По-другому

5

Мы прошли через небольшой коридор и оказались в комнате с несколькими столами. Стены, выкрашенные краской неописуемого цвета, то ли жёлтого, то ли зелёного, в общем стандартно-офисного. Вертикальные жалюзи, отвалившиеся в паре мест. Большие мониторы на столах. Принтер посреди комнаты, как новогодняя ёлка на детском утреннике. Бесчисленные разноцветные папки на подоконниках и стеллажах. Комната, похожая одновременно на нотариальную контору, турфирму, страховое агентство средней руки, где выполнение текущих задач в приоритете перед порядком, ремонтом и уютом. Я в своём шикарном брючном наряде снова выглядела неуместно.

Ира плюхнулась за свой стол и вопросительно смотрела на меня. Очевидно, я тоже должна была занять своё рабочее место, но возникла небольшая проблема. Свободных столов было три. На мой взгляд, совершенно одинаковых: монитор, клавиатура, замызганная чашка, крем для рук, ежедневник, стикеры. Я готовилась применить все дедуктивные методы, чтобы в минимальные сроки определить, какой стол мой. Странно просто стоять и пялиться по сторонам, поэтому я решила медленно расстёгивать пуговицы на пальто. Делать это с сумкой в руках неудобно, однако поставить свою сумку на чужой стол означало совершить большую глупость. Никто так не станет делать. Хотя я точно не знала, как делают в офисе люди. Все мои представления об офисе заканчивались просмотром сериала с соответствующим названием лет восемь назад. Но я точно знала, что у каждого сотрудника свой стол. И стол этот за ним закреплён. И каждый сотрудник точно знает, куда ему сесть. А если он за выходные забыл, куда ему сесть, то что ещё он забыл и что он будет делать на работе, про которую он ничего не помнит.

Хорошие вопросы я задавала себе, расстёгиваясь, но, к моему большому сожалению, пуговиц было всего пять, а количество свободных столов не уменьшалось. Была не была, решила я, и, повесив на вешалку в углу комнаты пальто, села за ближайший к двери. Секунду спустя я поняла, что первая попытка отгадать провалилась. Справа от монитора стояла фоторамка, которую от двери мне было не видно. С фотографии на меня смотрели две одинаковые девочки лет семи. Я уже поняла, что ситуация с моим материнством непонятным образом изменилась, но вряд ли эти дети имеют ко мне отношение. Возможно ли, что я просто их поклонница или фото стоит у меня от отчаяния найти счастье в своей личной жизни? Я подняла глаза, увидела, как таращится на меня Ира, и поняла, что невозможно. Провал. Надо как-то выкручиваться.

– Жуть, как ноги болят в этих туфлях, не могу больше сделать ни шагу, – не очень убедительно сказала я.

– Потому что нечего такие туфли носить, – раздался голос из угла комнаты. Только сейчас я увидела, что за одним из столов, который казался мне пустым, кто-то сидит. Из-за монитора не видно даже макушки. Я наклонилась в сторону, чтобы разглядеть, кто ещё даёт мне советы о том, как мне жить, что носить и не носить, и увидела, что за монитором, уронив голову на руки, сидит женщина. Её принадлежность к женскому роду я определила по розовой резиночке, стянувшей плохо покрашенные волосы в хвостик. Я решила на всякий случай оставить этот комментарий без ответа, поднялась и прошла к своему столу, который теперь легко определила методом исключения.

Оказавшись перед монитором, я выдохнула. Монитор большой, за ним можно спрятаться и подумать. Что я знаю о себе в настоящий момент? В лотке на моём столе лежал ежедневник. Почему-то я уже не удивилась, что он наполовину исписан моим почерком, хотя я точно никогда не видела его раньше. Я взяла ручку и стала записывать известные мне факты на чистой странице. Итак, я живу одна в хорошей квартире. У меня есть друг. Я зачеркнула «друг» и написала «любовник», зачеркнула «любовник», написала «МЧ», хотя доподлинно неизвестно, молодой это человек или старый. Допустим, молодой. Понадеемся, что молодой. Как там Ира его назвала? Борис? С этим именем у меня ассоциировался только первый президент нашей страны. Ни одного знакомого Бори у меня нет. Так что я поставила жирный знак вопроса. Дальше. У МЧ есть жена, которую, по версии Иры, он никогда не бросит. МЧ предположительно меня содержит. Свои деньги – здесь я поставила ещё один знак вопроса и огляделась. Вряд ли я что-то здесь зарабатываю. Ладно, пропущу пока этот пункт. Теперь Ира. Подруга, коллега, товарищ по несчастной женской доле – непонятно. Работа – непонятно. Друзья, свободное время, машина, хобби – всё непонятно, всё в знаках вопроса. И главный вопрос: что вообще происходит? Большими буквами я подвела итог: всё по-другому.

– Что ты там так активно строчишь? – услышала я Ирин голос. – Отчёт пишешь уже?

Точно, отчёт. Неизвестно, о чём, неизвестно, как и когда. Я добавила к перечню непонятных пунктов ещё и отчёт.

– Нет, список покупок в магазин, – выглянула я из-за монитора и тут же услышала взрыв смеха.

– Смешная шутка, – отсмеявшись, сказала «розовая резиночка». Других опознавательных знаков у этой коллеги пока не было. – Давно списки пишешь?

Строго говоря, я пишу списки в магазин всегда. Удержать все йогурты, каши, яблоки и стиральные порошки в голове невозможно. У меня на холодильнике есть специальный блокнотик на магните и ручка на пружинке, я всё записываю, отрываю листочек и иду с ним в магазин. Попытки писать списки в телефоне я предпринимала несколько раз, потому что муж надо мной постоянно смеётся, что я, как старая бабулька, с бумажкой хожу. Только мокрыми руками тыркать в телефон неудобно. А на кухне руки всё время или мокрые, или грязные, или ещё какие-нибудь. В общем, проще ручкой на бумажке писать. Конечно, потом надо эту бумажку с собой взять вовремя, но с этим я справляюсь. В основном. Ладно, часто не справляюсь, но я к этому стремлюсь.

Однако здесь мой ответ про списки вызвал такую реакцию, что стало очевидно: записи – не мой конёк. Очередной провал на ровном месте. Ладно, проехали. Посмешила коллег, подарила заряд бодрости – пусть спасибо скажут.

Откладывать начало работы дальше некуда. Я включила компьютер и замерла. Введите пароль. Очередное препятствие на моём пути. От кого этот пароль? От врагов, которые ворвутся в наш офис и решат разложить «косынку» в моём компьютере? От моих коллег, чтоб не выкрали мой драгоценный отчёт? Что же делать? Сколько попыток хоть?

Я набрала 12345. Да, знаю, что такие пароли использовать нельзя, они ненадёжные, но всегда использую и живу как-то. Но на экране загорелась надпись «неверный пароль». Хорошо, попробуем 54321. Снова неудача. 11111? Ура! Подошло. Видимо, я совсем не заморачиваюсь с запоминанием. Может быть, и в айфоне у меня такой пароль? Я достала телефон, глубоко вздохнула, набрала шесть единиц и зажмурилась. Телефон противно завибрировал, демонстрируя мне недовольство очередным провалом. И что теперь? Выбрасывать новенький айфон, который мне даже не снился, на помойку? Это выше моих сил. Возникла надпись «до следующей попытки осталась одна минута». Ого, спасибо, Вселенная, ты даёшь мне ещё один шанс. На самом деле ещё один шанс разработчики айфона давали таким забывашкам, как я. Вряд ли за минуту я вспомню пароль. Вряд ли вообще существует вероятность догадаться.

Я отложила телефон и посмотрела в монитор. Передо мной предстал рабочий стол, весь заваленный ярлыками экселевских таблиц. Я ткнула в первую попавшуюся и увидела файл на десять тысяч строк, покрашенных всеми цветами радуги. Тоска навалилась на меня. Последний раз я открывала эксель, когда пару лет назад делала отчаянную попытку отслеживать наши расходы. Я собирала все чеки, орала на мужа, если он выкидывал чек в помойку, усердно вносила каждую потраченную копейку в табличку. Хватило меня ровно на месяц. Расходов не стало меньше, никаких выводов из полученной информации сделать не удалось. Вернее, удалось, но что толку от выводов «надо меньше пить кофе», «надо меньше платить за футбол», «бензин слишком дорого стоит» и прочих подобных? Впрочем, я отвлеклась. Мне нужен какой-то отчёт. Отчёт – это прекрасно, но можно для начала хотя бы узнать, чем занимается эта компания?

Начать можно с электронной почты. Почтовую программу я нашла достаточно легко, пароли не требовались. Следующий час я потратила на чтение входящих писем. Достаточно увлекательно и крайне информативно. Оказалось, что я работаю по специальности, полученной когда-то в университете. Я даже за себя порадовалась. За себя и за государство, которое потратило деньги на моё обучение (училась я на бюджетном отделении), и вот теперь я отдаю долг родине и работаю. Какая я молодец! Это звучит прекрасно! Прекрасно, но совершенно неинтересно. Кстати, стоит записать в ежедневнике факт моей многолетней трудовой деятельности. Не здесь ли кроется причина решительных перемен? В своей настоящей жизни, тянувшейся размеренно до сегодняшнего утра, я не работала ни одного дня не то, что по специальности, а вообще.

Как мне удалось выяснить, перейдя на сайт компании (ссылку я нашла на своей визитке, которая валялась в ящике стола), мы занимаемся грузоперевозками по городу. Вернее, водители занимаются, а мы их учитываем, просчитываем, организовываем, оптимизируем и так далее. Компания явно знала лучшие времена, но продолжала изо всех сил держаться на плаву. Поэтому и отправила нас с Ирой на презентацию, из которой мы должны были узнать, как уменьшить расходы и увеличить доходы. Правда, я не очень поняла, почему именно мы с Ирой должны этим заниматься. На своей визитке я прочитала, что я специалист. Не ведущий, не главный, не старший. Просто специалист. Даже расстроилась за себя как-то. Всегда думала, что была бы успешной бизнес-леди, если бы не дети. И что получается? Выбрала карьеру вместо семьи – хоть бы менеджером назвали для красоты. Я вздохнула. Утренняя эйфория меня покидала.

Грустить о своей очередной серой жизни некогда. Ко мне приехала Ира. Именно приехала. Она отталкивалась ногами и двигалась на стуле на колесиках, чтобы оказаться за моим столом.

– Ладно, давай быстренько напишем и забудем всё это, как страшный сон, – прошептала она.

– Давай, – прошептала я в ответ, – а почему мы шепчем?

– Потому что Женя думает, что отчёт готов вчера.

Я постеснялась спрашивать, кто такая Женя. Предположительно – «розовая резиночка». Сама спит, а с нас спрашивает!

Ира отодвинула мои руки от клавиатуры, быстро стала открывать файлы, копировать что-то из одного в другой. Я едва успевала следить за её четкими движениями. Через сорок минут появился новый документ на восемь страниц. Я наблюдала за Ириными действиями, открыв рот. Из умных функций экселя я знала только суммирование значений в столбике и автоматическую нумерацию. Ира же выбирала какие-то непроизносимые команды, выделяла столбцы, строчки, что-то подкрашивала, удаляла, переносила. Я чувствовала себя как на представлении фокусника-виртуоза.

– Остальное ты, – сказала Ира, уезжая на стуле обратно. Она даже на меня не посмотрела.

Почему Ира производила эти манипуляции за моим компьютером, для меня осталось загадкой. Файлы, которыми она пользовалась, явно не лично мои. Возможно, нам надо демонстрировать Жене командную работу, хотя вряд ли: Женя не пошевелилась ни разу за то время, что Ира сидела со мной рядом. Как бы то ни было, отчёт почти готов. Зря Ира пугала меня ночными посиделками. Я должна что-то доделать. Но это определённо меньшая часть работы.

Я снова открыла почту. Я рассудила, что отчёт мы делаем не в первый раз. Вероятно, мы его кому-то отправляем. Вероятно, отчёт делается по какой-то стандартной форме. Я стала просматривать почту. «Просматривать» – не совсем верное слово. Я стала разбирать завалы почты. Я привыкла, что мой ящик на джимэйле используется для регистрации в интернет-магазинах и подтверждения заказов. Я освоила функцию «отписаться от рассылки», которая обычно есть внутри любого рекламного письма, надо просто поискать повнимательнее, и где-то в самом дальнем углу и самыми крошечными буковками обязательно отыщется. Так что никаких пачек входящих писем и тем более исходящих в моём привычном почтовом ящике не бывало. Здесь же меня встретили десятки папок в каждой из папок. Да-да. Папка «входящие» состояла из десятка папок поменьше с какими-то аббревиатурами вместо названий. Ясное дело, аббревиатуры мне ни о чём не говорили. Я наудачу открывала каждую папку. К моему ужасу, некоторые папки содержали ещё папки поменьше. Да это матрёшка, а не почта! Десятки незнакомых фамилий, километры печатного текста на неизвестные темы. Метод перебора не подходил. Нужно оптимизировать задачу. Не спрашивать же, кому мы обычно отправляем отчёт. Это надо совсем прикинуться дурой. Я не уверена, что мне хватит артистических талантов. Кровь прилила к голове. Мне стало жарко. Я пожалела, что не надела под свой шикарный пиджак хоть какую-то футболку.

Вдруг меня осенило. Ведь отчёт я обычно отправляю. Значит, он должен быть в отправленных. Я отыскала вкладку «Отправленные». Письма отсортированы по дате отправления. Отчёт отправляется раз в месяц. Я просматривала список писем и радовалась своей сообразительности. Но меня поджидал очередной удар. Отправленных писем месячной давности в моей почте не существовало. Вообще. Как это возможно? Я привыкла, что мой джимэйл хранит переписку за последнюю десятилетку. Куда же могли деться письма месячной давности? Курсор забегал по экрану, что-то куда-то перескочило, открылась вкладка с понятным даже мне названием «Архив». А говорят, что не надо нервничать! Что, как не нервы, помогло мне только что? Сидела бы, дышала глубоко, не трясла подручными средствами, так и не наткнулась бы на эти залежи устаревшей информации.

Заветное письмо нашлось почти в верху архива. Пишу я грамотно, молодец. Чувствуется пятёрка по русскому. Но формулировки казённые, шаблонные, скучные. Повышение объема грузоперевозок на столько-то. Повышенный спрос на такое-то. Коэффициент туда, клиенториентированность сюда. Никакого полёта фантазии, никакой самодеятельности. На всякий случай я промотала архивные отправленные письма ещё на месяц назад, а потом ещё на месяц. Так и есть. Слово в слово один и тот же текст, только цифры разные. И чего Ира так волновалась? Похоже, я себя особо составлением текстов не утруждала. Я отменила пятёрку по русскому и поставила двойку за списывание.

Я скопировала текст последнего отчёта и открыла сам прикреплённый отчёт. Так, надо просто найти совпадающие цифры или названия столбиков. Какая высоко интеллектуальная работа! Я прямо чувствовала, как мой мозг развивается и напрягается от бесконечного повторения команд «cntrl+c cntrl+v». Это тебе не между кружками с детьми бегать, не таблицу умножения учить, не доклад о творчестве Тютчева адаптировать под уровень третьеклассника. Это настоящая работа! В офисе!

Признаю, что Ирина часть работы была сложнее. Для меня. Со стороны она на сильно напряжённую тоже не была похожа, когда нажимала галочки и стрелочки. Но на то мы и команда, надо уметь использовать свои сильные качества и помогать друг другу, успокоила я свою совесть.

– Готово, Ир, – пискнула я из-за монитора, полностью удовлетворенная проделанной работой. И ведь ни разу никого не спросила! Ничего не загуглила! Всё сама! Своим собственным умом и способностями выкрутилась, справилась. Ай, молодец! Хвалите же меня скорее!

Но никто не торопился мне отвечать. Никто не хлопал в ладоши и не пел песенку из мультика про Дашу-следопыта «Получилось! Получилось!» и не ставил мне пятёрку ни в дневник, ни в электронный журнал. Я вылезла из-за монитора и увидела, что нахожусь в комнате совершенно одна. На вешалке висит только моё пальто.

Я посмотрела на часы в углу монитора. 19:30. Как это? Куда делись ещё три часа? Зато стало понятно, куда делись люди. Я так увлеклась чтением писем и переделкой отчёта, что не заметила, как все ушли домой. Писать отчёт – это вам не поделку из желудей клеить, не доклад о домашнем питомце составлять и даже не мастерить своими руками новогоднюю игрушку. А других работ к конкретному сроку у меня в последнюю десятилетку не наблюдалось. Ну что ж, пустой офис – это даже к лучшему. Идти с Ирой к метро и не знать, что ей отвечать и что у неё спрашивать, мне не хотелось. Оставался вопрос, что делать с готовым отчётом. Можно было позвонить Ире и уточнить. Хотя нельзя позвонить. Телефон по-прежнему заблокирован. Я поехала на презентацию с одной целью – найти пароль, влезть в телефон, понять происходящее. А в результате зависла с каким-то отчётом и сижу снова одна без малейшей надежды на чью-либо помощь. Отчёт, вероятно, можно просто отправить по тому же адресу, что и предыдущие. Я написала сопроводительное письмо, прицепила файл, поставила Иру в копию и отправила.

С чувством выполненного долга я выключила свой компьютер, надела пальто и выключила свет в комнате. Потом на всякий случай вернулась к столу, за которым лежала Женя, проверить, не спит ли она там до сих пор. Не спала. Тоже ушла, не попрощавшись. Или они прощались, а я им не отвечала? Нехорошо, конечно. Надо здороваться, когда приходишь, и прощаться, когда уходишь. Я всегда учу этому своих детей.

Я вышла в коридор и сообразила, что на столе стоят стационарные телефоны. Не знаю, кто и для чего их использует в современном мире, но я же могу позвонить Артёму! Уж его номер я помню наизусть.

Я вернулась в кабинет. Свет от уличного фонаря светил сквозь ободранные жалюзи. Я чувствовала, как в висках стучит пульс. Сейчас я услышу Артёма, он быстро найдёт объяснение происходящему. Трясущимися от нетерпения пальцами я набрала его номер и услышала: «В данный момент абонент находится вне зоны действия сети».

– Где же ты находишься, Артём? Ты должен сидеть дома с детьми, а не шляться непонятно где. Дети не могут быть дома одни в такое время, – пробормотала я, набирая номер ещё раз.

Я звонила снова и снова, но никто не ответил.

Спустя час я сдалась. Не знаю, где надо быть, чтобы не слышать звонящий телефон в течение часа. Устрою ему разнос, когда дозвонюсь. Когда…

Я плотно закрыла дверь в нашу комнату и вышла из офисного здания.

6

Я стояла посреди оживлённой улицы. Одна. Красиво одетая. Жутко уставшая. Когда я была в центре города без детей и мужа? Когда я никуда не должна была бежать, ни у кого отпрашиваться, ни за кого не волноваться?

Ира упоминала, что ей надо забрать кого-то из садика. Из этих мам, которые последними забирают детей. Дети ничего, кроме садика, не видят. Воспитатели постоянно недовольны, что их задерживают. У меня с такими мамами ничего общего нет. Я не смогла совместить работу и материнство. Красивое слово «самореализация» ко мне отношения не имеет. Хотя, будем справедливы, не все работающие мамы работают в удовольствие. Кто-то, может, и самореализуется, а кто-то просто иначе не выживет, потому что детей кормить надо. Нет, я уважаю выбор любой мамы. Хочет работать – пусть работает. Хочет с ребёнком дома сидеть – пусть сидит. Зря феминистки столько лет борются за женские права, что ли? Зачем они так стараются, если все женщины останутся дома, родив детей? А в детском саду кто тогда работать будет? Только советы не надо давать друг другу, кому как лучше жить, кто лентяйка неработающая, а кто забыла о детях в погоне за длинным рублём, и прочие прекрасные выражения, которая любая мама, работающая или неработающая, наверняка слышала в свой адрес.

Я посмотрела на часы. А кто забрал мою дочку из садика? Кто отвел её на хореографию? По понедельникам, средам и пятницам мы должны быть на хореографии. Ну как «мы»? Наташа – быть, а я – болтать по телефону в коридоре. Через секунду я сообразила, что семьи у меня нет. Я застыла посреди улицы. Я весь день была так наполнена радостными эмоциями от красивого ремонта, одежды, фигуры, дома, отчёта, что не сообразила самого главного – у меня бесследно исчезли дети и муж. Значит, хореографии и болтовни тоже нет. Я не бегу, высунув язык, из школы на футбол и в бассейн. Мне не надо делать уроки и зашивать сыну школьные брюки. А что мне надо? Надо разобраться, как я живу и как быть дальше. Хватит стоять столбом посреди улицы.

Я двинулась к метро. Толпа внесла меня в вагон, а потом вынесла. Казалось, можно подогнуть ноги и просто висеть на других пассажирах, не прикладывая усилий для передвижения. Не могло быть и речи о том, чтоб достать телефон и продолжить угадывать пароль.

Через сорок минут я оказалась дома. Вернее, в том месте, где я сегодня проснулась в кружевной ночнушке и тапочках-пушистиках. Я легко нашла дом, из которого летящей походкой выпорхнула утром. Огороженный двор плохо гармонировал с окружающим пейзажем, но кто у нас в городе думает об урбанистике? Есть пятно под застройку – поехали. Жильцы найдутся. Я, например.

Я бросила сумку на пол, повесила в шкаф пальто и пошла на кухню. За весь день я ничего не ела. Ничего не ела со вчерашнего семейного ужина. Ужина, когда я всем всё готовлю и приношу, а сама на кухне доедаю то, что никому не пригодилось. Ужина из другой реальности. Ужина, которого сегодня не будет. И вообще непонятно, будет ли когда-то. Эйфория от прекрасной фигуры, красивого ремонта и свободного перемещения по городу без детей и мужа прошла. В квартире стояла такая тишина, что было слышно, как тикают большие часы на стене. События сегодняшнего дня навалились на меня. Необъяснимость происходящего буквально разрывала мозг. Я привыкла всё планировать, я чёткий человек: причинно-следственные связи в моей жизни никогда не нарушаются. Как же объяснить сегодняшний день? Как понять, что происходит и будет происходить? Я уронила голову на руки и заплакала.

Минут через десять плакать надоело. Никто моих слёз не увидит, никто не пожалеет, не извинится, не поможет, или зачем ещё женщины обычно плачут? Слезами горю не поможешь и всё такое. Если что-то произошло, значит, это для чего-то нужно. Не знаешь, как решить большую задачу, разбей её на несколько маленьких. Это я в инстаграме прочитала совет для бизнесменов. Я, конечно, не бизнесмен и понятия не имею, зачем читала эти советы, но конкретно сейчас, когда я не представляю, что мне делать, можно попробовать.

Так что первая маленькая задача – поесть. Не знаю, что я ожидала увидеть в холодильнике одинокой тридцатилетней женщины. Вряд ли кастрюлю с супом или котлеты из прокрученного вручную фарша. Но хоть что-то найти я всё-таки рассчитывала. Однако на меня тоскливо смотрел вялый салат в пластиковой коробке, кусок заветренной пиццы и открытый йогурт. Вот и вся высокая кухня, дорогие рестораны, которые, по моей логике замужней женщины, посещают свободные и независимые. Но выбирать не из чего. Не идти же в магазин. Заказывать себе еду – это точно не про меня, да и как её заказать без телефона? Так что я переложила салат на тарелку, достала кусок пиццы, сунула его в микроволновку, с которой на удивление быстро разобралась, налила воды в стакан и села есть.