Бегемот и муза

– Жанночка, я тебе горячие бутерброды сделаю! – заискивающе пропела Катерина и устремилась на кухню.

Жанна заметила в комнате синий пластиковый чемодан, который Катька успела прикрыть.

– А воз и ныне там, – фыркнула она. – Верно говорят, что дурная голова ногам покоя не дает.

– Попробовала бы сама там чего-то добиться! – вскипела Ирина. – Кругом сплошное совковое хамство, да еще Катьку чуть арабскому шейху в гарем не продали!

– Да ну? – оживилась Жанна. – Как же вы отбились?

– Отбились? Да она была совершенно не против!

– Что с людьми заграница делает, – притворно вздохнула Жанна.

– Жанночка, иди, все уже готово! – донеслось из кухни.

– Ох, девки, вы и тетехи. – Голос Жанны некоторое время спустя заметно подобрел. – Нет чтобы сначала подумать, а потом бегать. У вас все наоборот.

– Да что тут думать-то?

– А то, – наставительно сказала Жанна, – что незачем вообще было в этот отдел претензий ходить, все равно там ничем не помогут. А нужно было звонить… Катерина, ты какой компанией летела?

– Не помню.

– А я вот помню, «Люфтганзой» ты летела. Стало быть, туда и нужно звонить. Они всю ответственность за багаж на себя берут. И я уже позвонила, все им объяснила, так что скоро приедут оттуда за чемоданом.

– Ой, как здорово! – подпрыгнула Катя. – Жанка, какая же ты умница!

– А ты уверена, что та женщина, которая по ошибке взяла Катькин чемодан, тоже догадается позвонить в «Люфтганзу»? – ехидно поинтересовалась Ирина. – Видишь ли, нам важно не столько от этого чемодана избавиться, сколько Катькин обратно получить.

Жанна тут же наградила ее злобным взглядом, и Ирина ощутила смутное удовлетворение.

Вскоре явился за чемоданом молодой человек – служащий компании. Он был чисто выбрит и аккуратно одет. Внимательно изучил номера на Катькином багажном талоне и на чемодане, убедился, что чемодан действительно не тот, и отбыл, забрав чужой багаж и выдав Кате расписку. На вопрос Ирины, что будет, если владелец другого чемодана не заявит о подмене и вообще никак не проявится, молодой человек со знанием дела ответил, что компания сама будет искать, у них ведь есть списки пассажиров. На этих словах он распрощался, оставил телефон и удалился.

Только дверь за ним закрылась, как откуда-то явился Яша с куском чего-то оранжевого в пасти. При ближайшем рассмотрении кусок оказался ухом несчастного медведя.

– Ой! – Катерина всплеснула руками, но Ирина тут же наступила ей на ногу. Катька прикусила губу от боли. В следующую минуту до нее дошло, что молчание – золото, и она на самом деле не раскрывала рот, пока Жанна не ушла. Ирина же не дала Катьке рассказать о медведе только потому, что ей надоело слушать Жаннины упреки. Снова подруга стала бы их отчитывать: растяпы они, забыли положить игрушку в чемодан, теперь неудобно перед его хозяйкой…

«И пусть, – подумала Ирина. – Сами потом с ней разберемся – деньги отдадим или медведя подремонтируем…»

Рассказ о том, как Ирина с Катей обнаружили на улице Воскобойникова труп хозяина квартиры, Жанна выслушала довольно спокойно.

– Зря вы, конечно, туда поперлись.

– Все Катька со своим Мамбазимброй! – Ирина махнула рукой.

– Но в общем, может, даже и лучше, что Мамбазимбру вы оттуда забрали. А то стали бы потом туда звонить, выяснять, а там небось уже полиция шурует вовсю…

Жанна потребовала, чтобы ей предъявили Мамбазимбру, полюбовалась на него со всех сторон, незаметно покрутила пальцем у виска в сторону Катьки и умчалась на работу.

Во дворе дома номер семь по улице Воскобойникова собралась внушительная толпа.

Причиной сбора было появление опергруппы с экспертами и собаками, из-за чего во дворе возникло непривычное возбуждение и жители тихого неприметного дома почувствовали себя персонажами популярного телесериала «Улицы разбитых фонарей».

Кто-то из жильцов предположил, что у них во дворе действительно снимают кино и полиция ненастоящая. В ответ на это служебная собака гавкнула так грозно, что неуместные мысли немедленно выветрились из головы недоверчивого телезрителя.

Наконец неизвестным науке способом в толпе распространилась информация, что убит Михаил Иванович из десятой квартиры. Это сразу внесло в ситуацию относительную определенность и разделило толпу на две части. Большая часть, а точнее, почти все жильцы очень жалели покойного, человека доброго и общительного, и только Серафима Павловна из двенадцатой квартиры громогласно заявила:

– Поделом ему, жулику!

– Какой же он жулик? – вполголоса – ввиду незримого присутствия покойника – возразил Георгий Андреевич из шестой квартиры. – Михаил порядочный был человек, всегда помочь готов, если что.

Георгий Андреевич, вступившись за покойного соседа, проявил удивительное мужество: Серафиму в доме боялись и редко кто решался ей возразить. Услышав речи несогласного, она двинулась на него, сверкая глазами и брызгая слюной:

– Мишка-то? Да он прямо частный таксопарк у себя на дому развел! На машине своей бешеные деньги заколачивал! Спекулянт! Давить спекулянтов надо!

– Какой же он спекулянт? – упорствовал в ереси Георгий Андреевич. – Если он своим трудом к пенсии подрабатывал, так мое ему уважение.

– Подтереться можешь своим уважением! – визжала неугомонная Серафима. – Из магазина идет – фруктов цельную авоську волокет! А ты говоришь не спекулянт? Разве ж честный человек может столько фруктов накупить? Вон, погляди, Васильич из гастронома идет – разве у него фрукты в авоське?

Действительно, через двор зигзагами двигался известный всему дому Васильич с внушительной сумкой, из которой выглядывали горлышки нескольких бутылок и буханка хлеба. Почувствовав внимание к своей скромной особе, Васильич поскорее юркнул в подъезд.

– Честному человеку фрукты не по карману, – закончила Серафима. – Да они ему и без надобности.

Георгий Андреевич хотел было что-то возразить, но Серафима не дала ему раскрыть рта и выложила главный козырь:

– А он уж и доигрался, Михаил твой! Из налоговой инспекции к нему вчера пришли. А разве ж к честному человеку оттуда придут?

– Кто это к нему из налоговой приходил? – осведомился высокий худощавый мужчина с темными кругами вокруг глаз, который до этого молча курил рядом с дверью парадной.

– А ты кто еще такой? – покосилась на курильщика Серафима. – Ходят тут всякие, курят, пепел стряхивают…

Мужчина огляделся, отметил, что двор отнюдь не сверкает чистотой, и протянул Серафиме удостоверение:

– Оперуполномоченный Козодоев.

Серафима уставилась в книжечку, сравнила фотографию с оригиналом и чрезвычайно оживилась.

– Из налоговой к нему вчера приходили две женщины, одна худая такая, а другая ничего себе, рыжеватая. Квартиру его не могли найти, потому что с улицы только до девятой, а десятую если кто не знает, так это сразу не найти, потому что она с другого конца, а с улицы ее не найти…

– Стоп, – прервал оперуполномоченный разошедшуюся Серафиму, – это я уже понял. А когда они приходили-то?

– Кто?

– Две женщины из налоговой инспекции. – Козодоев сдержал готовое сорваться слово, только поиграл желваками.

– Когда пришли? Да когда ж они пришли-то, дай подумать. А когда вот я мусор выносила, вот когда! – Серафима обрадовалась, что смогла оказать помощь следствию.

– А когда вы, гражданка, выносили мусор? – Опер с трудом сдержался, но еще больше помрачнел.