка. Это были письма, дневники, рисунки, заметки и записи некоего Бренсона, который приходился дедом моему новому знакомому. Скажу только что, когда я открыла свёрток и увидела пропитанные временем листки, я не сразу решилась даже прикоснуться к ним, не то что читать. Эти письма и дневники хранили историю нескольких поколений и открывали удивительное переплетение нитей времён начиная с 14 века. Казалось бы, какая связь может быть между Бубонной чумой, свирепствовавшей в середине 14 века в Европе, и рисунком на стене старой церкви в маленькой ирландской деревне? Оказалось связь есть и весьма прочная.

Судьба иногда открывает замысел своих прихотей совсем неожиданно и без каких либо просьб. События, цепочкой тянувшиеся семь веков, открылись именно так: всполохами высветив отметины историй разных лет и стран.

История хранившаяся в свертке, началась в Шильоне, с прекрасной Иоланды, затем цепь событий перешла в Ирландию, к Шону, а потом вновь вернулась в Шильон, с Бренсоном, помощником Альберто Нефа. Именно он, Бренсон, хранил семейную историю шести поколений, и чтобы убедиться в её правдивости прибыл в Шильон и принял участие в реставрации замка. Много лет он внимательно изучал каждый камень чтобы понять: могли ли они быть свидетелями тех событий, на истории которых он вырос. Бренсон вёл дневники и скрупулёзно записывал каждый исследованный миллиметр. Его внук, Баско, сохранил записи деда, и в 2014 году, в возрасте 65 лет передал их автору.

От себя он вложил в свёрток единственный лист, на котором было написано:

«Я родился и вырос в Америке, мой дом стоит в самом центре Северно-Американской плиты, и я никогда не слышал шума волн. Когда мне исполнилось 65, я подумал, что должен отвести записи своего деда туда, где он их сделал. Своих детей у меня нет, и мне некому передать историю, хранившую память семи поколений моего рода. Я приехал на берег Женевского озера, и взял с собой Дневники, чтобы увидеть своими глазами то, чему мой дед посвятил свою жизнь.

Поселился я неподалёку от замка, из моих окон открывается прекрасный вид на озеро и горы другого берега. Я держу окна и балкон открытыми, чтобы слышать шум волн. Никогда я не мог даже представить, что смогу наслаждался этим новым для меня звуком, видимо ирландские гены отзываются во мне на звуки воды.

Каждое утро я прихожу к замку, иногда захожу с экскурсиями внутрь. Но, к сожалению, мне как туристу многое из того, о чём писал и рассказывал дед, закрыто. Тем не менее, я могу себе представить описанные в дневниках события. Гуляя по замку, я понял, что жизнь состоит из выбора мгновений. Каждое мгновение можно изменить свою жизнь, а прошлое оставить позади. Сегодня неизменно превращается во вчера, и вчерашний день остаётся навсегда. Что останется там, и что я выберу сегодня, решать мне, никто за меня этого не решит. Я хочу оставить память о деде и его историю. Баско Б.».

Я не знаю, почему Баско выбрал меня, но я благодарна ему, за то что он доверил мне своё сокровище. Насколько смогла, я превратила рукописи в историю, и тебе, дорогой читатель решать, какой она получилась.

1330 год, Замок Шильон, Графство Савойское

Стражникам выдали красивую одежду, ярко синего цвета. Она была мягка и приятна на ощупь, пахла свежей краской и удивительно шла каждому. Мужчины, в новых одеждах казались стройнее, их прямые спины поддерживала гордость, сила и особая значимость их долга. В то время, каждый стражник считал своим долгом не только оберегать доверенный ему замок, но и улучшать то, что возможно улучшить. Торговый путь, проходивший мимо замка, стал не только безопасным, но и более доступным. Налоги стали гибкими и зависели от количества провозимого товара. Дорога постоянно поддерживалась в хорошем состоянии, а если в пути случались больные, то их можно было оставить в замке, и им был гарантирован уход. Довольны были все: граф Савойский, стражники, торговцы.

1345 год, Замок Шильон, Графство Савойское

Момент превращения стражей в охранников прошёл незаметно. Опасный воздух тщеславия проникал в замок и постепенно пропитывал собою всё вокруг. Отравленные этим воздухом, жители замка медленно избавлялись от ответственности за свои поступки, слова, мысли. Стражники, которые совсем недавно гордо носили свои имена и одежды, стали больше заботиться о сохранении того, что уже было, чем о приобретении нового. Их не волновало, что маниакально сохраняя одно, они теряли многое другое.

Нельзя сказать, что поток торговцев плативших налог, сократился. Они просто стали другими: на смену радости пришла серость.