Испытательный срок для киллера

– Чего не сделаешь для любимой тещи!

– Да ладно, машина все равно старая была. В общем, квартиру я сдаю, все хорошо, а потом скандал получился. Одного из этих пяти мужиков жена выследила. Да еще, стерва такая, как его заметила, до квартиры моей довела, а сразу ломиться не стала, дежурила у дома целую неделю, всех вычислила и всем женам сообщила!

– Вот это да! – Валя продолжал веселиться.

– Да уж, скандал был страшный. Хорошо хоть полицию не вызывали, сами разобрались. А я потом думаю: все, хватит! Все там убрал, замок даже сменил на всякий случай, а прошлой зимой звонит мне вдруг Сущенко и давай уговаривать, чтобы я ему квартиру сдал, сами понимаете для чего. Говорит, что там, где раньше он снимал, вроде все в Израиль уехали. Я сначала отказался наотрез, но он прилип как смола: сдай да сдай!

– И откуда же он, интересно, узнал, что у тебя квартира есть?

Жора отвел глаза и пожал плечами.

– Все ясно, Жорка, сам туда баб водил, вот слухи и пошли.

– Да я так, одну с нашей работы.

– Вот она и протрепалась! – Валя был полон негодования, а Надежде все это уже начинало надоедать.

– Вот что, мальчики, если вы хотите про баб разговаривать, то это без меня, меня муж ждет, давай, Жора, переходи ближе к делу.

– Ох, извини, Надя, в общем, уговорил меня Сущенко. Я подумал, что он с этой Ларисой уже лет десять, если не больше, так что жена его, если бы хотела, давно бы уже поскандалила. Но слово с него взял: чтобы больше никого! Он обещал, конечно, а сам так меня подставил.

– Прежде всего он себя подставил. Давай, Жора, не тяни, кто там еще был?

– Да вот, ходил я как-то за квартиру платить и за свет, там сберкасса рядом, смотрю – мать моя! – Синицкий выходит из моей парадной!

– Синицкий? – Надежда вдруг ощутила тянущее чувство тревоги.

– Ну да, и с ним эта блондиночка, у вас в секторе работает, забыл фамилию, Лена вроде. Надо же, думаю, с виду тихоня такая, а туда же, с Синицким!

– Так она же… – заикнулся было Валя, но Надежда пихнула его под столом ногой, и он замолчал.

– Ох, и зло меня взяло! Вы же помните, это же он меня увольнял. Да я же, когда обходной подписывал, с ним в кабинете разругался вдрызг! И что же это получается, думаю? Я же этой сволочи еще и квартиру предоставляю для любовных, так сказать, утех? Хотел Сущенко звонить и сгонять с квартиры, а потом поостыл, деньги-то нужны, думаю, найду сначала нового съемщика, а потом уж откажу.

– Давно это было?

– Да месяца три назад. Никого я пока не нашел, чтобы квартиру сдать, а позавчера вечером звонит мне соседка снизу, говорит, пятно какое-то подозрительное у нее на потолке. Ну, я наутро приехал, а она уже участкового вызвала. Как заглянул он в квартиру, так сразу кричит, чтобы в полицию звонили. А как я в квартиру зашел, чуть от ужаса не помер. Сущенко голый у двери входной лежит весь изрезанный, кровища кругом засохла уже, а Лариса тут же, у двери, задушенная, тоже голая, синяя вся, ужас! Ты прости, Надя, что я в подробностях рассказываю, стоит этот кошмар перед глазами, ни есть ни спать не могу. Квартира вся кровью изгажена, даже на обоях кровь. Полиция в меня вцепилась как клещ: да кому квартиру сдавал еще, да у кого ключи могли быть, а я и не знаю ничего. И договора у меня с Сущенко никакого не было, чтобы налог не платить.

– А что полиция думает, кто это их?

– Говорят, похоже на заказное убийство, но только кто это нашего Сущенко заказал, кому же он мешал?

– А про Синицкого ты полиции говорил?

– В том-то и дело, что не говорил еще. Я хочу этой сволочи в глаза поглядеть, чтобы он перетрясся, а я посмотрю. А как с ним связаться, не знаю, телефон у него поменялся.

– Так ты нас за этим звал, чтобы мы тебе телефон его новый сообщили?

– Да нет, конечно. Я поговорить хотел, может быть, там, на работе, что-нибудь известно.

– Не знаю, Жора, что тебе и сказать.

Надежда подумала, переглянулась с Валей.

– А если хочешь совета, то подожди пока, не говори с Синицким, ну уж если полиция очень наседать станет, тогда скажи, что видел его возле подъезда. А мы пока на работе попробуем что-нибудь узнать, потом тебе позвоним.

Жора уныло согласился, на том и распрощались. В метро Валя тихонько спросил:

– А почему ты ему не сказала, что Лена умерла и про Никандрова тоже?

– А ты видел, как он коньяк пил?

– Видел, ну и что, расстроен человек просто, еще бы, такое увидеть в собственной квартире!

– Да нет, Валя, по-моему, он пить стал не в меру, а с пьющим человеком нельзя откровенничать, он по пьяному делу все растрезвонить может. Ну ладно, Валя, я сейчас домой тороплюсь, завтра поговорим с утра, ох, не нравится мне все это!

– Завтра люди кругом будут, давай сейчас пешком пройдемся и поговорим.

– Да ну тебя, Валька, моя с трудом налаженная семейная жизнь из-за этого уже по всем швам трещит.

– Ну беги тогда, Сан Санычу привет передай.

– Еще чего!

Надежда бежала от метро до дома, ругая себя последними словами. Ну зачем ей сдался этот Жорка, зачем позволила Вале уговорить ее, пошла бы, как все семейные женщины домой, приготовила ужин. Да пропади оно все пропадом, все эти убийства, тем более что ничего не ясно, может, действительно все это совпадения. Муж ее ждет, волнуется, ужинать без нее ни за что не станет.

Она поднялась в квартиру, но на торопливый звонок ей никто не открыл. Отперев дверь своими ключами, она обнаружила одинокого кота, сидящего в полной темноте. Он посмотрел на нее печально, говоря взглядом:

«Я знаю, что я в этом доме всем мешаю. Не беспокойтесь, вам не долго осталось меня терпеть, еще немного времени, и я умру от голода».

Надежда включила свет во всей квартире, положила Бейсику двойную порцию «Вискаса», отварила картошки, хотя есть ей после Жориных рассказов совершенно не хотелось. Время шло, муж не приходил, Надежда успела уже переодеться, смыть косметику, словом, обрести совершенно домашний вид, и даже напилась чаю, когда раздался робкий звонок. Муж стоял на пороге, виновато улыбаясь.

– Что случилось, Саша?

– Ничего не случилось, просто у нас у одной сотрудницы день рождения был, мы после работы задержались как-то неожиданно.

– Ну, знаешь, – завопила Надежда в праведном негодовании, – я же все-таки волнуюсь, неужели позвонить нельзя было?

– Да понимаешь… Я хотел, а потом как-то все закрутилось…

Надежда надулась и замолчала.

– Ну, Надя, извини, случайно все получилось.

– Сотрудница молодая или старая? – сварливо спросила Надежда.

– Молодая, то есть не очень, то есть очень даже не молодая.

– Так я тебе и поверила!