Витя в развитии

– Дома.

– А с кем он? – клиенты удивлены и озадачены. Хотя, я думаю, их бы намного больше озадачило, если бы я приехала к ним с Витей.

– С папой.

– Ты оставляешь ребенка в два месяца с папой??? – на их лице нечеловеческий ужас.

– Ну да.

Я все еще не понимаю, что не так.

На следующем мероприятии история повторяется.

На третьем мне предлагают взять Витю с собой.

– Ты не волнуйся, мы за ним присмотрим!

Интересно, они серьезно считают, что двухмесячному ребенку будет лучше на огромной конференции, чем дома с папой? А главное, что будет лучше им?

– А почему ты не наняла няню? – спрашивают еще одни.

– А твой муж соглашается сидеть с ребенком?

– А он что, сам с ним сидит целый день?

– Муж тебя отпустит?

В итоге эти разговоры начинают мне слегка надоедать, и на вопрос «где ребенок», я начинаю отвечать, что он дома с бабушкой. Все сразу успокаиваются и теряют ко мне интерес. Видимо, у бабушки спрашивать разрешения не нужно.

– Мои клиенты тебя чуть не канонизировали, – говорю вечером дома мужу. – Но я на жену святого точно не тяну, поэтом пусть лучше канонизируют наших мам. Можно обеих одновременно. Интересно, а что будет, если я скажу, что Витя дома с дедушкой? Надо попробовать для эксперимента.

Друзья

Друзья тоже ведут себя странно. Во всяком случае, те, у кого нет детей.

Когда я ходила на курсы для беременных, на одном из занятий нам рекомендовали подружиться с другими молодыми мамами, так как потом будет очень интересно гулять вместе с колясками и обсуждать каки. Я тогда, несмотря на изрядный живот, приехала после шестидневной работы на выставке и конгрессе и отпаивалась литром кофе. Мое богатое воображение тут же стало подкидывать мне картины разной степени приличности.

Впервые после родов еду встречаться с бездетными друзьями. Заказываем суши и смотрим друг на друга. Они смотрят на меня с большой опаской и переглядываются. Явно боятся, что я сейчас начну обсуждать с ними каки. Вот прямо тут и сейчас. Закажу ролл «Филадельфия», чашечку кофе и вперед.

Каки, кстати, я обсуждала один единственный раз – с лечащим врачом, когда они неожиданно позеленели после гипоаллергенной смеси. Однако в голову закрадывается хулиганская мысль: может, рассказать сейчас эту историю под роллы? А то такое ощущение, что я как-то не дотягиваю до образа матери.

Сестра

К нам в гости приезжает Варя, сестра Вити, и видит удивительную картину. Папа с огромными синяками под глазами таскает по квартире орущего младенца, а я мечусь между ними и кухней, откуда неприкрыто пахнет гарью. Это я наконец решила заняться готовкой, так как от пиццы уже тошнит, а бабушки с их спасительными контейнерами давно к нам не заезжали.

– Что у вас тут происходит? – удивляется Варя и идет мыть руки. – Ты, – говорит она папе, – дай сюда ребенка и иди спать. А ты, – поворачивается ко мне, – иди на кухню и готовь спокойно. Или может лучше закажем пиццу?

– Не надо пиццу! – воплю я и исчезаю на кухне.

– А ты точно его удержишь? – недоверчиво спрашивает муж и на всякий случай прижимает Витю покрепче. Он вообще не очень любит его давать кому-то на руки, разве что только мне, и то, ненадолго.

– Удержу, конечно, я сильная.

Варя забирает Витю и укладывает его на развивающий коврик. Папа замирает и боится пошевелится, в ожидании новой порции крика. Но Витя вдруг начинает улыбаться и умильно гулить.

– Ну, вот видишь, все хорошо, ему все нравится, иди поспи.

Папа исчезает в спальне, откуда через минуту раздается богатырский храп.

Я тушу мясо. Никогда не думала, что готовка может доставлять такое удовольствие! Конечно, надо бы пойти проверить Витю. Варе – восемь лет, она – очень ответственная девочка, но как-то у них подозрительно тихо.

Прокрадываюсь в комнату и вижу замок. Откуда он у нас в квартире??? Похоже, что у меня от недосыпа начались галлюцинации. Иду в ванную, умываюсь холодной водой и возвращаюсь в гостиную. Натурально замок – из игрушек и палок от развивающего коврика. А посреди этого великолепия лежит Витя и явно не верит своим глазам. Потому что максимум на что я способна, это пару минут потрясти перед ним погремушкой.

Просыпается наш папа, и мы садимся обедать. Витя лежит на коврике и перебирает игрушки. Молча. Иногда радостно агукает.

– Варя, а ты теперь когда снова к нам приедешь? – с надеждой спрашивает муж. – Через неделю? Или может пораньше?

– Постараюсь пораньше, – вздыхает Варя. – И бабушке скажу, чтоб почаще к вам заезжала. А то как вы тут без нас…

Мне кажется, что никак!

Развлечения

Мы с Витей часто ходим в кафе и рестораны. Мы вообще себя ни в чем не ограничиваем. Куда хотим, туда и идем. Надо сказать, что встречают нас везде крайне благожелательно.

Когда я впервые заказываю Вите еду в ресторане, он смотрит на меня как на предателя. Как на человека, который скрывал от него все это время тайну бытия. Ну да, готовлю я очень средне, до ресторанного повара мне далеко. Но и не все так плохо, если честно.

Дома Витя отказывается даже смотреть на банки с детским питанием, а на следующий день, когда мы идем гулять, весь выкручивается в коляске и показывает пальчиком на ресторан. Надеется, наверно, что мы теперь всегда там будем питаться.

Витя очень любит официанток. Мне кажется, он еще поэтому не возражает, что я его везде за собой таскаю. Как только мы приходим, он выбирает самую красивую официантку и начинает привлекать к себе внимание. Строит глазки, улыбается. Как обычно, умильно гулит. Видимо, он думает, что таким образом уговорит ее принести ему порцию побольше и приготовить повкуснее. Обычно девушка тут же падает к его ногам. Но если этого не происходит, Витя пускает в ход главное оружие. Он начинает петь. На одной ноте так: «А-а-а-а-а!». У нас папа дома все время поет, поэтому Витя точно знает: пение – это хорошо. На пение официантка точно среагирует. Я обычно к этому моменту уже сижу с соской наготове. Петь с соской во рту Витя пока еще не научился.

Привязанность

Витин папа работает преподавателем в университете. Он ведет занятия три раза в неделю, а остальное время работает из дома. Витя любит проводить время с папой. Во-первых, папа не дает ему плакать. Стоит Вите издать хотя бы звук, папа сразу хватает его на руки и начинает носить по квартире. Когда Витя с папой провожают меня на работу, Витя сидит у папы на руках. Когда я возвращаюсь через восемь часов, папа по-прежнему носит Витю по квартире.

– А кормил ты его тоже, не отпуская? – ерничаю я. – А когда я в командировку уеду, ты так и будешь его три дня на руках носить?

Когда Вите исполняется восемь месяцев, его папа меняет работу. Теперь он должен ездить в офис по обычному графику, пять через два. Витя на грани нервного срыва. Каждый раз, когда он видит, что папа надевает куртку, он ползет по коридору со скоростью бешенного носорога, хватает папу за ногу и вопит:

– Папа!!! Папа!!!

Потом они час прощаются. Папа берет Витю на руки и начинает носить по квартире.

– Ты опоздаешь, – предупреждаю его я.

Папа отдает Витю мне и идет к двери. Витя вопит и ползет за ним. Все же зря работодатели пристают с вопросами про детей к женщинам. Я бы на их месте и мужчин пытала, нет ли у них дома случайно младенца со страхом сепарации? И умеют ли они в нужный момент отлепить его от ноги и волевым решением отдать маме, которая, может, на руках и не носит, зато умеет рассказывать сказки, и покупает новые классные игрушки, и в ресторан может отвести? Что интересно, когда я уезжаю в командировку, Витя улыбается мне вслед и ползет по своим важным малышковым делам. Вот думаю, может мне тоже стоит график поменять?

Дедушка