Семь капель счастья

– Вы-пьить? Дринк? Ноу, вы-пьить – там! – замотал головой бармен и показал в сторону дворца ресепшн.

– Да я, блин, и без тебя знаю, что там наливают, – ругнулся детина. – Только в лом мне туда шлёпать по жаре. Не, ты прикинь, – вдруг обратился он к Инке и показал на такой же браслетик на запястье, как и у неё, только не жёлтый, а оранжевый. – Заплатил по полной, типа, всё включено, а чтобы включиться, нужно в этот их кабак на входе бегать. Выпивку дают только там. И всегда – толпа. Всё включено, блин! Мусульмане, блин, и сами не пьют, и реальным людям гадят!

Детина досадливо покрутил остриженной коротким ёжиком башкой и опять повернулся к бармену:

– Ладно, нету водки – пиво давай. Бир!

Бармен плеснул пива в широкий бокал и ловко придвинул к парню.

– А почему у меня браслет жёлтый, а у вас оранжевый? – потрогала Инка своё запястье. – Это что-нибудь означает?

– То, что хавать ты можешь от пуза, и водичку эту хлебать – тоже. А если чего покрепче захочешь – башлять придётся, – объяснил парень.

– Да ну, спиртное пить в такую жару, – передёрнулась Инка и потянула свою водицу через трубочку.

– А что тут ещё делать? Тоска! – Парень отпил пива и поморщился. – И пиво у них – дрянь. Писи сиротки Хаси. Ладно, хоть холодное! Митяй.

Инка не сразу сообразила, что ей представились.

– Инна.

– Чё, недавно приехала?

– Да, пару часов назад.

– А я своё отмотал, завтра уезжаю из этой богадельни.

– Почему «богадельни»? Вам здесь не понравилось? Красиво ведь!

– Да, и пацан мой прётся до поросячьего визга, и жене нравится. А я терпеть не могу курорты эти муторные. Жрачка да пляж – вот и весь отдых. Если бы не Жанка моя – хрен бы я сюда сунулся. Я, реально, лучше бы с мужиками на Селигер рыбачить рванул. Да разве с вами, бабами, договоришься? «Ребёнку море нужно, ребёнку солнце нужно», – пропищал он противным голосом, видимо, подражая жене. – Ну, я и повёлся, тем более путёвки стали предлагать со скидкой, горящие. Короче, погнался, как поп, за дешевизной – по четыреста баков на рыло, пять звёзд, всё включено. А нас развели, как лохов – подсунули этот отстой. Понятно, почему путёвки горящие – сами они тут скоро погорят, нахрен, синим пламенем.

– Да почему же отстой? – удивилась Инка. – Здесь классно!

– Ага, классно. Нафигачили этих своих понтов шамаханских, а моря нет!

– Почему – нет? – оторопела Инка. – Отель ведь на Красном море, я читала!

– Ну, на Красном. Только хрена ты в том Красном море искупаешься – везде кораллы и глубина по щиколотку. Вот и плещутся все в этих ссаных бассейнах. Так что, подруга, зря ты своему мужику мозг клевала, чтобы он тебя сюда вывез!

– Я не клевала… – начала зачем-то оправдываться Инка, но тут над их головами раздалось грозное:

– Ми-и-тя! Митя, ты что там делаешь, а? Ты же обещал больше не пить!

Детина враз сгорбился, а Инка подняла взгляд. На мостике стояла особа с габаритами под стать Митяю. Её собственные мощные стати были задрапированы полупрозрачным парео, которое не очень-то скрывало выпирающий из купальника пышный бюст и мощные бёдра. От того, что Инка глядела снизу вверх, особа казалась особенно монументальной.

– Митя, а где Андрюша? – продолжала допрос особа.

– Там, играет, – мотнул Митяй головой.

– Где – там?

– Ну, на острове.

– Что? На острове? И ты оставил его одного? – завопила вдруг женщина, срываясь на визг.

– Да ладно, Жанка, ну чё ты! Он же плавает, как рыбка!

– Какая рыбка! Изверг, ты что, ребёнка хочешь утопить? А ну, бросай своё пойло и плыви к Андрюшке! Боже ж ты мой, что за наказание такое! У всех мужья, как мужья, а у меня – пивная бочка! Ребёнка готов променять на кружку пива, а родную жену – на первую попавшуюся дрянь!

– Да хорош орать, кому сказал! – гаркнул Митяй и, ухнув в воду тюленем, поплыл к острову. Бармен наблюдал за спектаклем, улыбаясь во весь рот и с восхищением глядя на пышную Жанку, которая уже удалялась, победительно виляя монументальным задом.

«Первая попавшаяся дрянь – это, надо полагать, я, – подумала Инка, крутя в руках пустой бокал. – Хорошенькое начало отдыха!» Плескаться в воде расхотелось, и она поплыла к берегу в сторону своего коттеджа.

В номере сняла мокрый купальник, повесила его в невиданной красоты ванной, облицованной белой плиткой, сверкавшей хромом и большим, в треть стены, зеркалом. Облачилась в висевший тут же махровый халат. Потом вышла в комнату, пощёлкав тумблерами, запустила кондиционер и улеглась на одну из двух кроватей – кровати в номере были почему-то раздвинуты и разделены двумя тумбочками. Восторг от отеля испарился, и Инке стало отчаянно одиноко.

«Первая попавшаяся… Вот приедет завтра Николай Евгеньевич, поглядим, кто тут дрянь, а кто почти невеста!» Инка повернулась на бок и стала вспоминать тот вечер, когда бабуля кормила его пирогом, а он сказал, что отвечает за Инку. А потом спросил, потерпит ли она две недели до серьёзного разговора в Египте. И вот она уже здесь, а он ещё в Москве.

Инке стало тревожно, и она постаралась отогнать дурные мысли. У Николая Евгеньевича внезапные дела. Завтра утром, в крайнем случае – вечером, он обязательно приедет. И всё-таки, что там у него происходит?

Это что-то началось ещё в поезде, когда ей оставался час езды до Москвы. Они договорились, что Николай Евгеньевич встретит её на вокзале, и они сразу поедут в Домодедово. А он позвонил и сказал:

– Детка, извини, но у меня небольшие изменения в программе.

– То есть? Мы никуда не летим?

– Летим, но порознь. Ты сегодня, а я – завтра утром или, на крайний случай, вечером. Ты же проживёшь там без меня одни сутки?

– Николай, ты о чём? Какие сутки? Я без тебя никуда не полечу!

– Зая, ну не сердись! У меня тут некоторые… события, и я должен их разрешить. Ты должна лететь, номер уже забронирован. А я завтра появлюсь, поживёшь всего один день без меня! Ну, не трусь!

– Я не трушу. Я просто не знаю, что мне делать. Я ни разу не была за границей.

– Детка, тут нет ничего сложного. Ты самолётами раньше летала?

– Да, два раза, в Семфирополь к тёте Вере и один раз к папиным дальним родственникам в Иркутск.

– Ну вот и чудненько, ты почти всё уже знаешь. Приедешь в Домодедово, пройдёшь в международный зал, в таможенную зону. Покажешь там загранпаспорт, ваучер, если спросят… Хотя ваучер в Египте спрашивают, там, кстати и визу купишь…

– Какой паспорт, какая виза? Николай, все документы у тебя!

– Детка, тебя встретит на вокзале молодой человек по имени Александр и всё тебе отдаст, и паспорт, и ваучер. И проводит на Павелецкий вокзал, и поможет сесть на экспресс до Домодедово. Лети, и ничего не бойся, никто тебя не остановит. Разве что ты контрабанду везёшь… Ты не везёшь контрабанды?

– Я везу новый купальник-бикини, вечернее платье с голой спиной и босоножки на шпильке. И я боюсь лететь одна!

– Детка, ну перестань, ты же взрослая девочка. Ты должна понять: у меня случился форс-мажор, непредвиденные обстоятельства. И я должен с ними справиться. Лети, малышка, я задержусь всего на день. И мы с тобой потом всё наверстаем, я обещаю!

«Что же у него могло случиться?» – Инка положила ладонь под щёку и свернулась клубочком: кондиционер наяривал, в комнате ощутимо похолодало, но вставать и разбираться с ним было лень. «Может быть, что-нибудь с бизнесом? Наехали конкуренты, и он задержался на этих, как их, разборках!». Инке представилось, как на Николая Евгеньевича наседают здоровенные мужики, типа Митяя из бассейна. А он, раскрыв баночку с кремом, загребает оттуда и кидается в противников. И они покрываются белыми плюхами. Или даже не так. Николай Евгеньевич выхватывает из кармана тюбик с гелем-лифтингом и, открутив крышечку, точным нажатием пальцев посылает струю геля в глаза врагов! Инка хихикнула получившейся картинке: образ вальяжного Николая Евгеньевича, пуляющего гелем из тюбика, получился прекомический. И тут в дверь постучали.