Душевные тайны. Книга первая

Проигрыватель одну за другой воспроизводил волшебные мелодии…

Начался учебный год. Я знала, что он в школе последний, твердо решила не идти в десятый класс. Профессию уже выбрала. Родители мечтали видеть меня врачом или учителем (престижнее работы в то время для женщины трудно было придумать). Отец и мать были строители и четко знали, как нелёгок тяжелый физический труд. Хотели для своей доченьки легшей доли. Врача я отмела сразу. Слишком больно смотреть на страдающих людей. А вот с детьми я ладила. Обожала этих вечно визжащих, кричащих и бегающих созданий. С четвёртого класса у меня были подопечные первоклашки. Мы дружили уже четыре года. Всегда любила возиться с ребятишками, они как цыплята за наседкой ходили следом. Наши встречи происходили каждый день. Иногда мои подопечные прибегали на переменках в слезах решить свои неразрешимые проблемы.

В то время была очень популярной ритмическая гимнастика. Прыгая дома под музыку, я в совершенстве изучила курс упражнений из книжки, которую достала мама на время. Однажды учитель физкультуры увидел мои выкрутасы (школьные подружки тоже хотели научиться) и предложил проводить занятия для всех желающих школьников младшего крыла. Желающих оказалось много и пришлось скакать с ними четыре раза в неделю. Мне это нравилось, чего греха таить. Мы с детьми находили общий язык. Каждое занятие было праздником. Решение созрело. Я хотела стать педагогом.

Разлука не была для меня так тяжела, как я предполагала. На чувства не влияли километры. Всё моё существование превратилось в ожидание. Огромное, как кокон, окружающее поле. А в его глубине – хрупкий аленький горящий цветок пылающего сердца. Птицы по дороге из школы всё так же прекрасно пели, осенние цвета радовали глаз. Я жалела, что этой красоты не видят дорогие глаза.

Лесов в наших краях было мало и все не близко. Зато прям за домом был огромный лиственный парк. Немалую часть его составляли алеющие золотой осенью клёны. Буйство красок восхищало своим разнообразием. Гуляя среди пестрой осенней листвы я перечитывала в сотый раз очередное долгожданное письмо. Мы писали много и часто, доверяя бумаге самое сокровенное. Каждый день я мчалась из школы к заветному ящику.

Толик уже был студент, и новая жизнь меняла его письмо от письма. Я улавливала между строк малейшие перемены во взглядах любимого. Он становился взрослым. Принимая день ото дня самостоятельные решения, юноша превращался в мужчину. Когда ящик был пуст, я знала – весточка просто задержалась в пути и терпеливо ждала следующего дня. Я любила его так же, как в момент первой встречи. Невозможно любить больше или меньше. Можно любить или не любить совсем. Это симпатия измеряется шкалой – у любви линейки не существует. Здесь все просто – либо да, либо нет. В моём случае сомневаться не приходилось. Любовь окутала с ног до головы.

Моменты взросления дорогого человека не изменили его отношения ко мне. Знала, он все так же любил, как и я. И так же, как я, ждал встречи.

Жизнь продолжалась и била ключом из прирожденной оптимистки. Занятая весь день школой, с малышней, занятиями аэробикой, я успевала сбегать на занятия оркестра – мы играли легкий джаз. Музыка из подаренной пластинки настолько впечатлила меня, что я заразила любовью к ней ребят, и мы не покладая рук пытались снять партитуру и выучить хоть что-то похожее. Но, ни на миг я не отпускала любимый образ из своих мыслей.

Приближался Новый Год. Этот праздник родители всегда проводили дома. Собирались весёлой компанией. Друзья приводили своих детей, и в другой комнате у нас было своё застолье и своё веселье. Откладывать непростую просьбу я больше не могла. Толик просил ответить, приеду ли я на праздники. Сестричка тоже хотела увидеть Ваню. В один из дней я решилась и подошла к маме.

– Мам. Тут такое дело, – я замялась.

– Доченька, ты хочешь поехать на Новогодние праздники в деревню?

– Как ты догадалась? – мама в который раз удивила меня.

– Папа уже заказал для вас билеты и позвонил бабушке. Это вам наш Новогодний подарок, – раскрыла объятия навстречу счастливой дочери.

– Мамочка! Спасибо, спасибо, спасибо.

– Одно условие. Ты хорошо закончишь учебный год. И вы поедите всего на неделю. Наде нужно сдавать сессию.

Сестра училась в технаре и её ждали экзамены.

Родители подарили нам необъяснимо дорогой подарок. Даже в самых смелых предположениях я не мечтала о таком. Думала, мне долго придется уговаривать строгого отца. Мама все сделала за меня.

До поездки оставалось двадцать семь дней. Они тянулись дольше, чем все остальные вместе взятые месяцы разлуки.

Наконец, этот миг настал, и мама с папой посадили нас в поезд. «Быстрей, быстрей» – стучали колёса. Каждый оборот приближал момент нашей встречи, съедая километры и сокращая расстояние. Радость не покидала душу. Я увижу его. Приближение свидания заставляло кровь бурлить в жилах…

Под размеренный стук, утомленная суетным днем, я, наконец, уснула.

Глава пятая

Зима. Темнело рано. Вечер был бесконечным. Стрелки часов остановились. Сестренки в радостном ожидании крутились у большого зеркала.

Всего семь, а я, уже одетая, час не отрываю взгляд от старого будильника. «До девяти еще два часа. Ещё два часа. Плюс дорога, минут тридцать. Ещё два с половиной часа и мы встретимся… А вдруг он не придёт на фильм, а только на дискотеку? Тогда ещё плюс два часа». Мозг складывал цифры, часы, минуты и эта глупая арифметика успокаивала нервы.

Мне нравились точные науки. Физика, алгебра, геометрия – любимые предметы. В них все было четко, понятно и разложено по полочкам. Физику обожала. Учеба всегда давалась мне легко. Достаточно было выслушать внимательно урок. Домашние задания выполнялись за полчаса. Когда мы перешли учиться в шестой класс, старшие ребята пугали нас: «Вот начнётся физика, узнаете, почем фунт лиха». Учитель был огромный строгий мужик с тяжелым взглядом. За всю учебу я ни единого раза не слышала, чтоб он повышал голос, но тишина на его уроках была мертвая. У кабинета ученики стояли у стеночки и усиленно пытались заучить наизусть хоть что-нибудь. На первые занятия страшного учителя я не попала. Была больна. На следующее пришла довольная. На уроке не была – учить не надо. Такая отговорка срабатывала всегда, без исключений. Все стоят, зубрят, а я ж была больна, значит, в безопасности, к доске не вызовут. Глупышка. Я испытала настоящий ужас, когда прозвучало мое имя.

– Я была больна. Не была на уроке, – мне реально стало страшно.

– Ты живешь на необитаемом острове? Давай. Потенциальная и кинетическая энергия и их взаимосвязь.

Что-то я читала про это, но даже эти малые крохи от страха выветрилось из головы.

– Давай начнем с того, что такое кинетическая энергия, – он видел, что обо всём этом я имела очень смутное представление. Наводящими вопросами буквально заставил вывести закон о превращении кинетической энергии в потенциальную. Он точно знал, что я книжку в глаза не видела, но не влепил двойку, а помог понять что физика – это наука про то, что нас окружает и заставил полюбить предмет. Тогда я получила первую пятёрку. Он оказался отличным мужиком. Очень добрым и ироничным. Не понимаю, почему его так боялись ученики? По дороге домой после очередной олимпиады он всегда покупал нам батон колбасы и буханку ароматного, с запеченной корочкой, настоящего житного хлеба. Запах детства…

Оторвать глаза от циферблата заставил стук в окно. «Кто это? Ваня? Рано ещё!»

– Наталка, до тебе прийшли, – крикнула тетка в приоткрытую дверь.

Я не могла заставить себя подняться. Не могла поверить в такое счастье. Боялась, что за дверью кто-то другой. Не ОН.

– Что сидишь? Тебя же ждут, – подтолкнула сестра.

Внутри сработала пружина. Две секунды – была за дверью. Знакомый силуэт маячил за калиткой. За спиной выросли крылья, я буквально подлетела к любимому.

– Я не мог выдержать больше ни минуты, – слова потонули в объятьях, – Девочка моя, как я соскучился! – шептал любимый, осыпая лицо поцелуями. Я говорить ничего не могла. Комок стоял в горле. Ни одного звука – задыхалась от счастья. Сердце стучало в ушах. Губы встретились. Слова иссякли…

В этом поцелуе было всё: радость встречи, огорчение от скорого расставания, тоска темными одинокими вечерами и главное – любовь. Его любовь ко мне, его девочке…

Мы обошли все дорогие сердцу места. Зима придала им особое очарование. Река замерзла и только в колодцы мощным потоком падала вода. Брызги сверкали в лунном свете яркими искрами. Зимний лес встретил сказочной тишиной и был неописуемо красив. Молодые ёлочки, осыпанные пушистым сияющим снегом, отражали звёзды, переливаясь алмазными бликами. Глубокий снег позволил нам поваляться и поиграть в снежки. Было очень хорошо. Я не могла налюбоваться дорогими чертами. Поцелуи согревали озябшие руки. Но куча теплой одежды разделяла нас, мешала прижаться покрепче. Зима вносит свои коррективы. Мы окончательно замёрзли.

– Пошли ко мне. В нижней хате никого нет. Хоть погреемся.

Теткин дом был разделён на две половины. В одной они жили, другая была для торжественных случаев. Стояли две кровати, застеленные покрывалами. Сверху, в четком порядке, одетые в накрахмаленные и выглаженные, любовно вышитые почти живыми цветами наволочки, возвышались подушки. Там же стоял длинный стол и две большие скамьи с обеих сторон. Сделаны они были из дерева, спинки украшены резьбой. Очень красиво.

Только мы устроились присев на кровать, дверь тихонько открылась. Лида с Димой неслышно проскользнули внутрь. Любимый положил мне палец на губы. Мы затаились. Ничего не заметив, в темноте они оккупировали вторую кровать. Я со всех сил сдерживала смех. Ещё через пару минут дверь вновь открылась и все повторилось. Целоваться влюблённые начали прям у порога. Этого уже выдержать ни я, ни Толик, не могли. Громкий ржач огласил комнату.

– Наташка! – Лидин заливистый перезвон присоединился к моему. Я смеялась так, что начались колики. Никак не могла остановиться. Свет озарил комнату.

– Тю, дурочки, – Надюшино обескураженное лицо вызвало новый приступ смеха. Суровая зима всех согнала в тёплый дом. Обнимаясь в темноте, до утра травили анекдоты…

– Завтра встретимся?

– Уже сегодня.

– Когда?

– Я зайду.

Знакомый стук прозвучал, как только стемнело. Двадцатиградусный мороз не располагал к прогулкам, холодно бродить по деревне. Остались дома. Девчонки испарились, оставив нас одних.

Страстные объятья и поцелуи вводили в транс. Мы никак не могли оторваться друг от друга. Длиной зимней ночи было мало.

– Ты меня любишь?

– Всей душою.

– Ты скучала?