Квартира, муж и амнезия

– Не знаю, посмотрите, – блондинка, которая размешивала в своей чашке вторую порцию кофе, мотнула головой в сторону отложенной книги. Рита взяла её, перелистнула. Снизу страницы были частью коричневыми, а на сорок третьей вообще расплылось пятно, очертаниями похожее на Африку.

– Ох, испортила книгу! – развернулась Рита к соседке, та отшатнулась от столика, придвинула к себе свой кофе и стала судорожно помешивать в нём ложечкой.

– Ничего страшного, пустяки. Допивайте уже свой кофе, пока опять не разлили.

Рита виновато отложила книгу и села прихлёбывать кофе. Теперь он будто бы горчил. Минут через десять ей нестерпимо захотелось спать, и Рита улеглась на свою полку, пожелав соседке спокойной ночи. Во сне она опять переворачивала тяжёлое мамино тело, а потом опять оказалась в стеклянной комнате и смотрела сквозь толстое стекло, как мимо неё, не замечая и не оглядываясь, спешат люди.

А в семь тридцать следующего утра её с трудом растолкала проводница. Соседки уже не было. Документы, деньги и вещи – всё в целости. В голове – пыльная густая паутина. А потом она приехала домой и теперь целуется в прихожей с чужим мужиком, который, оказывается, её муж.

ГЛАВА 3

Целоваться было приятно. Давно никто вот так вот не обнимал её, не прижимал к груди, не впивался в губы, не снимал с неё куртку, не забирался под свитер, поглаживая по голому животу…

– Хватит, прекрати! Да прекрати же! – отпихнула Рита увлёкшегося типа, который уже начал расстегивать её джинсы. Она вывернулась из его объятий и отошла, поправляя одежду.

– Рит, ну ты что? Я же соскучился! – опять потянулся к ней тип.

– А я нет! Я вообще тебя не знаю, понял?

– Рит, ну ты что? Обиделась всё-таки, что я тебя не встретил? Ты же сама не захотела!

– Да когда я не захотела? Когда?

– Вчера вечером, я же звонил тебе на мобильный, ты сказала, что нечего мне вскакивать в шесть утра. Что от Белорусского недалеко, вещей мало, сама доедешь.

– Слушай, как там тебя… Гриша, – потрясла Рита головой. Мутный туман начал оседать головной болью. Происходящее напоминало странный сон. – Я не разговаривала с тобой вчера по мобильному. Я вообще ни с кем вчера не разговаривала по мобильному. И тебя я вижу впервые в жизни. Ты кто? Вор? Так забирай, что понравилось, и отваливай. У меня жутко болит голова.

– Рит, ты что? Тебе нехорошо? Ты побледнела! – забеспокоился Гриша, будто и вправду – родной. – Может, на кухню пойдём, кофе выпьем?

– Лучше чаю, – непроизвольно ответила Рита. Горечь вчерашнего кофе всё еще отзывалась противным послевкусием.

– Хорошо, пойду ставить чаник.

Гриша ушёл в сторону кухни, а Ритка подобрала с пола пуховик – ишь ты, скинул в порыве страсти! – пристроила его на вешалку, где уже висела мужская дубленка. Переобулась в тапки, бросив свои сапоги рядом с мужскими зимними полуботинками. Потом зашла в ванную, поплескала в лицо ледяной водой из-под крана. Голову отпустило.

Ритка поглядела на себя в зеркало – бледность, которую она отметила в лифте, сменилась пятнами румянца. Отражению что-то мешало, она рассмотрела, что именно: чужая зубная щетка на подзеркальной полке торчит из чужого стаканчика так, что перечеркивает отражение почти пополам. Рядом лежит мужской бритвенный станок. И тоненькое маленькое колечко: посредине золотого ободка – полоска белого золота. Рита машинально надела кольцо на правый безымянный палец. Как раз. Потом осмотрела ванную: два незнакомых полотенца: маленькое, для лица, и большое, банное. Две пары носков и мужские трусы на верёвочке. На крючке – мужской темно-зелёный махровый халат.

– Рита, ты где там так долго? Я чай заварил! Бутерброд тебе сделать? С сыром? – заглянул в ванную Гриша.

– Сделай.

Ритка пошла на кухню, села за круглый тёткин стол – теперь он был покрыт не белой скатертью с кистями, а красной клетчатой. И занавески на окнах были другие – тоже клетчатые, с большим оборчатым фестоном поверху окна.

– Я смотрю, ты освоился тут, – сказала она. – Прижился. Скатерть сменил, занавески…

– Рит, ты что? – Гриша прекратил нарезать сыр и повернулся к ней. Надо же, и фартучек повязал в такую же клетку!

– Здесь всё так, как ты сделала. Я ничего не менял! Ритка, давай уже прекращай эти игры, ты меня начинаешь пугать!

– Ну не только же мне бояться!

Рита взяла со стола чашку – а чашки прежние, тёткины – глотнула крепкого чаю – надо же, в самый раз заварил – и спросила:

– Гриша, а зачем тебе это надо?

– Что, Рита?

– Притворяться моим мужем!

– Ну всё, хватит!

Гриша швырнул нож на стол, стянул с себя фартук, скомкал его и бросил в угол. А потом сел за стол наискосок от Риты и раздражённо спросил:

– Ты что, рехнулась там, в этой Праге? У тебя что, пивное похмелье? Или ты переспала со своим шефом, а теперь морочишь мне голову?

Ритка посмотрела ему прямо в глаза:

– Гриша, я не спала со своим шефом. И у меня нет пивного похмелья. И мужа у меня тоже нет. Понимаешь? Я не замужем. Я живу одна. И когда я уезжала в Прагу, здесь была другая скатерть и другие занавески! И никакого мужа не было!

– Ритка, прекрати! У тебя что, тут, в Москве, крыша от перегрузок съехала, пока я на вахте был? Я понимаю, что тебе досталось – переезд, хлопоты, тётка твоя некстати умерла. Но я-то не виноват, что ты хотела скорее в Москву перебраться! И если ты решила превратить нашу встречу в скандал, выбери хотя бы для этого менее идиотский повод!

От Гришиных воплей головная боль съёжилась до размера мелкой бусины, и Рита поняла, что надо делать.

– Так, Гриша, – отодвинула она чашку и поднялась из-за стола, – или ты сейчас же выметаешься, или я иду звонить в милицию.

– Хорошо, – Гриша тоже встал. – Если ты так объявляешь о разводе – пожалуйста. Насильно мил не буду. Пошли писать в суд заявление, квартирку поделим и разбежимся.

– Какой суд? Какое заявление?

– О разводе, ты же этого хочешь!

– Да не муж ты мне!

– Да муж я тебе! Законный! – окончательно взорвался Гриша и убежал вглубь квартиры. Потом прибежал обратно и шмякнул на стол красиво оформленную бумажку:

– На, читай, если забыла.

Рита взяла бумажку в руки. Свидетельство о браке между гражданкой Зубовой Маргаритой Ивановной и Тюлькиным Григорием Борисовичем выдано Рязанским ЗАГСом. Согласно записи, фамилию она оставила себе девичью. И правильно сделала. А поженились они… в августе. Три месяца назад. В то время она ещё встречалась с Гришкой из Интернета…

Рита медленно положила свидетельство о браке на стол, молча обошла Тюлькина Григория Борисовича и пошла смотреть, что ещё не так в этой реальности. На диване в комнате был новый плед в зеленую клетку, на секретере в рамке стояла фотография, где она сидела вдвоем… с мужем? Рита на фото смотрела в объектив с легким намёком на улыбку, а Гриша стоял сзади, обняв её за плечи и, пристроив подбородок поверх её макушки, сиял голливудским оскалом. У Риты была такая фотография, только позади неё не Гриша стоял, а Майка, они в её приезд в их городок в салоне снялись. Вот только куда этот снимок задевался с переездом? Кстати о снимках!

– А фотографии наши где? Свадебные? Где?

Мужчина молча кивнул на стопку альбомов. Поверх старых, обтянутых кожей тётушкиных фолиантов лежал компактный «кодаковский» альбомчик. Ритка полистала снимки. Вот они расписываются в книге – служащая ЗАГСа стоит к объективу спиной. Вот они за столиком в каком-то кафе, с бокалами вина в руках. Рита одета во что-то песочного цвета, судя по вороту и рукавам – очень элегантное. И у неё всё то же выражение лица, с лёгким намёком на улыбку. На пальце – тоненькое колечко. На желтом ободке – белый штришок. Ритка медленно перевела взгляд на безымянный палец своей руки. Это, что ли, колечко? И опять вернулась к фотографиям. Вот они вдвоём стоят на высокой площадке. За спиной – панорама их городка. Что-то песочное оказалось действительно элегантным костюмом: короткий приталенный жакет и юбка-годе длиной до щиколоток.

Ритка отложила альбом и заглянула в шкаф. На плечиках висел мужской джемпер, несколько сорочек, куртка и чёрный костюм в мелкую полоску. Что ещё? Среди её вещей висели незнакомые жакет и юбка-годе. Песочного цвета. Из плотного шёлка.

– Ну, ты успокоилась? – муж Гриша подошёл сзади, обнял и прошептал ей в ухо: