Алинины Сказки. Часть 3. Исцеляющее ожерелье. Сборник психологических сказок

Прикоснулась Алинка к смоле, погладила ствол яблоньки вокруг ранки, загустела смола, Алинка её пальчиком собрала, на ранку наложила. Стала смола гуще, словно воск, ранку на стволе затянула и, вскоре, исцелила. Пропали на яблочках изъяны, стали они гладкими, ровными, медовый аромат приобрели.

«Нежнее к себе будь, себя не позабудь!» – прошелестела яблонька листвой.

Погладила Алинка ствол яблоньки, себя обняла, вышла наружу на две трети злосчастная игла.

Собрала Алинка жёлтые яблочки в другое ведро. Только на землю поставила его, как увидела, что у корней яблоньки клещи лежат, только они не златые, а совсем иные, в каком- то мутном налёте. Подняла Алинка клещи, вытерла их об подол своего передника, они посветлели, но золотыми не стали. Мутный налёт на них блеску золотому светить не даёт. «Те ли клещи, али, не те»? – думает Алинка. Пробует она ими иглу вытащить, а та не поддаётся.

Смотрит Алинка, а пред ней, уж, яблонька с зелёными яблочками стоит, листвой своей шелестит. Яблочки на ней небольшие, словно, ещё не дозрели. Видит она лишь три спелых плода, да и цвет розовый на яблоньке ещё есть.

– Вот диво, дивное! Есть зрелые плоды, есть цветы, на одном дереве и весна, и лето, и осень.

– Ты свои плоды зрелые собери, и от меня возьми – слышит Алинка в шелесте листвы яблоньки голос батюшки.

Прижалась Алинка к стволу яблоньки, слушает, о чём её соки поют.

– Три спелых плода собери, остальные не торопи, время выжидай, урожай собирай!

Собрала Алинка три спелых яблока, от которых аромат свежий, зрелый шёл. Первое сорвала – увидела, вместо своей лачужки, новый дом. Второе сорвала, видит – очистилась в деревне родной от тины река. Третье сорвала, а оно, в руках её, алым стало.

Опустила Алинка два зелёных яблока на землю. Одно из них и пожелтело. Положила Алинка красное яблоко к красным, жёлтое к жёлтым. Зелёное так ароматом манило, что она его, не удержавшись, откусила. Потемнело в глазах её, всё вокруг закружилось, капнула из глаз чистая слеза, смылась с глаз пелена. Поднялся в саду ветерок, закружил Алинку, к ручью перенёс.

Весело журчит ручеёк. Прислушалась Алинка к его журчанию, да услышала, о чём ручей поёт. Предложил ей ручеёк клещи в него опустить, от налёта отмыть, передник, да платье отстирать. Достала Алинка из кармана передника клещи, опустила их в ручей. Ручей, мигом, налёт с них смыл, заблестели клещи. Окунула Алинка край передника, коим клещи оттереть пыталась, и край подола платья своего, на который Адольфа грязными калошами наступила, в ручей, смыл ручей и с передника налёт, и с подола грязь.

Поняла Алинка, что чаще всё сама и сама, вспомнила, что когда с чем сама не справлялась, на себя раздражалась, ругалась, помощи ни у кого, никогда, почти, не просила. Поблагодарила она ручеёк, да ветерок за подсказки и помощь. «Достойна я помощи и ручья, и Рода своего, и людей добрых, и ветерка!» – подумала Алинка и сама, на мысль свою, удивилась.

Попробовала она вытащить клещами иглу, та, опять, не поддаётся. Смотрит она, а в ведре два яблочка жёлтых, словно пылью покрылись. Интуитивно, омыла она их в ручье. Яблочки те из жёлтых, красными стали. Переложила Алинка их в ведро с красными яблочками. Смотрит – перед ней тропинка появилась.

«По тропинке пойду, у Егоровны помощи попрошу. Её это клещи, она и знает, как ими иглу достать. Не буду себя, впредь, бестолковой считать и корить, лучше помощи у добрых людей попросить».

По той тропинке Алинка быстро до дома Егоровны дошла. Та её на крыльце встречает. Глянула на яблочки, что Алина собрала, улыбнулась, принесла ведро чистой воды, велела их помыть. Вымыла Алинка все яблочки, передником вытирать стала, а те в бусины превращаются, сияют, преображаются.

– Ожерелье из бусин собери, плетёное, защитное, мудрое, – говорит Егоровна, давая Алинке схему ожерелья и нити.

Стала Алинка ожерелье на нити, по схемочке, собирать. Где, что по схеме не понимает, у Егоровны спрашивает. Коли нить путается, на себя не серчает, терпеливо распутывает. Егоровна ей, по просьбам её, помогает. Как сплели они ожерелье, так Егоровна ей и говорит: «Теперь, одевай на себя».

Одела Алина ожерелье, выросла сама, повзрослела, похорошела. Взяла Егоровна клещи, в руку Алине их вложила, руку Алины в свою взяла. Потянули они вместе, вышла вся игла да в солнечных лучах и растворилась.

Поблагодарила Алина Егоровну за помощь, а та ей в ответ: «Себя, за достижения свои, тоже, поблагодари, иначе, не видать тебе желаемого, как своих ушей! Клещи сии с собою возьми. Сможешь ими иглы из раненых сердец, добрым людям помогать убирать, а как – я тебе показала. Тебе же, с твоим ожерельем, теперь, ни одна игла не страшна, посмотри в зеркало на себя».

Вошли Алина с Егоровной в избу, там светло стало. Подошла Алинка к зеркалу, глянула, а на ней новый наряд – красивый, жёлтый сарафан, впереди тесьма, расшитая разноцветными бусинами, на шее ожерелье красивое, разноцветными отсветами играет.

– Откуда тесьма с такими бусинами, да сарафан такой красивый на мне взялись?

– То, ты видишь на себе, чего, истинно, достойна. Без пелены, теперь, видны тебе: ценность твоя, достоинство, сила, доброта, красота. Ты в этом убранстве такая, какая, на самом деле, есть, такая, какой я и Род твой видим тебя. Признай и ты саму себя, свою красоту, доброту, силу свою, свои достижения, окажи себе честь! Тесьма сия теми бусинами расшита, что ты в Род свой доброго принесла. Я сей урожай давно, за тебя, собрала, тебе и возвращаю. Вместе с этим: счастья, достатка, радости, любви, здравия, уюта, комфорта на своём истинном месте, в твоей собственной жизни тебе желаю! – молвила Егоровна.

Признала Алина себя, собственную ценность, силу, свои достижения, красоту и доброту, Егоровну поблагодарила, батюшке и Роду своему поклонилась. Егоровна её в обратный путь благословила, перекрестила, тихонько в спину, к зеркалу ближе, подтолкнула.

Алинка шаг шагнула, и очутилась в своём собственном саду, перед цветником. В её руках клещи золотые, на шее ожерелье. Глянула она на свой пруд, а вода в нём чистая, прозрачная, лилии белоснежные на поверхности воды, вместо плёнки мутной, цветут. В отражении видит она себя в том самом наряде.

Калитка в её палисаднике волшебную силу обрела. Теперь, она в сад недоброе не пропускает. Зависть людская в тот сад не заходит, беды и неприятности Алину и семью её стороной, с тех пор, обходят.

Адольфа, с тех самых пор, вернулась в свои угодья, о существовании Алины забыла, свой собственный сад, в угодьях своих, посадила. Да и надобности ей нет, Алину навещать.

Алина с нежностью к себе относится, ценность свою осознаёт, если где, и ошибается, себя корить перестала, исправляет огрехи, людей за их ошибки, тоже, не осуждает, достоинство своё и достижений своих, знает, людям добрым помогает, коли что у самой не получится, помощь привлекает. Ветерок и ручеёк всегда на помощь придут, просьбу о помощи до нужных людей и Рода её донесут.

За спиной Алины крепкий Род, много сил и ресурсов он ей даёт, а она ему благодарность свою проявляет силы и ресурсы родовые, с радостью, принимает, для себя, своей семьи и людей добрых, во благо, использует.

Скоро появился в саду её новый, комфортный, уютный дом, где она чувствует себя на своём месте. Счастливо Алина собственной жизнью живёт, в достатке и здравии пребывает, радость и любовь в жизни своей, и по сей день приумножает. Достаток и удача с ней по жизни идут.

Клещи златые без работы не лежат. Знает Алина, как их применять, с их помощью, иголки разные помогает людям добрым из сердец своих устранить. Те её благодарят, благодарность их Алине крылья свободы укрепляет. Свободно Алина на крыльях свободы по жизни летит, каждому новому дню рада, может позволить себе приобрести многое то, что ранее для неё недоступным казалось.

Ожерелье на ней сияет, ценность её на свет проявляет. Свет тот далеко идёт, добрых людей в жизнь Алины привлекает. Алина в комфортно живёт, уютно ей, укрепляется силами, через неё проявленными, и она сама, и её славный Род. В деревне её реченька чистыми водами своими журчит, Алину и людей добрых, прозрачностью вод своих, радует.

Талина и её счастливая жизнь

Ни далеко, ни близко, ни в стольном граде, ни в деревеньке, а в маленьком городишке, на окраине, граничащей с молодым лесом, жила-была красавица Талина. Вполне так ладно себе жила, без каких-либо особых передряг. Есть у неё и муж любимый, и семья, и в доме, вроде, всё ладно, да вот только порой как-то одиноко, скучно да тоскливо становилось. То взгрустнётся Талине – о прошлых, счастливых временах вспомнится, то будущее её затревожит.

Как-то раз, сидели они с подружкой Лёлей за чаем, прошлое вспоминали, где-то грустили, где-то хохотали, ну и, договорились до того, что в юности веселее жилось, смелее были, уверенней. Так им грустно обоим стало, тоска по былым временам обуяла.

– А вот бы вернуться в те времена! Ярче любить, смелее быть, свободой дышать, вернуться туда, где не мешают сомнения, «болявки» разные не болят, раны не ноют, миру и людям доверяешь, наивностью обладаешь, а наивность, как мне думается, с надеждой рядом идут. Даааа! А сейчас, порой, у нас горе от ума – опытные стали, обожглись, потому многому и многим не доверяем, – рассуждала вслух Талина.

– А я вот, вообще, прячусь от мира, чтобы не обидел кто, ненароком, а то потом долго в себя прихожу, да ещё и ругаю себя: то стыдно за то, что почудила, то грустно, от того, что скучно живу, – вторила ей Лёля.

– А мне порой кажется, что юность прошла, а потом в жизни хорошего мало что было – сплошные заботы да дела. Думается мне, что многое я в жизни упустила, может, по-другому где-то сейчас поступила, глядишь, счастливее бы была, – продолжала Талина.

– Ты знаешь, а меня вообще раздражает, когда меня на улице «женщиной» называют, хочется слышать от мужчин обращение «красавица», а от женщин – «девушка», – подытожила Лёлька.

– Ох уж, да! Давай-ка лучше заглянем в альбом, там много юных, ярких воспоминаний на фото. Я сейчас тебе покажу, – сказала Талина да пошла в комнату за фотоальбомом, в котором сохранились фото её юности. Там и детские, и школьные годы, и юность девичья, и первая любовь, и друзья, и сокурсники. Все свободные, весёлые, ничем, особо не обременённые.

«Эх, хорошие были времена!» – думала Талина, открывая шкаф, в котором хранились фотоальбомы. «Юность моя легкокрылая, где ты есть? Развесели меня, а то, что-то взгрустнулось!» – шутливо молвила Талина, доставая тёмно-синий альбом.

Альбом выпал из её рук и шлёпнулся на пол, фотографии из него рассыпались. Талина резко присела на корточки и собиралась подобрать их. Едва коснувшись рукой фото, на котором она была изображена в возрасте 17 лет, в окружении своих друзей, Талина почувствовала в ладони некое тепло и, вдруг, очутилась в берёзовой роще.

Вокруг было солнечно, пели пташки, воздух кристально чистый. Навстречу Талине шла прекрасная Дева. Её одежды были легки и свободно играли с ветерком, развеваясь на нём. Дева казалась такой лёгкой, вот- вот, готовой взлететь.

– Привет! Звала? – спросила лёгкая красавица.

– Неееет, а вообще-то, ты кто? – удивилась Талина.

– Я – Лика, твоя юношеская Лёгкость.

– Ух ты!!! А где это я?

– Ты в своём радостном настроении. Не его ли хотела вернуть, да ещё, с ощущением тяжести желала распрощаться? Ну что, полетели?

– Куда?

– В волшебное приключение!