Девушка с Рублёвки. История о любви в забавных обстоятельствах

Девушка с Рублёвки. История о любви в забавных обстоятельствах
Наталья Баклина

Бросить всё и уехать в Москву – поступок. А когда ты мать-одиночка и тебе просто нужно заработать денег для своего ребёнка – поступок вдвойне. И когда судьба предлагает, вроде бы, прекраснейшие решения – романтическую поездку в Тунис, шефа, готового жениться и какую-никакую, но определённость – только вера в себя отводит от этого решения. Потому что приспособиться к жизни ещё не означает жить. Книга содержит нецензурную брань.

Девушка с Рублёвки

История о любви в забавных обстоятельствах

Наталья Баклина

Все события и персонажи романа вымышлены, совпадения случайны.

© Наталья Баклина, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Крыса была упитанной и крупной, размером с котёнка. Она пробиралась вдоль стенки и, казалось, совершенно не обращала на нас внимания. И только когда мы подошли к ней довольно близко, крыса решила не рисковать и прыгнула в пролом в фанерной стене, грациозно поджав передние лапки.

– Что-то совсем они обнаглели, – сказал мой провожатый. – Раньше только снаружи шастали, а теперь в подъезд полезли. А ты молодец, не испугалась.

– Крысы-то? – пожала я плечами. Ну, вообще-то, да, встреча неожиданная. Интересно, какие ещё сюрпризы готовит этот дом на Рублёвском шоссе? Первым сюрпризом было само здание – длинная унылая двенадцатиэтажка, растянувшяаяся вдоль дороги серой китайской стеной… Или нет, первым сюрпризом был Сергей, мой провожатый. Ну никак я не ожидала, отправляясь смотреть квартиру на Рублёвке, что показывать её мне будет такой простецкий мужик! Итак, мужик-унылая «китайская стена» -невозмутимая крыса. Что дальше?

А дальше была подозрительная лужа, которая растеклась на полу облезлог лифта.

– Вот скотина, опять в лифте нассал! – с чувством прокомментировал лужу провожатый..

– Кто скотина? – я прикидывала, стоит ли втискиваться в один лифт с лужей, или пойти на седьмой этаж пешком?

– Да алкаш этот с двенадцатого этажа! Его уже мужики здешние ловили, рожу ему били, всё равно ссыт. Специально. Из идейных соображений. Дверь откроет и с площадки сливает, как в сортир!

– Он сумасшедший? – я склонялась к мысли идти пешком и заодно соображала, сколько этажей будет отделять меня от этого ссыкуна за идею. Пять этажей? Нормально. А вниз с седьмого этажа по лестнице сбегать – вообще хорошо, вместо фитнеса.

– Сейчас газетами закидаю, и поедем, – оборвал мои размышления провожатый. Огляделся, шагнул к картонной коробке, притулившейся под почтовыми ящиками и до отказа забитой рекламными газетами, – наверняка, жильцы выгребли их, не читая. Прихватил стопку этого мусора и забросал лужу толстым слоем бумаги. Отряхнул руки и сделал приглашающий жест:

– Ну, вот и всё. Поехали!

– Слушай, может быть, пешком? – ехать в лифте с лужей, пусть даже и закамуфлированной газетами, мне всё равно не хотелось. Тем более, что бумага уже начала набухать.

– Пешком? Не, пешком я не дойду, – покачал головой мой провожатый и с сомнением посмотрел на собственное пузо, обтянутое серым трикотажем джемпера. – Ну, если всё равно брезгуешь, давай на втором лифте поедем! Только он на седьмом не открывается, придётся ехать до восьмого и спускаться пешочком.

– Второй лифт? А где он? – не поняла я, осматриваясь в поисках второй кабины.

Двери от лифта были только одни – синие, изрисованные чёрным маркером и облепленные клочками изодранной рекламы с тостами от «Путинки». Тосты перемежались инструкциями, – реклама маскировалась под правила пожарной безопасности в кабине лифта. Пока я искала второй лифт, первый подмигнул красным огоньком на кнопке вызова и уехал, увозя какому-то счастливцу сюрприз в виде лужи, заваленной сырыми газетами.

– А вот! – провожатый отжал ручку на узкой металлической дверке слева от лифта. Я её видела, но приняла за дверь какого-нибудь распределительного щита. Однако вместо автоматов и распределительных коробок за дверью оказалась кабинка. Крохотная, едва ли больше метр в поперечном сечении.

Мой провожатый первым шагнул в кабинку, занял не менее трёх четвертей пространства, максимально втянул живот и пригласил:

– Заходи!

Соображать, чем поездка в тесном контакте с чужим пузом лучше поездки в испарениях чужой лужи сил уже не оставалось. Всё, не могу, скорее уже попасть в разнесчастную квартиру, с которой мне, по словам Пенкина, сказочно повезло. И я вошла в тесную кабинку, развернулась, примяв своим тылом изрядное пузцо провожатого и даже смогла сообразить, как заставить лифт поехать: надо закрыть деревянные створки, тогда замкнётся какое-то реле и лифт будет слушаться кнопок.

– Наверное, его ещё при царе ставили, – не удержалась я, слушая, как скрипит механизм и наблюдая в щель створок, как уплывают вниз такие же узкие дверки с номерами этажей, небрежно намалёванными зелёной краской.

– Не, не при царе. При Хрущёве, – откликнулся из-за спины провожатый. – Этому дому пятьдесят уже. И лифту столько же.

Ветеран лифтостроения доскрипел до дверки с зелёной кривой восьмёркой и дёрнулся, затормозив. Провожатый за спиной завозился, видимо, пытаясь обойти меня и открыть двери. Места для манёвра не было, поэтому двери я открыла сама. Ничего сложного: поворачиваешь зверского вида ручку, отпускаешь защёлку, – и выходи на умеренно облезлую площадку с четырьмя квартирами по обе стороны от лифта.

Квартира, куда мы шли, находилась справа.

– Что здесь было? – ахнула я, переступив порог.

– Что было… Отец мой жил.

Мой провожатый аккуратно закрыл расхлябанный замок, перешагнул ободранный край линолеума – дырка занимала с треть крохотной прихожей – и пошёл на кухню. Я потопала следом.

– Разве Витька не говорил, что квартира убитая? Потому и сдаю задарма.

– Он говорил, что требует ремонта. Но чтобы настолько…

Я оглядела кухню и плюхнулась на колченогую табуретку. Стоя выносить такое зрелище было тяжеловато.

Потолок кухни был покрыт желтоватыми разводами, видимо, заливали соседи. Обои на стенах – наполовину ободраны. Грязно-серый линолеум прожжён в нескольких местах. Громоздкая газовая плита гордо подбоченилась чугунными трубами и вылезла чуть ли на середину кухни. Раковина отсутствовала: кривой кран сиротливо глядел в заткнутый тряпкой отвод канализационной трубы.

– А раковины почему нет?

– Пропил, наверное, – пожал плечами мой квартиросдатчик. – Папаша закладывал по-чёрному, оттого и мать с ним развелась, квартиру разменяла. Жильё ему и так не в лучшем виде досталось, а он его совсем добил. Ну, селишься?

– За пятнадцать тысяч? В эти трущобы?

Я ещё раз оглядела грязный пол, жёлтый потолок, ободранные стены, газовую плиту и заткнутый тряпкой слив… Ну Пенкин, ну болтун! Ну такие песни пел: «Квартира на Рублёвском шоссе, двухкомнатная, всего за пятнашку в месяц! Такая квартира да в таком месте стоит минимум тридцать штук! Просто хозяин мой друг, вот и берёт чисто символически!» Похоже, и жить в этой чисто символической квартире можно только чисто символически.

– А комнаты можно посмотреть?

– Можно, – кивнул хозяин и продолжил экскурсию.

Комнат было две, в этом Пенкин не обманул. Одна большая, метров восемнадцать, вторая вдвое меньше. И были они в менее плачевном состоянии, чем кухня. Ну, окна пыльные, годами не мытые. Ну, потолок пожелтел от старости, ну обои выцвели и сверху слегка отстали. Зато в комнатах была кое-какая мебель, и даже вполне чистая. Старенькая только: мебельная стенка, последний писк моды семидесятого года, диван-книжка той же эпохи, и отчего-то – пианино у стены. В маленькой комнате расположился шкаф от стенки – в большую комнату не влез – и облезлый письменный стол, на котором красовался неожиданно новенький кнопочный телефон. В принципе, в комнатах жить можно, – прикинула я и запнулась о шнур. Он тянулся из большой комнаты в маленькую и нырял под письменный стол.

– Слушай, а почему тут провода по всей квартире?

– Да розетки в большой комнате накрылись, менять надо. Я пока удлинители кинул. Ну, и что решаешь?

– Да как-то трудно мне так сразу решить, – я села на диван и покачалась, проверяя. Крепкий. – Я, если честно, слегка в шоке. Когда Виктор сказал, что квартира на Рублёвском шоссе, я представила себе нечто менее… удручающее.

– Ну да, квартирка убитая, – не стал спорить хозяин. – Я всё хотел хоть какой-то ремонт сделать, вон, обои на кухне ободрал, да с деньгами пока… того. Не очень. Я её всё равно продавать буду, попозже, через годик. Пусть цены ещё подрастут. А ты поживи пока… Или не будешь селиться?

– Буду, – решила я. – Только не за пятнашку, а за ремонт. Найму мастеров, попрошу побелить-поклеить, раковину поставлю, плиту передвину. Расходы спишу в счёт квартплаты, как эту сумму выберу, начну платить. Такой вариант тебя устроит?