Мария. Часть 3. Другой мир, другая жизнь

– Оставь мальчишку. Думаю, он уже пожалел о своих словах, – потом перевела взгляд на ошарашенное лицо парня, который, похоже, и дышал-то через раз, с ужасом следя за утратившим человеческий вид лицом альфы, – он не должен послужить причиной ссоры между соседями несмотря на его глупость.

Раздался приглушённый рык. Ну разумеется, в трансформированном виде гортань не в состоянии воспроизводить речь. Страшный коготь убрался от обнажённого горла, а через мгновение я сама оказалась в когтистых объятьях. Улыбнулась, провела по заострившейся скуле, зарылась пальцами в волосы. Наверное, со стороны это смотрелось странно, однако сейчас я вспоминала, как встретила его именно в таком виде. Тогда я испугалась, пока не почувствовала родной запах. С минуту на меня смотрели горящие глаза, потом монстр потянул носом, и на жёсткой коже лба залегла глубокая складка. Он скользнул взглядом по своей руке, прижимающей меня, и разжал пальцы. Только теперь я почувствовала боль от ранивших меня когтей. Обратная трансформация произошла быстро.

Меня прижали к груди уже человеческие руки:

– Маленькая, я снова ранил тебя.

– Ерунда, – прижалась, обнимая его талию, – ты напугал всех.

– Но не тебя, верно?

Отвечать не стала, только потёрлась щекой, вдыхая запах мужа.

Где-то у меня за спиной поднимался на ноги поверженный противник. Я слышала, как шуршит его одежда, как его охрана облегчённо выдыхает. Почувствовав коллективное облегчение, я усмехнулась, зарывшись лицом в то, что осталось от рубахи моего мужчины. Неловкое молчание разорвал хрипловатый, незнакомый голос:

– Лорд Нихул, нам пора возвращаться в особняк. Ваш отец будет беспокоиться.

Я не смотрела в ту сторону не в силах отвести взгляда от глаз любимого. Только слышала, как к молодому лорду подвели коня, он ещё потоптался секунду, а потом отряд отправился прочь. И всё это в полном молчании.

– Ты не должна была останавливать меня, этому юнцу давно стоило преподать урок. Или действительно боялась, что я убью его?

– Если бы ты этого хотел, вряд ли я что-то успела сделать, – я улыбнулась, выпутываясь из его объятий, – это ведь была демонстрация силы?

– Подозреваю, – он насмешливо прищурил глаза, – ты сделала то же самое.

Я невинно пожала плечами:

– Ну не то чтобы… а, в общем ты прав, нечего обижать девушек и их стаю.

– Мар-ри, моя мудрая волчица, – рывок, и мои губы опалил страстный поцелуй.

– Скажи, – карета вновь покачивалась на нервностях дороги, а я, как и раньше, сидела в объятьях мужа. Мальчишки так и не пожелали ехать с нами в карете, предпочитая двигаться верхом, так что дальше мы отправились в прежнем порядке, – а кто этот самый Нихул? То, что он наш сосед, я поняла, но как бы хотелось знать чуть больше. Что у вас с ним за счёты?

Меня одарили нежным поцелуем в макушку:

– Ты правильно поняла. Земли клана Пафор и клана Мархан, к которому принадлежит лорд Нихул, действительно соседствуют, и мы сейчас едем как раз по их земле. Отец Нихула, лорд Отталин, – мудрый и сильный глава, он дружил с моим отцом. Они плечом к плечу когда-то сражались с дорохи, а дружба, повязанная кровью, это навсегда. К сожалению, в истинные ему досталась на редкость стервозная дама. Но сама понимаешь, не всем так везёт как мне, – я чуть повернула голову и почувствовала, как к виску прижались губы, – вот и вырос сын лучшего друга моего отца завистливым, недалёким юношей. Он с самого детства строил мне пакости, я старше его на четыре года и не мог ответить тем же. Правда, один раз не выдержал, поколотил нахала, а потом получил выволочку от родителей, всё-таки он был младше. Помню, тогда я сидел у себя в комнате, вытирал слёзы обиды. Не смейся, все дети плачут, а мне тогда было всего лишь около девяти. Так вот вошёл папа, присел рядом со мной на кровать и стал рассказывать, как они с отцом этого маленького пакостника бились с целым отрядом дорохи, стоя спина к спине, как потом его раненого Отталин тащил на себе. Надо сказать, что отец мой был удивительным рассказчиком, не в пример своему сыну, жаль, что вам не пришлось познакомиться, вы бы обязательно понравились друг другу. В общем, слушая отца, я совсем забыл о своих детских обидах, о несправедливом наказании, а он, закончив своё повествование, развернул меня к себе и проникновенно так изрёк: «Цемиас, сейчас ты еще мал, и обиды кажутся смертельными, но нет ничего, что ты не мог бы исправить, пока жив. Нихул, к сожалению, не унаследовал характер своего отца, но не суди его слишком строго. Я больше не буду настаивать, чтобы вы встречались и пытались дружить, хотя, видят боги, мне очень хотелось, чтобы вы хотя бы не стали врагами».

– Но, Цемиас, это произошло много лет назад, неужели до сих пор он держит на тебя обиду?

– Нет, маленькая. С тех пор мы встречались очень редко, я не горел желанием его видеть, он, наверное, тоже. Общаться более-менее чаще мы начали пару лет назад, когда я познакомился с его сестрой. Это случилось на одном из балов, что периодически устраивают главы кланов. Кажется, был день рождения среднего сына Юнса, главы клана Феваль. Помнится, ему исполнилось шестнадцать. Это ещё один наш сосед, и приятная во всех отношениях семья. Ты скоро познакомишься с ними. Так вот, леди Кончита, младшая сестра Нихула, очень привлекательная девушка. Маленькая моя, не стоит так напрягаться, в конце концов моя жена ты, а не она. Предвидя твой вопрос, сразу скажу, да, она была моей любовницей, и не скрою, я даже подумывал сделать ей предложение. Не в пример своему брату она обладает тактом и гибкостью ума. Не пыхти, – усмехнулся он, почувствовав, как я сжала зубы, борясь со внезапно откуда-то появившийся ревностью. Снова поцеловал успокаивая, – она действительно хорошая женщина, хоть я и повёл себя с нею по-свински, когда она пришла в последний раз.

– А по-свински это как? – я развернулась, чтоб видеть его лицо.

– Помнишь, я рассказывал, как меня раздражали запахи до встречи с тобой? Так вот, мой ненаглядный кузен решил мне помочь, и зная, что я не ровно дышу к Кончите, пригласил её. Я грубо выпроводил её, при этом зажимая пальцами нос. Бедная девушка была ошарашена моим поведением. Не смейся, малышка, я теперь даже не знаю, как объясниться с ней, стыдно ужасно, она ведь не заслуживает такого отношения. Так что, думаю, поведение Нихула объясняется именно этими событиями.

– Ну тогда ладно. Честно говоря, я боялась, что причиной послужили маленькие дорохи. И ты прав, не дело это незаслуженно обижать девушку. Я не буду ревновать, если ты не дашь повод. А вот объясниться с ней действительно надо, твой отец был мудрым человеком: всё можно исправить, пока ты жив.

Глава 2

К особняку мы подъехали уже в сумерках. Макс и Жарх с Тимом оказались здесь раньше и теперь встречали нас вместе с мэтром Ракелом. Едва карета остановилась, из-за дверей показался Назук с неизменной улыбкой на губах. Мне показалось, ко всему прочему, он был ещё и немного навеселе.

– По какому поводу праздник? – обменявшись рукопожатием, поинтересовался Цемиас.

Лицо оборотня расплылось в такой широкой улыбке, какая ещё ни разу на моей памяти его не озаряла. И неважно, что след от ожога несколько портил общую картину счастливой физиономии, за последнее время я научилась не замечать его.

– По поводу вашего возвращения, а ещё… – он выдержал долгую паузу, счастливо блестя глазами. Цемиас не торопил кузена, зная его любовь ко всяким театральным приёмам. Он терпеливо ожидал, сложив руки на груди. – Ну почему он никогда не ведётся? – почти обиженно обратился Назук ко мне. – Нет бы взволноваться, приняться упрашивать, чтоб быстрее услышать новость. Так нет, стоит и ждёт, столб непробиваемый!

– Ты же сам не сможешь сдержаться, чтоб не поделиться! – рассмеялась я.

– Это верно, – вздохнул непризнанный актёр, – но хоть ты-то поупрашивай!

Я лукаво посмотрела на Цемиаса, потом сделала серьёзное лицо, копируя мужа, и так же сложила руки на груди.

– Сговорились, да? – совсем обиделся Назук. – Ну тогда я вам и не подумаю сказать, что Рюгель родила!

– Кого? – я радостно взвизгнула.

– Не скажу, – мстительно ответил оборотень.

– Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, – я повисла у него на шее, целуя в обе щёки.

– Ладно, но только тебе, а он пускай мучается, – деланно обиженно посмотрел на брата, – девочку, – громким шёпотом произнёс мне на ухо.

Через секунду я уже висела на шее у мужа, который теперь тоже счастливо улыбался, прижимая меня к груди:

– Цемиас, мы обязательно должны к ним съездить!

– Маленькая моя, – он провёл ладонью по волосам, – поедем через неделю: и новоявленным родителям, и малышке надо обвыкнуться с ролью родителей и отдохнуть. У нас не принято беспокоить молодую маму раньше.

– Ой как жаль, – я расстроенно расцепила руки, – но, может, на минуточку, взглянуть одним глазком?

– Терпение, Мари, – он чмокнул меня в нос и обратился к кузену. – Ну так что ты там пьёшь?

– Арнизонское вино, – ответил Назук, глядя на меня хмурым взглядом. – А что случилось с Мари?

Казалось, хмель уже покинул голову оборотня, он встревоженно ощупывал меня глазами, и я вспомнила, что на одежде остались следы крови и дырки, оставленные трансформированными когтями мужа. Ранки-то быстро затянулись, теперь на их месте несколько дней будут небольшие розовые шрамики, а потом и они исчезнут.

– Всё нормально, – попыталась я успокоить друга, – по дороге случилось недоразумение… – замолчала, видя, как он перевёл суровый взгляд на Цемиаса, видимо, ожидая его пояснений. – Ой да ладно, стоит ли переживать по поводу чьей-то глупости, у нас такая радость. Я сейчас переоденусь и присоединюсь к вам в гостиной, – быстро прощебетала, направляясь к дверям.

Мужчинам надо поговорить. Я уже сделала несколько шагов, когда споткнулась о взгляд Макса. Внутри всё похолодело, он холодно, не по детси жестко смотрел сквозь меня.

– Макс? – я подошла и положила руку на каменное плечо. Мальчик был напряжён. – Макс, что случилось?

Сморгнул, мотнул головой, тело его немного расслабилось, а взгляд приобрёл осмысленность.

– Леди, Рюгель, – он говорил очень тихо, – ты уверена, что с ней будет всё хорошо?

Я притянула к себе мальчишку и порывисто обняла. Великая богиня! Он же видел, что происходит с женщинами после родов в его туноре. Там не считают нужным ограждать детей от жестокости происходящего, а сыновей колдунов тем более. Они с самого рождения видят только боль и жестокость, к которой привыкают, но самое страшное, что становясь старше, сами делают то же, что и их отцы.