Семисвечник царя Соломона

У меня немного отлегло от сердца: значит, это не полиция.

Баба Шура правда очень боялась залить соседей, у нее это был пунктик, но, поскольку я работаю в клининге, я знаю, что все такие вопросы решаются.

Я накинула на дверь цепочку и открыла замок.

Не помню, говорила ли я, что замок в этой квартире хлипкий, его ногтем открыть можно. Зато цепочка старая, стальная, очень прочная. Сейчас таких не делают. И если бы Васька догадалась запереть дверь на цепочку, то, возможно, Арсений был бы сейчас жив. И то сказать: цепочка стальная, чтобы ее перекусить, нужен специальный инструмент, опять же, шуму было бы много, авось Васька бы услышала.

А вот кстати: с чего это они так разоспались? Чай, не спать сюда пришли…

Итак, я осторожно приоткрыла дверь и увидела на пороге квартиры здоровенную бабищу с толстой шеей, короткой армейской стрижкой, маленькими, близко посаженными, поросячьими глазками и излишне бодрым цветом лица.

Увидев, что дверь приоткрылась, она потянула ее на себя, явно намереваясь ворваться в квартиру. Но цепочка, как я уже сказала, крепкая, и у нее ничего не вышло.

Тогда она попыталась пропихнуть руку в щелку, но рука у нее была толстая, как связка сарделек, а щель узкая.

Тогда она снова перешла к словесной атаке.

– Открывай сейчас же! Открывай, а то полицию вызову!

– А вы, извиняюсь, кто – Светлана, Семена Исаевича дочка?

– А тебе какая разница?

– Большая!

– Не дочка, я его племянница…

При этих словах глазки у нее предательски забегали.

– Ах, племянница! А как дядино здоровье?

– Отлично! А ты мне зубы не заговаривай, ты дверь открывай! Я повторять не буду!

Однако прежнего напора в ее голосе не было.

И неудивительно.

Соседа, проживавшего ниже этажом, звали вовсе не Семеном Исаевичем, а Василием Дмитриевичем, и вообще, он умер два года назад, тогда еще баба Шура здесь жила, так что я часто бывала у нее и про смерть соседа знала из первых рук. И дочки у него никакой не было, а был сын, который в Москве какой-то чиновник, он все собирался квартиру продавать, да жаловался, что некогда этим заниматься.

Так что эта бабища – очевидная самозванка. Вот только что ей, интересно, нужно? Зачем она ломится в квартиру?

– Так вот слушай, племянница! – отчеканила я. – Приходи с техником из жилконторы, тогда мы, может, и поговорим. А сейчас проваливай и передавай горячий привет Семену Исаевичу! Да, и Василию Дмитриевичу заодно!

Ее багровое лицо перекосилось от злости и стало еще краснее.

Однако она поняла, что прокололась, и немного отступила от двери. Я воспользовалась этим и снова заперла дверь на замок.

И вернулась в комнату – завершать начатую уборку.

При этом я не могла избавиться от мысли: что понадобилось этой бабище в квартире? Зачем она в нее ломилась? И имеет ли ее появление какое-то отношение к ночной трагедии?

За время моего разговора с неизвестной чудодейственный состав успел сделать свое дело. Я смыла его теплой водой со специальным шампунем.

С виду все было нормально, никаких следов крови не осталось, но я в таких вещах разбираюсь профессионально и не остановилась на достигнутом.

Я задернула все занавески и выключила свет.

В комнате стало темно.

Тогда я включила фонарик с ультрафиолетовым фильтром и осветила все поверхности.

И при этом свете в нескольких местах проступили небольшие лиловые пятна.

Хоть они и небольшие, но специалисты из криминального отдела без труда определят, что это пятна крови, и могут даже установить, какой группы эта кровь.

Так что я порылась в своих запасах и нашла специальный карандаш для выведения особо въевшихся загрязнений и потерла этим карандашом все оставшиеся пятна.

На этот раз следов не осталось.

Я открыла окна, чтобы просушить поверхности и выветрить запах химических составов. Потом оглядела комнату.

Да, крови тут не найдут, но вид все равно неопрятный. Мебель сдвинута, кровать не застелена.

Я нашла в шкафу старенькое покрывало, расстелила его поаккуратнее. Постельное белье ни за что класть не стану, ночевать я здесь не собираюсь, думаю, что Ваське тоже уже хватило.

Я отодвинула кровать, чтобы покрывало легло лучше, и увидела на полу телефон. Хороший такой телефон, дорогой. Ясно, чей он – Арсения, потому что Васькин мобильник я знаю.

Я посмотрела на экран. Он был темен, поскольку телефон заблокирован, да еще и разрядился. Так, значит, телефон завалился за кровать, когда они тут на ней кувыркались, а потом Арсений заснул и не проснулся.

Я вспомнила, что, когда мы в лесу набивали карманы Арсения камнями, те были абсолютно пусты. Ключи от машины мы нашли раньше, а где все остальное? Бумажник, где деньги, права, карточки… Телефон, допустим, вот он, а бумажник? Его унес убийца? И Васька ничего не заметила…

Я решила, что оставлять здесь телефон Арсения никак нельзя, нужно его выбросить, а пока положила его в свою сумку.

И в это время мой собственный телефон пискнул, пришло сообщение от Васьки:

«Он вернулся!!!»

В первый момент я остолбенела и подумала о возвращении живых трупов. Потом я решила, что у сестры съехала крыша.

«Кто он?» – отстучала я.

«Георгий, кто же еще! Я сказала ему, что бабе Шуре стало плохо, что я всю ночь была у нее, так что ты подтверди, когда он спросит. И сотри это сообщение».

Вот как, теперь мне еще надо врать Васькиному мужу! И еще на бабу Шуру наговорила! Известно ведь, что это очень плохая примета.

Я дико разозлилась на Ваську и взялась уже за телефон, но тут в дверь снова позвонили.

Ну что это такое! Сегодня здесь просто демонстрация…