Чем пахнет дождь

Чем пахнет дождь
Наталия Романова

После развода я вернулась с сыном в родной город, где судьба постоянно сталкивает меня с тем, с кем я надеялась никогда больше не увидеться – моей первой любовью. И я безумно боюсь, что он догадается о моей тайне, ведь мой сын – его маленькая копия.

– Приглашаю в гости тебя и Тимура, – терпеливо повторил он. – Можешь отказаться, тогда я порву это, – показал глазами на растерзанный лист с собственной подписью. – Тебе нужна работа.

Не успела я ответить, как услышала:

– Завтра в восемь утра заезжаю за вами. Заодно придумай удобоваримую версию, почему сын моряка не знает, кто его родной отец.

– Что?.. – подскочила я, попятилась к двери.

– У тебя есть время подумать, каким образом твою светлую голову посетила мысль прятать от меня сына, – повторил он, заставляя мои ноги подкоситься.

В книге присутствует нецензурная брань!

Наталия Романова

Чем пахнет дождь

Глава 1

– Мам, а почему в нашей квартире чужой дядя? – Тима пытливо смотрел, в ожидании ответа.

– Дядя – сосед, – пояснила я.

– А почему он не в соседской квартире, а в нашей? – сын нахмурился, сведя брови над светло-карими глазами, недовольно надул губы.

Невольно пробежали мурашки по спине, с каждым годом схожесть сына с отцом становилась очевидней, и я никак не могла решить, хорошо это или плохо. Чаще не думала об этом, но порой всё-таки вздрагивала от нахлынувших, таких ненужных воспоминаний. Сейчас, когда каждый угол кричал о прошедшем, вздрагивать приходилось постоянно.

– Это и его квартира тоже. Она… общая, коммунальная, – попыталась объяснить, в который раз мысленно обругав себя за все ошибки разом, которые совершила.

Жил человек до пяти лет, не тужил. С мамой, папой, друзьями по двору и детскому садику, понятия не имел, что существуют коммунальные квартиры, проходные дворы-колодцы, крошечные детские площадки, где из зелени лишь пара узких газонов да покосившейся тополь. В последний раз он видел это года в три, естественно забыл, сейчас заново знакомится, не понимая, что на ближайшие годы – это его действительность.

Моя тоже, но свой выбор я сделала сама, за Тиму решили, не спрашивая.

Только кто о таком спрашивает ребёнка? Какой смысл? Хочешь ли ты, чтобы твои мама и папа развелись, папа уехал на один край страны, мама на другой? Любой ребёнок ответит «нет», поэтому и не спрашивают.

– Как общежитие, – добавила я.

Про общежитие сынишка слышал, даже видел пару раз, но я не была уверена, что запомнил.

– А та старенькая бабушка тоже соседка? – уточнил Тима.

– Да, – кивнула я.

– А наша бабушка?

– Наша бабушка не соседка, она – твоя бабушка, моя мама. Дедушка – твой дедушка, мой папа, – предвосхитила следующий вопрос.

– Тогда почему соседи живут с нами? – продолжал настаивать Тима. – Почему та бабушка-соседка ходит в нашу ванную? Зачем столько столов на кухне? И ты всегда говорила, что есть нужно на кухне, а тут мы едим в комнате!

Миллион вопросов в минуту, сотни уточнений, пояснений, справедливого недовольства, искреннего любопытства и детской непосредственности.

– Доедай кашу, – отвлекла я. – Банан будешь?

– Яблоко буду, – показал в сторону фруктовницы. – Мы пойдём смотреть на корабли? – наконец-то сынишка отвлёкся от темы соседей.

Тема ничуть не лучше, военные корабли – страсть сынишки, которая исчезла из его жизни, как и отдельная детская комната, велосипед, на котором можно гонять по двору, многочисленные друзья и приятели.

– Сейчас кораблей нет, – вздохнула. – Придут на день флота, и будет салют, – приободрила поникшего Тима.

Он закатил глаза, подпёр щёку кулачком, задумчиво вздохнул, выдал результат недолгих раздумий:

– Через два месяца?

– Через два месяца и две недели, – пояснила я.

– Понятно, – Тима недовольно глянул на меня, насупился, отодвинул тарелку с кашей. – Не хочу.

– Ладно, – согласилась я, чтобы не усугублять конфликт. – Поехали в парк аттракционов?! – с наигранным энтузиазмом предложила я, несмотря на то, что развлечения было последним, о чём думалось.

Нужно было решить сотню проблем и проблемок, начиная от поиска работы, заканчивая устройством сына, последнее летом было чем-то на грани фантастики. Детские сады закрывались, любые кружки тоже, оставались летние лагеря, куда пятилеток почти не брали, да и побоялась бы я отправить сынишку одного, и частные сады, забитые до отказа. Родители работали в полную силу, маме обещали отпуск в июле, отцу тоже, в один голос они сказали, что проведут его с внуком, но пока готовы подхватывать лишь вечерами, значит, вопрос устройства стоял первостепенно.

Да уж, нашла время менять жизнь…

– Поехали!

Тима спрыгнул со стула, радостно начал скакать с криками: «Мы идём в парк аттракционов! Мы идём в парк аттракционов!»

Три дня как мы приехали, всё это время я разбирала коробки, распихивала по местам вещи, искала то одно, то другое, то третье, заново привыкала к дому, в котором выросла. Тима в это время был предоставлен сам себе, развлекал себя конструкторами, рисованием карт, книжками, мультиками, компьютером, вечером ходил с бабушкой гулять на ближайшую детскую площадку, где почти не встречалось его ровесников.

Что ж, стоило показать, что на новом месте жительства есть и хорошее, хотя бы парк аттракционов, а не только отсутствие военных кораблей и соседи прямо в нашей квартире.

Перед выходом глянула на себя в зеркало, в последний момент мазнула блеском по губам, дав очередной зарок не ходить чучелом.

За годы замужества отвыкла краситься, прихорашиваться, покупать стильную одежду. Не потому что денег не было, были. Офицерам Северного флота платили прилично, на декоративную косметику и модные вещички жёнам хватало точно, просто смысла не видела. Местных бакланов, чаек поражать красотой, или мужа?.. Последний не замечал меня, словно я пустая стена. Он вообще не замечал никого и ничего, кроме алкоголя, за что и поплатился.

Джинсы, кроссовки, футболки, ветровки, кардиганы – вот мой стиль последние годы. Удобно, практично, не продует, не промокнет, не холодно, не жарко, не марко, что ещё нужно, когда всё, что видишь вокруг – серые панельные дома на фоне серого же Баренцева моря, а всё что ждёт – точно такая же безнадёга и беспросветная, бесконечная, как океан, тоска.

Пожалуй, единственное, что я сделала правильно в своей жизни – это родила сына и развелась с мужем, покончив с собственным браком, тащить который больше не могла, ни физически, ни, главное, морально. Сделала я это поздно, пройдя все стадии принятия и резко, буквально за несколько дней, поняв, что дальше – ад не только для меня, но и для Тимы.

Вова, так звали бывшего мужа, не сразу начал пить, не стал горьким пьяницей в один день. Поначалу выпивал не чаще остальных, со временем стал больше – постепенно увеличивался литраж, потом чаще, больше и крепче, пока не попал под сокращение. По сути, наказание за почти беспробудное пьянство. Доходило до того, что умудрялся нажраться до зелёных соплей на вахте, боевом посту, на что командование смотрело недолго и без всякого понимания. Вышвырнули без всяких сожалений и разговоров, спасибо, обошлось без суда.

Я же оказалась паршивой женой, не последовала за мужем на новое место жительства, к свекрови под бок, в дом под сенью фруктовых деревьев в забытой богом странице Кубани.

– Дом построим, Милка, – пьяно рассуждал Вова, заглатывая рюмку за рюмкой. – Фермером стану, как Василий, поля засажу. Жить будем припеваючи! А климат, климат там какой! И мать, опять же, рядом, с малым поможет.

Я кивала, мысленно подсчитывая личные сбережения, строила планы на собственное будущее, отдельно от мужа. Фермером станет, поля засадит, мама рядом, с Тимой поможет. Мама-то рядом, только ближе самогонный аппарат, который работал у Тамары Степановны почти безостановочно, Вова так же безостановочно пил, когда мы приезжали в отпуск. Свекровь я понимала, пойло она продавала, в отсутствие работы и сезонного дохода постоянная копейка лишней не была, но мужа не могла.