Грешным делом

Грешным делом
Натали Эглит

Злая-презлая свекровь хочет денег много и вернуть сыночку обратно, но не хочет в тюрьму. Молодая женщина не глядя подписывает документы. Специалист по видеомонтажу решает заняться своей родословной. Почему судьба связывает линии их жизней в в один запутанный узел? И зачем в водоворот событий втягивает странную дамочку, кота и потомственную ведьму? Кто здесь злодей, а кто невинная жертва, сразу не разберешь, но правда всегда выплывает наружу. Главное, чтобы не слишком поздно.

Натали Эглит

Грешным делом

Высокая худая блондинка кинула на капитана Ивушкина откровенно призывный взгляд. Девушка была симпатичной – четко очерченные полные губы, широко распахнутые глаза необычного цвета, орехового с зеленцой. Роскошная грива белокурых волос спускалась чуть ниже плеч. Модельная внешность была упакована в откровенный и даже легкомысленный для конца ноября наряд: черная косуха, длинное алое платье и громоздкие кроссы. Высокий рост Ивушкина, который сам был метр восемьдесят девять, не смутил. Но вот декольте у блондинки подкачало. Распахнутая куртка демонстрировала рюши из красного атласа и между ними узкий разрез, в котором виднелась полоска загорелой кожи. «Нулевой размерчик, точно модель. Без лифчика наверняка ходит», – подумал капитан и демонстративно проигнорировал девушку. Она сразу потеряла интерес к полицейскому и размашистым шагом направилась к входу в метро.

Если бы капитан мог читать мысли, он бы удивился, узнав, о чем думала незнакомка. Да и для «незнакомки» то, что крутилось в голове, было неожиданностью. «Господи, благослови того, кто придумал носить кроссовки с платьем», – снизу поддувало и Савва сейчас сильнее всего мечтал о трусах. Ему всегда нравились девушки на каблуках и новая мода страшно бесила. Кто ж знал, что она окажется ему на руку. В вагоне метро было тепло, но бесконечно кататься, пересаживаясь с ветки на ветку, не будешь. Возвращаться домой было нельзя, друзей подводить не хотелось, но без их помощи было не обойтись. В поясной сумке лежали кредитки и ключи от машины. Он вышел на площади Восстания. Вытер губы, присмотрелся к прохожим и выбрал ярко накрашенную девушку без кольца на пальце.

– Прошу прощения, можно позвонить с вашего телефона? – спросил он и улыбнулся. – По моему сейчас звонит один рогатый и злой мужик. Девушка засмеялась и протянула мобильник.

Серега приехал через полчаса. Зашел в кафешку с встревоженным лицом, но увидев друга детства, не выдержал и заржал.

– Фот фак фмефно, фто уфофоффефся, – проворчал Савва, не отрываясь от третьей хинкали.

– Ага, смешно, я бы тебя сейчас в Тик-Ток запостил в таком виде.

– Никаких постов. Я влип. Меня сегодня в качалке то ли грохнуть, то ли напугать хотели. Выяснять не стал, просто свалил. Машина нужна и где-то отсидеться. Гостиницы не подходят, там паспорт надо показывать. Ну и симку тоже на другое имя надо.

– Хренасе, у тебя шпионские игры. Ты поэтому с чужого номера звонил? Машинами можно махнуться. Доверенность у тебя с собой?

– Дома, пиши по новой. Вот ключи от моей. – Савва положил на стол брелок от своего хюндая.

Снабдив друга новой доверенностью и симкой, Сергей купил себе пива и тоже заказал хинкали.

– Твоего Санта Клауса с утра заберу. Есть вариант, где можно перекантоваться пару дней без предъявления паспорта. У нас в парке фестиваль реконструкторов, я сейчас позвоню и скажу, что тут человек, который мечтает окунуться в историческое прошлое. Подъедем, познакомлю, там тебя так переоденут, что мама родная не узнает. Правда, придется раскошелиться, с твоей внешностью в крестьянина не нарядишься, – Сергей озабоченно посмотрел на часы. – У времени у нас в обрез, лагерь закрывают в 22.00. По дороге расскажешь, во что влип.

Савва в ответ только хмыкнул. Смазливая мордашка и худощавое телосложение были его наказанием. Лет с пяти все мамины подружки умилялись и восхищались ангельской внешностью мальчика. Сам мальчик хотел быть похожим на Шварценеггера, а не на на звезду корейской дорамы. Он ходил на каратэ, футбол и носил звание отпетого школьного хулигана. Собирался записаться в бокс, но тут вмешался отец. Будучи практикующим врачом-невропатологом, он категорически запретил сыну этот вид спорта. «Ну, если ты так переживаешь, что твоя внешность говорит о тебе больше, чем твои поступки, значит, так оно и есть. Хочешь быть настоящим мужиком – будь им», – Иван Антонович умел быть резким и принципиальным.

– Звони, да поедем. Мне еще штаны с футболкой купить надо.

Наверное, этот день был персональной черной пятницей для Саввы. Как только они отъехали позвонила Серегина жена. Она уже вызвала скорую и прямо сейчас едет рожать. Дальше все понеслось с немыслимой скоростью. К больнице они мчались через пробки и Серега не слезал с телефона, уговаривая жену его дождаться. Ленка пыталась объяснить, что скорая не повезет её обратно домой, и что любимый муж может просто приехать в клинику. В любом случае, она не родит долгожданную наследницу ни за час, ни за два. Но Сергея словно заклинило, он страшно переживал и перестал адекватно воспринимать окружающую действительность. Правда, реконструкторам позвонил. Когда Савва лихо развернулся на стоянке перед родильным отделением, Серега был таким бледным, словно это ему сейчас предстояли схватки и потуги. Никаких штанов по дороге они, конечно же, не купили, и трусы по прежнему оставались недостижимой мечтой. Блондинка за рулем тойоты тяжело вздохнула и поехала в парк к князьям, лучникам и прочим сословиям Средних веков.

***

Он успел буквально за пять минут до закрытия. Перед воротами стоял бородатый мужик, который расплылся в улыбке при виде шикарной дамочки. Савва закатил глаза и мысленно застонал. Дядька запер ворота и повел «девушку» в штаб.

– Ой, а Сергей не сказал, что у нас будет такая хорошенькая девочка!

В главном шатре его встретила пухленькая и жизнерадостная женщина, одетая княгиней. Через пятнадцать минут ему выдали белую вышитую рубашку, сарафан, стеганую душегрею, пояс, красные сапожки и расшитые бисером кокошник с накосником. За прокат гардеробчика пришлось раскошелится на приличную сумму. Волосы «хорошенькой девочке» заплела княгиня. Косица вышла толстенькая, но куцая и задорно торчала кверху.

Спать уйти получилось через час – атмосфера была праздничной, в палаточном городке горели жаровни, и Савва перезнакомился практически со всем народом. Правда, с именем вышло неловко. Когда на вопрос, как зовут, он ответил, что Саввой, практически у всех вытянулись лица и только гражданин похожий на профессора полувопросительно-полуутвердительно произнес: «Варсава?». «Ага. Редкое имя», – скромно потупившись сказал Савва.

В лагере угощали шашлыком, кулешом, самопечным хлебом. Вот прямо так и называли – самопечный. Вообще словечек незнакомых было много, и он уже перестал их запоминать. Вместо дискотеки реконструкторы собирались водить хороводы и прыгать через костер, но Савва под предлогом раннего подъема ушел спать. Палатки были отапливаемые и современные, видимо в конце ноября никто не хотел погружаться в средневековую атмосферу чересчур глубоко. Он лежал в спальнике с закрытыми глазами и анализировал нападение.

В эту качалку Савва ходил уже лет семь. Небольшой зал принадлежал клубу пенсионеров. Граждане серебряного возраста занимались бесплатно, а по недорогому абонементу могли растить кубики на прессе жители микрорайона. Но из-за того, что сюда принимали исключительно по прописке и только с полным набором анализов, народу было мало. Савва приходил сразу после шести, когда тренажерка вообще напоминала пустыню Гоби по количеству человек на квадратный метр. После тренировки он, как обычно, усталый и довольный, пошел в душ. Отросшие волосы мешали, топать потом домой с мокрой головой не хотелось, но представить себя в шапочке для душа он не мог. То есть, наоборот, представлял слишком отчетливо и это было настолько дурацкое зрелище, что не он только её не купил бы, но и за деньги не надел. А все из-за того, что в январе повелся на дурацкий спор с Томкой из соседнего отдела. На новогодних каникулах они всем коллективом тусили на турбазе. Лыжи, коньки, ватрушки, снегоходы – тридцать три удовольствия. С чего Савва зарубился с самой мелкой (и вредной) девицей в коллективе, кто быстрее ездит на лыжах, он так и не вспомнил. Но факт остается фактом – допрепирались они до спора на желание. И Томуся его сделала на раз, укатив к финишу на своем хаски. «Ну я же ехала не верхом, а на лыжах!», – с невинным лицом заявила она. Желание девушка загадала, чтобы он год не стригся и осталось потерпеть лохматую шевелюру недолго, через два месяца можно будет вернуться к привычному сантиметровому ежику. Савва завязал гульку на макушке и только протянул руку к мылу, как дверь в его кабинку сильно дернули с той стороны.

– Занято, – рявкнул он погромче, перекрикивая шум воды. Но за ручку снова дернули, еще сильнее. Защелка выскочила вместе с державшими её шурупами. Возникший в проеме здоровяк замахнулся полотенцем, которое с таким свистом рассекло воздух, словно в него завернули гантелю. Савва успел прижаться к стене и на полную мощность выкрутил горячую воду. Флакон грохнулся на кафель и с сочным чпоком раскололся. В воздухе запахло абрикосами… Струя кипятка врезалась мужику в лицо, растёкшееся мыло сделало кафель скользким на одиннадцать баллов из десяти, и… Здоровяк сначала попытался сесть на шпагат, с трудом свел ноги вместе, при этом завалившись на спину, и в позе агонизирующего жука уехал в подсобку со швабрами. Дверь в помещение он открыл головой.

Савва, как за заправский лыжник, рванул вдогонку. Закрыл дверь на замок, подпер шваброй и кинулся в раздевалку. Грохот из душевой намекал, что нужно поторопиться. Он схватил куртку, сумку, сунул ноги в кроссы. Голый выскочил в коридор.

– Что-то там шумно. Может, Лысому помочь?

– Не лезь, без сопливых скользко.

Савва не дыша, на цыпочках, свернул в женскую раздевалку. Здесь тоже было пусто. Из трех десятков шкафчиков был заперт только один. Он подергал дверку, вытащил из сумки ножик и без особого труда открыл замок. Видимо небеса сжалились над ним и решили подарить шанс.

Красное платье жало в плечах и груди, но шевелиться в нем было можно. Трогать чужой телефон было свинством, но оставаться без мобильника не хотелось. Забрав золотистый сяоми, Савва вытащил из него симку, поставил свой самсунг на форматирование и кинул в шкаф. Распустил волосы, накинул куртку. Морщась, накрасил губы алой помадой, которую нашел в женской сумочке, и походкой «от бедра» вышел из раздевалки. До метро быстрым шагом было минут пять. Уже перед самым входом в подземку на Савву обратил внимание рослый полицейский. «Блондинка» в красном зазывно улыбнулась и посмотрела влюбленным взглядом. Патрульный моментально потерял интерес.