Ангел мой с глазами цвета неба

Ангел мой с глазами цвета неба
Наталья Авдушева

На фоне её нарочитой чистоты и невинности я кажусь себе мрачным, тёмным демоном. Её ангельская сущность выворачивает наизнанку мою греховную сущность. Увидев её единожды, я понимаю, что погиб. Погиб для этого мира. Она даже не догадывается, что происходит со мной, стоит ей только взглянуть мне в глаза. Смогу ли я сохранить свой разум и жить как прежде или упаду к её ногам навсегда побежденным?… Книга содержит нецензурную брань.

Ангел мой с глазами цвета неба

Наталья Авдушева

© Наталья Авдушева, 2021

ISBN 978-5-0055-7877-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Авдушева Наталья

АНГЕЛ МОЙ

С ГЛАЗАМИ ЦВЕТА НЕБА

ГЛАВА ПЕРВАЯ

АЛЕКСАНДР

– Эта девочка в голубом платье – точно выпускница?

– Юна? Да, как ни странно, закончила одиннадцатый. Правда, выглядит она на фоне своих таких взрослых одноклассников так нелепо. Я бы даже сказала, неподобающе её возрасту. Слишком уж нежным цветком она выглядит. Ты посмотри, какими взрослыми кажутся рядом с ней парни? А девочки в этих бальных платьях? Ну, хоть сейчас замуж отдавай! Да, Юна соответствует своему имени. Наверное, никогда не вырастет и не повзрослеет. Витает где-то в облаках вечно!

Я не стал больше слушать рассуждения матери о добре и зле, о плохом и хорошем. Этого я за всю жизнь наслушался с лихвой. Быть сыном директора школы – то ещё наказание! Она ж не просто была директором школы, она – учитель по призванию, по убеждению и не знаю ещё по чему. И дома у меня была не мама всю мою жизнь, а строгий, правильный во всём учитель и суровый директор школы. Видимо, и родила она меня когда-то не по желанию иметь ребёнка, а просто потому, что так правильно и так положено. Об отце я ничего не знал. Мать категорически отказывалась говорить на эту тему, а больше спросить было не у кого. Бабушки-дедушки отсутствовали, мать воспитывалась в детском доме. Подруг у неё тоже не было. Подруг и родственников матери заменяла школа. Любимая работа была для неё всем, и, наверное, она была вполне счастлива. Чего не скажешь обо мне. У меня был дом, мама, друзья – но всё это было каким-то искусственным. Дом был всегда пустой, я никому не был там нужен. Друзей приводить мне было нельзя. Компьютерные игры – нельзя. Громко играть – нельзя. И я не помню от матери никакого другого отношения, кроме нотаций и непрерывного воспитательного процесса с нравоучениями о морали и нравственности. Друзья у меня могли быть только одобренные матерью. Наверное, ей хотелось вырастить идеально воспитанного ребёнка. Но вырос закомплексованный, мрачный тип, страшно ненавидящий всё, связанное со школой. Мне казалось в детстве, что школа – огромный монстр красного кирпича, сожравший мою маму и моё детство.

Мы редко общались с матерью. Редко созванивались, переговариваясь лишь дежурными, конечно же, правильными фразами. И сегодня, прибыв в Питер, я ни за что бы не пришёл сюда к матери. Но так уж сложились обстоятельства. Даже не знаю, каким уж образом, но я оставил барсетку в офисе. А там – все документы. Хорошо хоть телефон с пейпэлом в кармане, а то пришлось бы возвращаться. Подъехав к знакомой гостинице и не обнаружив барсетку с документами, я, конечно, был немало озадачен. Но ночевать в машине как-то совсем не хотелось, тем более что всё-таки какой-никакой, а у меня здесь есть дом. Хотя своим я его не считал уже давно, и всё же решил съездить к матери в школу за ключами.

Сделав озабоченный вид, что очень спешу, я правильными фразами попрощался с матерью и двинулся к выходу из зала. Девушки в голубом уже не было видно среди выпускников. Зазвучал вальс, и началось хаотичное движение блестящих материй, хохота и весёлого гомона. Медленно лавируя между красиво вращающихся пар, я всё же, неудачно повернув голову, впечатался в одну из них. Парнишка отлетел в сторону, а девушка буквально очутилась у меня в объятиях – я попытался не дать ей упасть.

Ангельской кротости огромные глаза Юны смотрели на меня снизу вверх с весёлым изумлением. На несколько секунд мир перестал существовать – исчезли звуки и движения вокруг, остались только эти широко распахнутые глаза…

– Ты чего, дядя? Это чего было сейчас? Юна, ты его знаешь? – подскочил её худощавый партнёр по танцу.

Девушка молчала, продолжая смотреть мне даже не в глаза, а прямо в душу, изливая туда свет и тепло.

Я отвёл взгляд и отпустил девушку, ощутив щемящую досаду. Торопливо и невнятно извинившись, я продолжил путь к выходу, спиной, где-то между лопаток, ощущая её взгляд мне вслед.

Я не оглянулся посмотреть. Это было выше моих комплексов. Своим тёплым, лучистым взглядом она вскрыла все мои внутренности и в один миг вернула меня в детство. Несколько мгновений я вновь чувствовал себя ребёнком, никому не нужным голенастым мальчишкой… Нет, даже не так… На какую-то волшебную секунду я почувствовал себя именно нужным. Её короткий взгляд подарил мне столько тепла и нежности, сколько я не испытал за всю свою жизнь! И мне хотелось снова окунуться в это тепло, снова испытать эти чудесные мгновения…

Конечно, это всё бред. Бред чистой воды! Какое-то нелепое самовнушение. Она всего лишь девчонка, восемнадцатилетняя, но всё-таки девчонка. Думать о ней всерьёз даже как-то неэтично, аморально, что ли. Слишком уж она чиста и невинна. Тем более, для такого, как я. Рядом с ней, ангелом во плоти, я – мрачный и порочный демон, не меньше…

Постаравшись переключиться с её чистого образа на мысли о новом проекте, о предстоящей презентации, веду машину несколько дёргано. Фиксирую каким-то краешком сознания, что раздражает меня сейчас всё – моросящий вечным дождём Питер, то, что забыл барсетку и рискую без прав и документов нарваться на штраф, предстоящий тоскливый вечер с матерью – но больше всего меня мучит то, что с этими изумительными глазами цвета неба я больше не встречусь никогда…

***

– Юна? Что с тобой? Кстати, познакомься, это Алекс – мой друг детства и однокашник. Кто бы мог подумать, что мы когда-то ещё увидимся? Они же уехали намного раньше нас. И вот видишь как тесен Питер? Вчера волей случая попал на открытие его нового проекта. Уже уходить собрался – ну, не моё это всё! Слышу – гендиректор и автор идеи – Александр Грановский. Думаю, надо посмотреть на этого кренделя, чем чёрт не шутит – а вдруг и правда Алекс собственной персоной! Смотрю, такой перец упакованный с мрачным видом – да, хотя ты и в детстве таким был, если что, – Мишель с радужной улыбкой поворачивается ко мне. – Похож, думаю, да вдруг, всё же, не он. Захожу слева – так и есть! Шрам на месте! Алекс, точно Алекс! Юна, ты вообще слышишь меня?! Да что с тобой?

Я смотрю на неё во все глаза. Конечно, это она! Все эти пролетевшие одним мигом пять лет я помнил о ней – её широко распахнутые, изумлённые глаза, её чистоту и невинность, а главное – то чувство теплоты и света, что она мне подарила тем случайным для меня вечером. Даже, кажется, не глазами смотрю, а чем-то иным пытаюсь соприкоснутся с ней. Чем-то запрятанным так глубоко внутри, что о наличии этого у меня я, кажется, и не подозревал. Две минуты, пока это воздушное создание в лёгком коротком сарафанчике проходит от дверей и садится на диванчик напротив стола, пока Миш рассказывает о встрече, я разглядываю её – бессовестно, нагло и бесцеремонно, не могу отвести взгляд и, кажется, даже дышать перестаю. Чистота её так явственна, так демонстративна, что я снова, как тогда, чувствую себя грязным демоническим существом, не достойном находится так близко с этим Ангелом. Моя рваная, испорченная сущность начинает плавится и капать дымящимся пластиком, источая смрад и гарь…

Юна… Юна… Смутно помню её… Даже не её саму, а то, что у Мишеля, моего друга детства, была младшая сестра – тихая, незаметная. Никогда не слышал её голоса, кажется. И это – та самая Юна с выпускного вечера! Бог явно решил меня потроллить…

Сейчас ей, должно быть, двадцать три, но она выглядит столь невинно, совершенно по-девчоночьи…

Это небесное создание встаёт и с милой, делающей мир светлее, улыбкой протягивает мне узкую маленькую ладошку с аккуратным маникюром. Сглатываю, и с трудом нахожу в себе силы прикоснуться к ней – её чистота и невинность действует на меня также, как святая вода на демона – мне кажется, я сгораю изнутри, чувствуя прохладную нежность её кожи, её хрупкость и мягкость одновременно. Мне хочется отдёрнуть руку и в то же время не отпускать её ладошку никогда… И не только ладошку…

Я вдруг чувствую такую необходимость в ней, в её присутствии, что мне заранее становится больно и тоскливо…

– О, простите меня за невежливость… Так задумалась, что… Юна!

– Алекс! – вдруг севшим голосом хриплю я, не отпуская её ладони.

– Алекс… Это Алексей или Александр?

– Юна, ты чем слушала? Я ж рассказываю – это мой друг детства, Сашка Грановский! – вмешивается Мишель, и Юна убирает свою руку, вернув меня с небес в преисподнюю… – Так что у тебя, всё таки, случилось?

– Вам сейчас, наверное, некогда? Я не вовремя? Я могу подойти позже, Мишель…

– Ну уж нет! Говори, что опять у тебя случилось? Расползлись улитки? Черепаха сбежала? В Африке дети голодают? – Мишель снова поворачивается ко мне с улыбкой, а я не могу отвести взгляда от лица Юны. – Алекс, ты не представляешь, какие страшные проблемы случаются у моей сестры!

– Мишель, я знаю, ты опять будешь возмущаться, но прошу тебя – ты ведь можешь нам помочь! Я знаю, что можешь, и ты знаешь! Для тебя ведь это ничего не стоит, на самом деле… Ты хотя бы заглянул в папку?

– О, нет! Юна, только не это! – Мишель снова поворачивается ко мне, как бы ища поддержки, – Моя малахольная сестра одержима идеей спасти весь мир! Но при этом ей нужны деньги! Оказывается, не так-то просто спасти мир без денег – грязных денег, как любит говорить Юна.

– Может, я могу чем-то помочь? – мне хочется быть полезным этому маленькому Ангелу, а ещё больше мне хочется стать ей нужным.

– Ну, что Вы, Александр! Родной брат отказывается помочь…

– И всё-таки… В чём суть вопроса?

– Я расскажу. Ты сам сейчас поймёшь, что это за утопия и бесполезная трата времени, а главное, денег! И совершенно не маленьких! – снова вмешивается Мишель, но я, кажется, оглох и не воспринимаю действительность – Юна смотрит мне прямо в душу своими цвета тёплого июльского неба глазами. – Она решила построить приют для животных! Вот так вот просто – приют!

Юна переводит взгляд на Мишеля, и я вспоминаю, как дышать.

– Миш, милый ты мой брат, я понимаю, что ты зарабатываешь и считаешь деньги – у тебя это прекрасно получается. Но ведь мир состоит не только из денег, иначе это был бы самый ужасный мир! В мире же есть ещё и доброта, и милосердие… Хорошо, лично ты не хочешь в этом участвовать, какие-то больные, брошенные, умирающий на улице кошки и собаки не трогают струны твоей души, но ведь у тебя столько знакомых бизнесменов, которые хотели бы поучаствовать в подобной благотворительности! Я ведь прошу тебя только рассказать о приюте в кругу своих знакомых, возможно, кто-то откликнется.

– Юна, подождите. Я помогу Вам. Сейчас я занят, но мы могли бы встретиться на неделе и обсудить всё подробно. – я понимаю, что буду помогать ей в любом случае, даже если она будет просто ходить и раздавать мои деньги всем желающим. Стало неважным всё! Я хотел помочь этому Ангелу любой ценой, только бы увидеть её хотя бы ещё раз. – Оставьте Ваш телефон, я позвоню Вам.

– Спасибо, Александр! В самом деле, спасибо Вам огромное! Уже даже за то, что согласились выслушать меня. Я понимаю, что скорее всего это Вас не заинтересует – ведь наш проект не про деньги…

– Наш? В этом участвует ещё кто-то?

– Да. Мой друг Тишинский. То есть, Тихон. Мы давно это обдумывали и разрабатывали. Мы учимся… то есть, учились вместе. Кстати, Александр, можно на встречу мы придём с ним?

– Конечно. – лучше этой девочке не знать, что бы я хотел сотворить с этим Тихоном только за то, что она с таким теплом произносит его имя.