Семь капель счастья

– Вот и умница! Так я вечером за тобой заеду?

– Заедешь? Из Москвы?

– Я уже в Нижнем, детка. Я заеду в шесть, договорились? Целую тебя, зая, до встречи!

Трубка давно уже смолкла, но Инка продолжала держать её в руках, уставившись невидящим взглядом в пространство. Вот так-так, похоже, её отношения с Николаем Евгеньевичем переходят в новую стадию.

– Что там у тебя случилось? Путешествие, что ли, романтическое? – подала голос Ирэна, и Инка опять вздрогнула. Ну надо же, снова она умудрилась забыть про Ирэну! Объясняй вот теперь.

– Вроде того. Николай Евгеньевич в Египет зовёт на ноябрьские.

– А почему в Египет? У него что, денег мало, у твоего Мелихова? Или он у тебя из экономных?

– А причём тут экономия? – не поняла Инка.

– Да потому что поездка в Египет обойдётся максимум в тысячу долларов, раза в два дешевле, чем в Париж.

– Ой, Ирэна, какой Париж в такое время – дождь и слякоть! – отмахнулась Инка, как будто уже бывала в Париже в ноябре. Намёк о прижимистости Николая Евгеньевича как-то задел. – И вообще, зачем сразу всё на деньги переводить!

– А затем, что если делать это не сразу, а постепенно, останешься на бобах. Уж поверь моему опыту.

Инка хмыкнула и неопределённо повела плечами. Верить опыту Ирэны не хотелось, хотя он у неё и в отношении мужчин, и в отношении денег был богатым. Их теледиву вечерами частенько поджидали блестящие иномарки с крепкими мужчинами внутри – Инка видела, как один такой основательный крепыш подсаживал Ирэну в салон. Судя по молве, любовников у неё было много, и все – с деньгами. По крайней мере, и одевалась Ирэна побогаче Инки, отоваривавшейся в стоках по дешёвке. И в последний отпуск с кем-то ездила на Майорку, фотографии потом показывала: она – загорелая секси в бикини, он – очередной крепыш (или тот же самый?) в трусах до колен на фоне синего моря и гофрированных пляжных зонтиков. М-да, Египет не Майорка, но надо же с чего-то начинать!

– Не знаю, Ирэна, что говорит твой опыт, – сказала Инка, – а по мне – не важно, сколько стоит поездка. Важно, стоит ли туда ехать.

– И стоИт ли у того, кто везёт! – захохотала Ирэна. – Так ты поедешь?

– Да. Никогда не была в Египте, – кивнула Инка. И подумала, что вообще нигде не была. И пусть для Ирэны тысяча долларов – слишком дёшево, для неё, Инки, это сумма, которую и за два года не собрать.

Вечером за ней заехал Николай Евгеньевич, и они сразу отправились к Инке домой, где бабуля устроила ужин в честь его приезда, сотворив пирог с грибами.

– Нина Антоновна, я зову Инночку поехать со мной в Хургаду. Вы её отпустите? – спросил Мелихов, когда они уселись за стол и наблюдали, как бабуля разрезает румяную корочку, пластая свой праздничный шедевр на ровные, вкусно пахнущие грибами и луком куски.

– Хургада? – отвлеклась она от пирога. – А где это? В Узбекистане?

– Это в Египте, бабуля! – засмеялась Инка. – Ты что!

– А что я. Я дальше Волги и Оки не ездила никуда. Сначала Зину растила, потом – тебя. Зина – это Инкина мама, – объяснила она Николаю Евгеньевичу. – Вы знаете, наверное.

– Да, Нина Антоновна, знаю, что Инночка осталась сиротой, и вы ей полностью заменили родителей, – скорбно кивнул Николай Евгеньевич.

– Ну да, заменила, – вздохнула Нина Антоновна и придвинула гостю кусок пирога. – Возьмите вот этот, здесь начинки побольше. Это лисички, я сама их летом собирала и на зиму заморозила.

– Спасибо, Ниночка Антоновна, – Николай Евгеньевич откусил пирога. – Очень, очень вкусно. Я просто поражён вашим мастерством. И когда вы всё успеваете!

– Это мой фирменный рецепт, специальный, на случай внезапных гостей, – засияла хозяйка. – Когда Инна позвонила, что вы в городе и вскоре будете у нас, я сразу этот рецепт и вспомнила!

– Значит, я – внезапный гость! – подначил Николай Евгеньевич. – Но это, согласитесь, лучше, чем гость незваный!

– Ну что вы говорите такое, – перепугалась старушка. – Вы желанный гость! Инночка по вам так скучала! А мне не сложно – грибы есть, мука есть, пара луковиц в доме всегда найдётся. Всех хлопот на сорок минут – и еда на столе!

– И какая еда! – прожевал Николай Евгеньевич. – Вы замечательная кулинарка, Нина Антоновна. Надеюсь, Инна переняла от вас секреты мастерства.

– Перенять-то переняла, да не больно пользует. – Нина Антоновна, наконец, уселась за стол и положила кусок пирога себе. – Всё на работе своей днями пропадает, когда ей пироги печь!

– Бабуль, между прочим, говорить о присутствующих в третьем лице неприлично, – не выдержала, наконец, Инка.

– А сиднем сидеть молодой-красивой в четырёх стенах – прилично? Спасибо, вон, Николай Евгеньевич решил тебя в свет вывезти!

– Ба, я не телега, чтобы меня вывозить. И Египет – это не свет, а страна такая, где море, солнце и рыбки разноцветные.

– Нина Антоновна, – сказал Николай Евгеньевич, аккуратно дожёвывая кусок и салфеткой смахивая крошки с бороды, – мне показалось, или вы чем-то взволнованны?

– Да… боязно мне за Инку… – Бабуля подпёрла щёку рукой и погрустнела.

– Бабуль, да что с тобой сегодня! – не выдержала Инка. А Николай Евгеньевич отодвинул тарелку и приосанился.

– Нина Антоновна, я вам обещаю… Я вам обещаю, что с Инной ничего плохого не случится. Я принимаю на себя ответственность за вашу внучку.

Он накрыл руку бабули ладонью, и старушка зарделась, согласно кивая. А Инке почудилось, что её только что сосватали замуж. Во всяком случае, что-то такое в комнате повисло. И когда они споро доели пирог, разговаривая сначала о Египте, а потом о всякой всячине, получилось как-то естественно и само собой, что бабуля предложила Николаю Евгеньевичу остаться ночевать и постелила ему в смежной с Инкиной комнате. И, конечно же, ночью он пришёл к Инке, и та опять сдавала зачёт на сексуальность. И, по-видимому, сдала, потому что когда всё закончилось, Николай Евгеньевич отвалился умиротворённо на спину и, немного погодя, сказал:

– Знаешь, детка, у меня к тебе есть серьёзный разговор. Только я хочу завести его в другой обстановке, более романтичной. Думаю, в Египте обстановка как раз будет подходящей, чтобы я сказал тебе что-то важное.

– Ты что, замуж меня звать собрался? – повернулась к нему Инка

– Потом, зая, потом, я всё тебе скажу в Египте. Потерпишь пару неделек?

Он уехал в Москву через несколько дней, а она две недели думала, что ответить Николаю Евгеньевичу, если он и в самом деле решил сделать ей предложение. Разум, отчего-то бабулиным голосом, советовал соглашаться и приводил резоны: богатый, образованный, хорошо воспитан, обеспечит будущее, откроет перспективы. А вот сердце молчало, и только сжималось, когда Инка пыталась нарисовать себе картинку, где она – жена Николая Евгеньевича. А он – её муж, и так будет всегда. Это «всегда» застревало холодной льдинкой в середине груди, и Инка надеялась что «девять дней, восемь ночей» по системе «всё включено» позволят ей лучше узнать этого человека. И что египетское солнце растопит дурацкую льдинку возле сердца. Потому что с нею – никак.

Глава 3

Отель назывался «Ай-Гюль» и встречал гостей белым каменным цветком-фонтаном в маленьком дворике перед зданием ресэпшн. Само здание, где Инку регистрировали и выдавали ключи от номера, напоминало дворец: мраморные пол и колонны, огромный зал с мозаичным полом, с куполом потолка, расписанным сценами из арабских сказок, бронзовые скульптуры и множество дверей с витражами по окружности зала. Русская девушка-администратор выдала Инке ключи, план отеля, ловко закрепила на запястье жёлтый пластмассовый браслетик и показала на самую большую дверь с витражами на другой стороне зала – добро пожаловать!

Инка пересекла роскошный холл, толкнула двери и оказалась в сказке про тысячу и одну ночь: слева и справа возвышались ряды двухэтажных дворцов-коттеджей из красного кирпича, а между ними голубели маленькие озёра со скалистыми островками и гнутыми горбатыми мостиками. Территория, огороженная коттеджами, уходила вдаль, насколько хватало взгляда. Моря отсюда видно не было, зато бассейны были видны далеко впереди, насколько хватало Инкиного взгляда. И всё это – под сенью финиковых пальм, раскинувших высоко в небе султанчики листьев. Правда, кое-где эти султанчики были обмотаны какими-то рогожками, словно пальмы принесли из магазина и не полностью распаковали. Но Инка не стала отвлекаться на рогожки, чтобы не портить себе сказку, а сверилась со схемой территории – «Так, восемнадцать-А, это левая сторона» – и отправилась искать свой коттедж.

Коттедж стоял по соседству с самым большим бассейном размером с приличный пруд. Загогулистые берега делили бассейн на две части, соединённые узким перешейком. В дальней от Инки части виднелся внушительный остров, увенчанный чем-то вроде каменной арки. Ближнюю часть бассейна украшал горбатый мостик из свётлого дерева. Рядом с мостиком из воды полузатопленным островом высовывалась стойка бара. За стойкой абсолютно одетый и сухой бармен разливал напитки раздетым и мокрым отдыхающим, сидевшим на чём-то, не видимом из-под воды. Инка перешла по горбатому мостику на нужную сторону и вскоре уже отпирала массивную тёмно-коричневую дверь тяжёлым бороздчатым ключом.

Её сумка оказалась уже у порога номера, и Инка успокоилась, поняв, что напрасно боялась отдавать багаж смуглому мальчишке в униформе. Доставил всё в целости и сохранности! Она вошла сначала в маленькую прихожую, а потом шагнула дальше, в большую комнату, как бы разделённую надвое арочной перегородкой. В этом отеле вся архитектура была арочной – полукруги, по-арабски сходившиеся остриём на вершине, украшали и вход в коттедж, и оконные проёмы, и веранды. Да, веранда! Инка пересекла комнату и открыла балконную дверь. За ней обнаружилась площадка, огороженная невысоким барьерчиком с решёткой в восточном стиле. Справа барьерчик не доходил до стены и оставлял проход к бассейну. Инка бросила взгляд на манящую голубизну воды и вернулась в комнату надевать купальник.

Вода была тёплой и едва уловимо пахла хлоркой. Хотя, вполне возможно, Инке это мерещилось после бассейна в Нижнем, где она плавала по абонементу, и где воду хлорировали на совесть. Здешняя вода при ближайшем рассмотрении оказалась не такой уж и голубой – просто дно и стены бассейна были выкрашены в лазоревый цвет. Инна поплыла аккуратным брассом к островку, который тоже оказался имитацией: был сделан из чего-то вроде цемента и подкрашен серо-голубым цветом. Впрочем, это ничуть не мешало отдыхающим сидеть по краю острова, а их детям – лазать под фальшивыми каменными арками. Глубина возле острова была изрядная – её ноги дна не доставали. Инка прицепилась к островку и огляделась. Какой-то мальчишка лет семи в яркой бейсболке лазал туда-сюда сквозь «каменные» нагромождения и постоянно звал по-русски писклявым голосом: «Пап, смотри, где я!» Папаша не откликался, и Инке он представлялся каким-нибудь тщедушным мужичонкой, уткнувшимся в газету и уставшим от активности собственного чада.

Она проплыла мимо острова, через перешеек вернулась во вторую часть пруда-бассейна и вскоре причалила к бару.

– Жус, кола, биир, вотэ? – белозубо поинтересовался бармен, стоявший в своей загородке словно Ной в ковчеге, со всех сторон защищённый от воды высокими барьерами.

– Оранж джус, – выбрала Инка, устраиваясь на круглом сидении, почти скрытом водой. И получила пахнущую апельсинами оранжевую жидкость с кубиками льда и соломинкой.

– Эй, бой, а выпить у тебя есть? Ну, там, виски, джин, водка, дринк. А? – к бару подплыл бронзовый от загара детина с толстой золотой цепью на могучей шее и мордой тигра, вытатуированной на левом плече.