Русский для тех, кто забыл правила

И еще одна важная вещь заключается в том, что истинное знание родного языка закладывается в детстве. Точно так же, как в детстве закладывается система ценностей, самооценка и многое-многое другое. Так что детство – это не то славное время, когда люди живут ощущениями и видят правду такой, какая она есть, не нарушая ее излишними умозаключениями. Детство также является основой будущей человеческой личности. И правильно говорил Антуан де Сент-Экзюпери: «Все мы родом из детства».

А язык (в том числе и родной) легче всего усваивается в детстве, когда с памятью все в порядке и голова не забита всей той «ерундой», которой она забита у взрослых. Кстати, разве вы не замечали, что родители и дети, говорящие на одном языке, часто вообще не понимают друг друга? Вы заметили это? Но это уже тема для совершенно другой книги…

Литературный язык и понятие нормы в языке

Территория России огромна. Да что там, это самое большое государство в мире, площадь которого (17,1 млн. км

) почти в два раза превышает площадь идущей следом Канады. И население нашей страны на 1 января 2022 года, по оценке Росстата, составляло 145,48 млн. человек (постоянных жителей).

Совершенно естественно, что не все и не везде в России говорят по-русски одинаково. На севере, например, «окают», то есть четко выговаривают звук «о». На юге, наоборот, «акают», то есть произносят звук «о» как «а» в безударном слоге. Где-то весьма своеобразно произносят звук «г», а где-то свёклу называют бураком, где-то петуха именуют кочетом, а в Петербурге вместо «бордюр» говорят странное для уха москвича слово «поребрик», а вместо «шаурма» говорят «шаверма».

Лексические различия речи жителей двух российских столиц – это вообще отдельная тема. Вот лишь несколько наиболее характерных примеров: подъезд – парадная, водолазка – бадлон, ластик – резинка, батон хлеба – булка хлеба, проездной – карточка, курица – кура и т. д.

На это указывал еще Ф. М. Достоевский в своем рассказе «Скверный анекдот»: «Есть два существенные и незыблемые признака, по которым вы тотчас же отличите настоящего русского от петербургского русского. Первый признак состоит в том, что все петербургские русские, все без исключения, никогда не говорят: “Петербургские ведомости”, а всегда говорят: “Академические ведомости”. Второй, одинаково существенный, признак состоит в том, что петербургский русский никогда не употребляет слово “завтрак”, а всегда говорит: “фрыштик”, особенно напирая на звук фры».

Фрыштик – это и есть завтрак, только по-немецки (Fr?hst?ck). И так действительно раньше говорили в Санкт-Петербурге. И так никогда не говорили в Москве. Недаром же Н. А. Некрасов так писал о северной столице: «С немецким языком там перемешан русский / И над обоими господствует французский…»

Считается, что Москва до сих пор остается источником языковой нормы в текущем словоупотреблении русского языка. Москва никогда не будет «окать» и «гхэкать». Московское произношение формировалось долго и давно сложилось в саморегулирующуюся систему. Только вот в последние годы стало просто пугать нашествие на Москву «носителей другой нормы произношения».

Коренные москвичи говорят «булошная» и «попить чийку», питерцы говорят «шинэль» и «мущчина». А вот в Москве, как показали исследования, только 8 % жителей не поставили «э» оборотное в заимствованные слова вроде «шинель». Но зато 86 % москвичей говорят «дошть», «под дождем» и «летние дожди» вместо когда-то типично московских «дощщь», «под дожжём» и «летние дожжи». Однако, что бы ни происходило, железобетонно держатся знаменитые московские «што» и «конешно» – так говорят 100 % москвичей.

Как видим, в разных регионах нашей огромной страны очень много языковых различий. Однако общим для всех является русский литературный язык, который сложился постепенно, в течение нескольких столетий.

Литературный язык – это наддиалектная форма существования национального языка. Это некий образцовый (унифицированный) язык, нормы которого обязательны для каждого говорящего по-русски.

Литературный язык для того и унифицирован, чтобы быть понятным всем. А говорить и писать на таком русском языке – это значит ощущать себя частью единого целого, а не какого-то отдельного региона, профессионального сообщества или возрастной «тусовки».

Знание норм и умение правильно говорить и писать составляют культуру речи. А культура речи – это часть общей культуры человека.

Термин «литературный язык» по своему происхождению связан с понятием «литература». А с чем же еще? И с понятием «литера», то есть «буква». Таким образом, это все-таки письменный язык. Это не самостоятельный язык, а литературная разновидность употребления русского языка. Это – специально обработанная часть общенародного языка.

История литературного языка – это история нормы. Между тем история языка литературы – это история отклонений от нормы. Это определяет принципиально различный подход к языку литературных произведений у историка литературного языка и у историка литературы. Историка литературного языка интересуют стандартные явления, то есть тот фон, на котором реализуется творческая активность отдельных авторов; историка литературы интересует творческое своеобразие писателя <…> Исследование языка литературы предполагает в качестве необходимого условия знание литературного языка.

    БОРИС УСПЕНСКИЙ,
    филолог, лингвист и историк языка

А еще литературный язык – это язык радио и телевидения, школьного обучения, науки, публицистики и т. п. Во всяком случае так было всегда, хотя в последнее время и в этих областях можно наблюдать… Как бы это поделикатнее выразиться… Скажем так: в последнее время только единицы из многотысячного отряда ученых, преподавателей и журналистов по-настоящему контролируют собственное употребление языка. Особенно касается журналистов, что стало бросаться в глаза в телевизионных и радиоэфирах, в создаваемых ими устных и письменных текстах (просто типичной стала, например, ошибка со словами «одеть» и «надеть»).

К сожалению, сейчас далеко не все журналисты, редакторы передач, руководители телеканалов и радиостанций осознают уровень ответственности работников СМИ перед аудиторией, которая, не задумываясь, воспринимает речь журналистов как образец.

Любой взрослый человек понимает, что без норм не может существовать ни одна система, ни один организм. Но если в природе эти нормы возникают естественным путем, то в мире людей нормы – это результат сознательной человеческой деятельности, то, что создано разумом и деятельностью человека. В случае языка – это особые ограничения, которые люди налагают на свое речевое поведение.

Общепринятые нормы составляют суть литературного языка. Однако литературный язык – это живой организм, и его нормы с течением времени меняются. Это, извините за тавтологию, нормально. Изменение норм отражает тенденции развития языка и потребности говорящих на нем людей. Истоки меняющихся норм – в живой разговорной речи, так как именно там возникают новые варианты употребления тех или иных слов, варианты словосочетаний, новые смысловые оттенки, новые синтаксические конструкции и обороты.

Литературный язык объективно функционирует как таковой только постольку, поскольку он противопоставлен живой речи. Таким образом, стремясь догнать живую речь, литературный язык как бы стремится к самоуничтожению, которое, однако, не осуществляется, поскольку литературный язык непременно отстает от нее в своем развитии.