Жена в наказание. Укрощение темного

– Тоска-то какая! – неодобрительно тряхнула копной рыжих, с глубоким медовым оттенком волос жена.

Мелдиор хотел было возразить, что это классика нестареющая и удивительная. Но вслушавшись, вдруг понял – и правда заунывно звучит. И как он раньше этого не замечал?

Струны испускают томительные стоны, а флейты усиливают их жалобы.

– Если вы под такое женитесь, под какую музыку вас хоронят? – продолжала недоумевать молодая супруга.

Мелдиору отчего-то стало стыдно.

Он решительно направился к дирижеру.

– Вот что, милейший, – сказал он как можно строже, – моя супруга прибыла из чужедальних мест, у них на свадьбах радоваться принято.Так что, исполните нам что-нибудь повеселее.

Музыканты взволнованно переглянулись.

– Да что они тебе радостного-то сыграют? – рассудила подошедшая к мужу Аримея. – У них только эти пиликалки в наличии, они на жалостливые звуки настроены. Вам бы гармошечку, хоть губную.

Один из флейтистов вдруг засмеялся, положил на столик свою жалейку и достал из кармана брюк настоящую губную гармонь! И тут же выдал с ее помощью заводную трель.

Пары, неспешно танцующие под заунывные ритмы, разом застыли на месте и повернули головы к музыкантам, не понимая, как им двигаться дальше.

– Граждане, не расходимся! – голос Риммы Федоровны хоть и был новым да молодым, но тоже звучным. – Танцы вот-вот продолжатся.

А оркестранты продолжали удивлять один за другим. Вот скрипач отложил бережно в сторону свой инструмент и тут же откуда-то извлек нечто похожее на трещотку. Стер с лица скорбное выражение и ловко начал ей орудовать.

Оказалось, что есть у них чуть ли не у каждого еще по запасному инструменту.

– Так, мы ваш оркестр в ансамбль народной музыки давайте не будем совсем-то уж превращать, – распорядилась молодая жена, – все же не деревенская свадьба у нас, в приличном месте гуляем. Давайте как-нибудь комбинировать.

Музыканты переглянулись, но дирижер радостно замахал палочками и заявил:

– Давно мечтал переложить классику на новое звучание!

– Сделайте энергичный танец! – заказала Римма Федоровна.

– Как пожелаете, эдери герцогиня! – весело откликнулся маэстро.

Герцогиня? Такой коленкор в голову бывшему управдому пока не приходил. Действительно, у нее теперь новое звание. Придется привыкать и соответствовать. Но пока… вдруг она почувствовала такое воодушевление и прилив сил, что могла бы своего женишка подхватить и в танце прямо на руках закружить.

– Зажжем танцпол, детка! – с вызовом воскликнула она, хватая Мелдиора за руку и вытаскивая его в центр зала.

А музыканты заиграли что-то, очень напоминающее Камаринскую. И сочетание народных инструментов с классическими было бесподобно.

ГЛАВА 12. В новый дом

Мелдиор чувствовал ломоту в теле при удивительной ясности в голове. Они с молодой женой ехали в его родовой замок, роскошная карета шла мягко, даже на ухабах не подскакивала, поскольку ход колес регулировался магией.

В голове чернокнижника мелькали картинки прошедшего вечера. Как они с Аримеей вместо того, чтобы степенно и тягуче протянуться по залу в медленном танце, пустились в пляс. Из-под высоких каблуков туфелек Аримеи летели искры, так что она сама высказала опасение, что подол яркого платья может загореться.

– Ах, сынок! Эта плебейка на тебя уже начала влиять! – трагическим тоном сказала мать, когда Мел отлучился испить водицы, разгоряченный танцами.

За стол к еде ему возвращаться и не хотелось. Это все имберела требовала двигаться и сжигать выпитое и поглощенное. Но когда все же присели за стол, он пил, не хмелея, и ел, не тяжелея.

Аримея грызла баранье ребрышко с непередаваемым очарованием. Она была так хороша, что любое ее действо могло вызвать лишь восхищение.

Мелдиор вспомнил, что после полуночи эта красавица вновь превратится в грозную и тяжеловесную тетку, и печаль омрачила его лицо.

Но сообразив это, он глянул на летающие под потолком часы. Он не должен пропустить время! Если Аримея станет Риммой Тодоровной на глазах всего света, это позор!

Вот почему, отплясав напоследок еще пару раз, он потянул новобрачную к выходу.

– Я требую продолжения банкета! – кричала молодая супруга. Мелдиор и сам бы не против веселья, колдовское зелье все так же бурлило в его жилах, вызывая прилив сил, но даже сейчас, под легким хмельком, он понимал, что ни в коем случае нельзя показывать истинное лицо Аримеи обществу.

– Странные свадьбы у вас все-таки, – бурчала красавица, с неохотой давая усадить себя в экипаж, – “горько” не кричат, невесту не похищают, конкурсов никаких нет! Даже не спели и не подрались! Помнится, я когда молодушкой была, меня три раза со свадьбы воровали! И всё разные гости. Может, и еще бы украли, да мне самой наскучило, я парням тумаков навешала.

Мелдиор диву давался странным обычаям, принятым на родине жены. Если у них там гостей кормят чем-то горьким, новобрачную похищают прямо со свадьбы, а при этом дерутся и поют, то понятно, отчего у нее такой нрав крутой и суровый. Коли они праздники так справляют, какая же у них повседневность?

– Второй день-то будет? – уточнила Аримея, с наслаждением сбрасывая туфли и закидывая их под лавочку.

– Второй день чего? – не понял Мелдиор.

– Свадьбы, разумеется.

Ответ она поняла по лицу чернокнижника.

– Скучно живете, – подытожила она, – и то ладно. Можно будет осмотреться, не торопясь, в ваших резиденциях.

Дорога была долгой, Мелдиор начинал клевать носом, действие имберелы начинало выветриваться. Аримея зевнула, прикрыв рот рукой.

Будь все как обычно, как у людей, сейчас бы их ожидала сладостная первая ночь брака. С такой обворожительной особой Мел уж точно не стал бы откладывать момент консумации.

Но в каждом движении красавицы чувствовалась та чужая женщина из другого мира, что чуть не сплющила Мелдиора при первой встрече.

Свое изящное тело она несла так, словно в ней веса в несколько раз больше, шла значительно, четко печатая шаг. Только во время танца забылась.

Сквозь прикрытые веки Мел рассматривал лицо Аримеи в неверном свете тусклых ламп.

Форма глаз ее пожалуй, что не изменилась, но теперь они казались, или действительно стали больше. Чуть вздернутые брови в сочетании с высокими скулами придавали выражение гордое, дерзкое и чуть надменное. Нос ровный, как у девицы благородных кровей, губы пухловатые, красиво прорисованные. На щеках ямочки едва приметные, от них лицо Аримеи расцветает, когда она улыбается.

Эта женщина… или девушка… куталась в меховую накидку, стараясь запахнуться понадежнее. И то верно, на дворе хоть и теплая, но зима. В южном королевстве Эстанс она бесснежная, но все равно холоднее, чем лето.

Карета остановилась, Мелдиор понял, что они на месте.

Аримея от толчка проснулась, сладко потянувшись, так что накидка с плеч упала, демонстрируя соблазнительное декольте.

Мелдиор невольно залюбовался, но тут в его глазах словно помехи появились, мелкая рябь, как будто он смотрел в воду и туда камень кинули. На мгновение проявилась фигура прежней попаданки. Дородная, мощная.

Мел вздрогнул, головой потряс и сказал: