Китайские фантазии

Эн никогда не была в России. Часто спрашивает меня, интересуется. Делает сэлфи, где мы с ней. Я спросила:

– Зачем так часто?

– Так вы такая экзотика!

– Почему?

– Блондинка. Белая кожа. Голубые глаза.

Вот так да… Я, оказывается, имею экзотическую внешность. Ха-ха! А что бы она сказала, если бы увидела мириклина, притаившегося в моем рюкзачке? Вот уж где точно экзотика. Хочу сегодня вечером написать портрет Глазастика и Пушистика. Как же я их люблю. Нет слов, чтобы передать мою нежность. Я люблю слушать их песенки. Конечно, по Марусе тоже скучаю. Как она там?

Дневник Оксаны Ли от 13 июля

Сегодня удивительный и даже знаковый день. Почти с самого утра бродили по монастырю. Теперь стали путешествовать и передвигаться спокойнее, малыши у нас за спиной в надежном ранце–рюкзаке. Греют спинку. Туристов не так много, но и немало, да есть небольшие толпы, но вполне сносные. Обожаю смотреть на старинную китайскую архитектуру. Все яркие крыши необычной формы, присущие Китаю, резные беседки и перила, строгие и собранные воедино ансамбли, как будто сливаются с природой в удивительный оркестр. Не зря говорят, что архитектура – застывшая музыка. Я смотрю, и, не слыша звуков, слушаю её всем телом, глазами, кожей, прикосновением ветра к щекам. Вот так бы и внимала, застыв словно каменная скульптура. Не удивительно, что в таком благословенном месте и живут монахи.

Марианна оправилась на одну из многочисленных лекций, а мне приспичило в туалет. И вот в поисках уборной, как всегда, повезло. Но, на этот раз, в хорошем смысле. Нечаянно забрела в укромное местечко, где наткнулась на старика. Хоть его почтенный возраст выдавали и седые волосы, и морщины, и выцветшие глаза, но монах оказался довольно бодреньким. Мы поприветствовали друг друга улыбкой. Попыталась поговорить с необычным собеседником, но ни он меня , ни я его не понимали. Так как старик разговаривал на южном диалекте, а я на пекинском. Вот ведь… В Китае всё непросто, в разных областях – разный говор и одни и те же слова звучат по-разному.

Я достала ручку и клочок бумаги и стала писать иероглифы. Монах обрадовался и повел меня в летнюю беседку, там оказались стол и тушь. Дедушка взял кисть и стал писать необыкновенной красоты иероглифы. Я сразу поняла – он каллиграф.

Мне тоже дал кисть и бумагу и попросил повторять за ним. Мы вместе долго писали иероглифы, синхронно, аккуратно, он – первый, я за ним, монотонно повторяя движения и линии. Потом показала на себя и сказала:

– Во Оксана!

Он ответил:

– Во Тень Синь Йон!

Так мы познакомились.

Он спросил, сколько мне лет, а потом и я поинтересовалась. Оказалось, что учителю сто два года, но выглядел превосходно.

Дедушка подарил мне несколько надписей. Мы договорились, что завтра встретимся здесь же, в это же время. Потом Тень Синь Йон спросил жестами, что у меня в рюкзаке? И тут я почувствовала, что могу довериться. Сняла рюкзак, открыла и достала сонного Пушистика. Он, не понимая, почему его потревожили, спрятался в панцирь. Старик, удивился. Узкие глаза раскрылись. Он упал на колени перед Пушистиком и кланялся, ему словно божеству. Затем монах написал на клочке бумаги несколько непонятных мне иероглифов.

И мы расстались. Надеюсь, Лианг скоро приедет и прочитает все надписи, которые мы сегодня написали с учителем, и ту, что он написал мне сам после того, как увидел Пушистика. По правде говоря, не хотелось уходить из монастыря, такая тишина, и все эти прекрасные постройки, и монахи, какие-то умиротворенные. Мир, покой и красота царили вокруг. Каждый листик и каждая травинка поддерживали гармонию и играли как один оркестр свою волшебную музыку, и только сердцем можно было ее услышать.

А дома нас ждал сюрприз.

Мы встретились с Марианной, она загадочно подмигнула. Чьи-то широкие теплые ладони закрыли мне глаза

– Лианг! Лианг?

Он развернул меня и обнял.

– Слава богу, ты приехал!

Лианг, душка, чувствую, что рада ему, как подружке и даже соскучилась.

– Как дела девочки? – спросил он.

– Ну… справляемся.

– Да вижу, похудели, некому вас тут кормить, и мириклинов голодом заморили.

Он достал огромную корзину с разными вкусностями-фруктами, чего там только не было: ананасы, яблоки, виноград, киви, апельсины, манго – а-а-а-а-а прекрасное ароматное пахучее манго- моё любимое… питахайя – не менее любимое… и китайская колбаса…(у меня аж оскомина свела зубы… она сладкая… Но Марианне не скажу… пусть удивится, а пахнет прекрасно китайскими специями)

Я потянулась за манго, но Лианг бесцеремонно, легко хлопнул по – дружески меня по руке: “Минуточку,” и удалился с корзинкой в угол, где стоял кухонный стол, немного поколдовал и але-оп… вынес поднос – фруктовую тарелку- как официант. Марианна даже выкрикнула новое слово, которое недавно освоила: «Фуэ!»[28 - (кит) официант], и мы все расхохотались.

Удивленные мириклины выползли и терлись о ногу, жалобно смотрели мне в глаза. Что-то просили? А фруктовая тарелка очаровала, мы не могли отвести глаз. Лианг- настоящий шеф-повар-волшебник, он так искусно почистил, нарезал фрукты и, кроме всего прочего, выложил на блюде, что получилась настоящая живописная картина, композиция, похожая на ладью, из которой, выгнув шеи, головы дракона смотрели на нас и словно говорили: «Съешь меня!»

Мы от удивления раскрыли глаза. Шок! Лианг продолжал поражать и раскрывать свои таланты. Бананы и китайские фрукты так искусно сочетались. Марианна ела личи впервые, Лианг посоветовал загадать желание. Глазастик смотрел на меня просящими глазками, и я не удержалась, протянула ему кусочек яблочка.

И он… он съел яблочко и ещё мурлыкал и просил. Тогда попробовала дать кусочек манго. Тоже съел, а Пушистик уплетал маленькие черри. Вот так неожиданность, оказывается, мириклины кроме травки еще и фрукты и овощи любят. Сладкоежки. Потом Марианну ждал «сюрприз».

– Марианна попробуй китайской колбасы, – предложил Лианг.

– Фу! Я не люблю.

– Но это не обычная сосиска, это китайская!

– Да, очень вкусно, очень хорошая, дорогая, – добавил Лианг, с присущей ему детской непосредственностью.

По лицу Марианны было видно, что не хочет есть колбасу и даже пробовать, но, сдавшись под натиском, она откусила кусочек. Замерла на секунду, выпучив глаза, вскочила и побежала в туалет.

– Господи, какая сладкая. (а мне на ухо шепнула, – «предательница», « фу какая гадость!»)

– Мы ещё долго смеялись.

– После необычной трапезы я вспомнила про записи учителя, и показала их Лиангу, чтобы он попробовал прочитать. Оказывается, у него мама и бабушка из южного Китая, и он прекрасно владеет двумя диалектами.

– Он, немного важничая, начал читать: « Уважаемая госпожа Оксана! Это редкий вид, который бесследно исчез с нашей земли. Мы все думали, что уже никогда не увидим маолинов. Раньше их в наших краях было много, но потом они заболели, и вымерли. Слышал, что в одном из закрытых монастырей, недалеко от нашего, есть монахи, которые видели и служили маолинам. Завтра найду проводника, чтобы он отвел тебя в тот самый монастырь. Маолины раньше жили по триста лет, а может и больше. Они всегда помогали людям. В них энергия неба, эта энергия творит чудеса, она лечит болезни, возвращает молодость, приносит счастье. Жду тебя завтра, каждый ученик находит учителя сердцем, и хоть мы не понимаем слова – они у нас разные, но чувствуем душой, и это главное. Слушай сердце, и оно тебя не обманет.»

Лианг дочитал письмо:

– О, так наши мириклины, оказывается и долгожители и лекари!

– Да, но их было раньше много, потом они заболели и исчезли, – задумчиво произнесла Марианна.

– Но не все, вот Пушистик и Глазастик здесь. Видимо, они единственные, а, может, вовсе нет? – выдвинула гипотезу я.

Мы еще долго переговаривались, даже когда легли спать, не могли дождаться утра, чтобы сразу отправиться к Учителю. Лианг пойдет с нами, как здорово! У нас будет свой переводчик!

Дневник Марианны от 14 июля

Опять плохо спала. Всю ночь снилось, что Маруся тяжело больна. Она еле дышала и я чувствовала, что жизнь вот-вот покинет ее худенькое тельце. Ванька бестолково гонял по городу, не зная, в какую ветеринарку с ней пойти. Потом, вроде, решает пока не идти. Мол, Маруся не больна уже. Боже… У меня отлегло от сердца. Все-таки кошка здорова. Ему показалось. Я проснулась. Выпила воды. Подумала, вот ведь, о зверюшке своей беспокоюсь больше, чем о сыне. Есть у меня такое… Маруся для меня – это малыш, который сам о себе не позаботится. Люди сильнее. Ну, и у Вани есть любящие отец и бабушка. Сейчас они с ним. Я успокоилась и снова заснула. Потом снился птенчик, которого я лечу. Плакал, как человек. Опять проснулась и снова пила воду. Может быть, это жара так на меня действует? Заснула лишь через час. Утром встала разбитая. Даже зарядка на свежем воздухе после такой ночи не взбодрила меня.

Устроили совет – сели втроем за стол – Оксана, Лианг и я. Решили, что Чанга надо отвлечь, обмануть. Я по-прежнему буду ходить с рюкзаком, но Глазастика отдам Лиангу. Пусть носит его в своей сумке. Она у него из денима, и в ней мириклину будет комфортно. Решили искать монастырь для малышей с двух сторон – на восток и запад от Лабранга. Тропинки есть и в ту, и в другую сторону. Я теперь буду гулять с Эн. Она с радостью согласилась. Её мама находит неинтересные для дочери знакомства, поэтому Эн отпросилась погулять со мной. Вчера мы с ней договорились, что весь день проведем вместе. Я набрала еды – гулять будем несколько часов. Еще взяла скетчбук для зарисовок. Решила, что в горах буду много фотографировать и, возможно, получится рисовать с натуры карандашом. Не до холстов и масла. Решили гулять налегке.

Следующим этапом было найти Чанга и привлечь его внимание. Поэтому я попросила Оксану и Лианга часа три не выходить из комнаты. Такой вот план. Решили встретиться уже поздно вечером..