Арход. Жезл Ктора

Королевский сад отличался большим наличием беседок со скамьями и столиками, которые, правда, находились довольно далеко от сцены. Я планировала занять одну из них, чтобы совместить приятное с полезным: и руны докопировать, и концертом, пусть и издали, насладиться.

Переодеваться не стала, так и отправилась в рабочем коричневом платье. Если честно, в гостиницу я взяла очень мало вещей. Свой основной скарб на время каникул решила не забирать из общежития, так как придерживалась минималистических взглядов на гардероб – для нормальной жизни пары платьев вполне хватает. К тому же лень было таскать туда-сюда тяжеленный сундук со шмотками.

Королевский сад сиял. Гирлянды разноцветных огней, бумажные фонарики, муляжи диковинных животных услаждали взор. Прибывающих гостей встречали расписные клоуны, с шутками и прибаутками обсыпая всех цветной резаной бумагой, пищащей при нажатии. Как по мне, совершенно дурацкий обычай – эти обрезки имеют привычку забираться в большом количестве в самые потаенные уголки платья, сумки и даже прически. Отыскивать и выковыривать их приходится очень долго. А если недовыковыренные кусочки случайно притащить на занятия или, того хуже, на свидание, считай, и то, и другое пройдет весело – для всех, исключая притащившего.

Поэтому я постаралась избежать разноцветного ливня и обогнула клоунов по широкой дуге. Впереди было еще много интересного. Вспыхивали букеты фейерверков. Одуряющее пахло цветами курившимися повсду благовониями. Ливрейные лакеи разносили напитки и сладости. Все говорило о грандиозности мероприятия.

Я взяла с одного из подсунутых мне подносов маленькое пирожное и бокал с соком. До чего же вкусно! Студенческая жизнь не баловала сладостями. Поэтому я прихватила с собой несколько конфет в шуршащих обертках, сунув их в карман.

В толпе я заметила соседей-гномов и помахала им рукой. Те тоже заметили меня, но на приветствие не ответили. Странно. Обычно гномы более дружелюбны.

Кажется, здесь собралась вся знать столицы. Все нарядные, улыбающиеся. Вон мэр города с супругой, а вон – декан факультета артефактной магии, господин Бигвол.

Ба, да тут множество институтских преподавателей!

Я попыталась протолкаться к ним, чтобы перекинуться парой слов с госпожой Варитой, нашей кураторшей, молодой симпатичной блондинкой, с которой у меня неплохие отношения. Увы, не получилось. А жаль. Мне очень хотелось спросить Вариту, что за артефакт в виде яркого красного цветка был у нее на платье. С ходу не удалось определить его назначение, хотя обычно по одному взгляду я могу сказать, для чего артефакт предназначается, как долго служит владельцу и даже когда примерно изготовлен. И, конечно, на раз узнаю сделанные моими родителями.

Никто до конца не верит в мои способности, но я действительно опознаю и классифицирую большинство артефактов. Такой талант либо дается с рождения, либо приобретается путем долгих и упорных тренировок. Для меня же все началось как детская игра. Обычная забава, в которую мы с мамой играли практически ежедневно – за исключением дней, когда она уезжала по делам. Мама показывала артефакт, а я пыталась определить область его деятельности. Так как магических предметов в доме водилось множество, и количество их стараниями родителей неуклонно возрастало, то играли мы долго и с упоением. Иногда мама подсовывала предметы, показанные раньше, тренируя также и мою память. А порой предлагала для опознания и вовсе немагические вещички, и тут я по-настоящему терялась. Долго смотрела, не в силах понять – то ли магией здесь и не пахнет, то ли я ее не вижу. В конце концов, количество перешло в качество, и теперь в умении определить артефакты для меня не было ничего запредельного.

Вот и сейчас наметанным глазом выделяла их из общей массы.

Знатная публика не могла выйти на публичное мероприятие, не нацепив весь свой магический арсенал, успешно замаскированный под драгоценности, пояски, шарфики и прочие аксессуары. Пошлость и тщеславие – вот как я называла подобные демонстрации. Смотреть на парад нелепостей было и смешно, и в то же время грустно, но я привыкла. И уже не очень удивилась, когда заметила на одной даме взаимоисключающие артефакты – приворотное колье и браслет одиночества. Самое смешное, что внешне они вполне гармонировали, на магическом же плане просто вопили о несочетаемости. Видимо, колдун-изготовитель был большим шутником. Дама, кажется, понятия не имела о свойствах своих висюлек, и я несколько минут наслаждалась, наблюдая за очередным кавалером, сперва выказывающим даме самые недвусмысленные знаки внимания, а затем внезапно испаряющимся.

Милые девушки! Послушайте добрый совет. Одно украшение за один раз – наилучший выбор. Нелишне будет также проверить его на предмет скрытой магии. Иначе вы рискуете нажить очень большие неприятности.

Лично я предпочитала не носить с собой ни одного артефакта. Все безделушки, что у меня имелись, я хранила в небольшой шкатулке в гостинице, да и среди них, если честно, не найдется ничего стоящего. Как говорила мама, твой артефакт отыщет тебя сам.

Вот только тот, что был мне до зарезу нужен, никак не желал отыскиваться. Да и знала я о нем до обидного мало. И очень надеялась, что оплата последнего заказа вместе с предыдущими накоплениями позволит купить редкую книгу, где говорится об артефакте, который я разыскиваю уже не первый год.

Толпа все прибывала. Боясь, что мне не достанется даже самой отдаленной и покосившейся беседки, я поспешила на поиски пристанища.

Впрочем, беседка нашлась без труда, маленькая, одноместная, с небольшим столиком, только-только бокал с напитком поставить да блюдце с закуской рядом примостить. Для пергамента с чернильницей места вполне хватило. Сцена располагалась далековато, но хоть никакие кусты ее не загораживали. На двух столбах, обозначающих вход в беседку, прикреплены усилители звука, магические артефакты в виде плоских тарелок, замаскированных блестящей мишурой. Такие усилители нацепляли во время концертов в самых разных уголках сада, чтобы одинаково громко было слышно всем. То, что не всем видно, никого не волновало.

– Веселого вам денька, – прогнусавил сбоку грустный голос.

Я обернулась. Голос принадлежал худому пареньку унылого вида. В руке парень держал пачку листовок. Ну, ясно, рекламщик.

– Возьмите, – гундосый протянул мне один листок. – Это изменит вашу жизнь.

– Мою жизнь ничто не изменит, – твердо всказала я.

А вот это я сказала зря. Никогда нельзя категорично заявлять, мол, я четко знаю, что произойдет со мной в ближайшие сутки. И дальнейшие события очень хорошо это продемонстрировали.

– Все равно возьмите, – ныл парень.

Вот же настырный. Возьму, только чтобы ты заткнулся и ушел. Их нарочно, что ли, с такими противными голосами набирают?

Я даже не стала читать листовку, просто кинула ее на пол беседки. Опять какой-нибудь лекарь изобрел препарат, помогающий одновременно от блох и клещей, зубной боли, а также для похудания. Принимать три раза в день впрыскиванием в уши, горло и нос. Зубную боль вы перестанете замечать из-за зуда в ушах, жжение в горле уменьшит аппетит, а блохи и клещи вследствие невозможной вони разбегутся сами.

– Эй, Юсти!

Я оглянулась на голос и заметила пробирающуюся к беседке троицу моих однокурсников. Впереди быстро и уверенно двигалась Сероль – невысокая девушка с длинной тускло-медной косой, из которой вечно выбивались непослушные пряди, придававшие их обладательнице несколько растрепанный вид. Она придерживала подол пышного зеленого платья и, кажется, страдала из-за необходимости носить эдакую хламиду. На занятия она, беря пример с простолюдинок из бедных кварталов, предпочитала носить платья длиной выше щиколотки, что даже в стенах вполне демократической альма матер считалось чуть ли не кощунством. Великосветские «хламиды» сковывали порывистость движений Сероли, за что были подвергнуты ею остракизму. На концерт же в королевском саду в коротких платьях едва ли пустили бы, и девушка вынуждена была смириться.

За ней шли Валлар и Алежур. Первый радостно улыбался – впрочем, улыбался он практически всегда, что свидетельствовало отнюдь не о дебилизме, а о легком нраве парня. Алежур, чуть приотстав, напустил на круглую физиономию выражение меланхолии. То есть, по обыкновению, выпендривался. Хотя парень он надежный и отзывчивый, да и общении в большинстве случаев простой, как угол дома. Но без выпендрежа – никуда. Все-таки он – старший сын первого советника самого главы Онтиля, столицы нашей прекрасноцветущей Сенталии.

Сероль наконец пробралась через особо колючий куст, дернула зацепившийся за него подол, отчего тот жалобно затрещал, и шагнула в беседку. Для мальчишек места внутри не осталось, и они закупорили собой вход.

– Юсти! – сказала Сероль. – Как здорово, что мы тебя встретили! В нашей ложе как раз есть свободное место!

– В НАШЕЙ ложе, – уточнил Алежур.

– В вашей, конечно. Но на сегодня она наша. Правда, здорово?

Личная ложа советника. Это очень, очень почетно, с этим не поспоришь. И то, что Алежур выпросил у папочки пригласительные именно в нее, означало: он неравнодушен к Сероль. Сказать об этом напрямую не позволяет все тот же выпендреж, а, может, и стеснение. Пригласить ее одну – тем более. Поэтому он позвал с собой Валлара, который в любой компании остается «своим парнем». О девушках он, похоже, еще не думает.

Или думает?

Я слегка нахмурилась, поймав на себе оценивающий взгляд Валлара. Сказала:

– Конечно, здорово.

– Так что, пойдем с нами? – обрадовалась Сероль и улыбнулась.

Ей так шла улыбка, сразу озарявшее ее лицо внутренним светом, что мне стало совестно. Потому что я никак не могла с ними идти. Не могу же я на виду у всей знати усесться в одной из самых пышных лож и вытащить свои письменные принадлежности.

– Не могу, прости, – как можно более жалобно сказала я.

– Можешь.

– У меня платье… сами видите. Рабочее. Другие в общежитии остались, лень за ними идти.

– Это условности, – отрезала подруга.

– Ну да, условности, – возразила я. – Сама-то вон какая красавица.

Сероль наклонилась ко мне и тихо сказала:

– Я ненавижу это платье. Корсет этот дурацкий все ребра сдавил, не вздохнешь. Если бы не Алежур, никогда бы не надела, правда.

– Охотно верю, – сказала я. – И тем не менее. В таком виде в ложу вряд ли пустят. Удивляюсь, как я досюда-то дошла.

Мальчишки от нечего делать принялись выискивать друг на друге разноцветные бумажки, а отыскав, с хохотом давить, извлекая из них разнообразные, порой не очень приличные, звуки. Ну, чисто дети!

– Ты молодец, что билет достала, – сказала Сероль. – Алежур за приглашение пообещал папе учиться без хвостов.

– И это ужасно, – притворно вздохнул Алежур.

– Не ужасно, – ответила девушка. – Ты просто лодырь.