Осколки ледяного сердца

– Твоя комната правая.

– Вы позволите жить с вами? – спрашиваю осторожно. – А на каких условиях?

– Главное ты уже не выполняешь: я просил не выкать мне.

– Прости.

Начальница продала меня человеку, который хотел отомстить мне за чью-то смерть, и вот я в его доме… Бред, конечно. Но что есть.

– Ты больше не собираешься убивать меня?

– Посмотрим.

Хотя бы честно.

– Не вздумай только выкинуть что-то. Я держу руку на пульсе, если решишь позвонить кому-то или…

– Мне некому звонить, если до тебя ещё не дошло это. Обращаться в полицию, чтобы вернули меня к отцу? Спасибо…

– В таком случае сейчас занесу вещи. Приведи себя в порядок. Душа здесь нет, баню топить сейчас не буду. Вон умывальник. Хотя бы с лица смой грязь.

Каждое моё движение заторможено. Может, позднее придёт осознание, и у меня начнётся истерика, но сейчас действую как-то инстинктивно, выполняя всё, что меня велят.

Приближаюсь к умывальнику. Такой был на даче у бабушки. Сердце сжимается от тоски. Как же сильно мне не хватает её. И мамы.

Смотрю на своё отражение в зеркале и ужасаюсь. Провожу подушечками пальцев по засохшей корке на губе. Приложили мне знатно, ничего не скажешь. Всё это останется в памяти, как напоминание, что бывает за бесхребетность.

Умываюсь, случайно сдираю корку с губы, и кровь из раны снова сочится тонкой струйкой.

Ворон уже вернулся в дом. Он бросает мою сумку, приближается, хватает за руку и тянет за собой в комнату. Надеюсь, он не из тех, кто возбуждается от вида крови?

– Садись! – кивает мужчина в сторону дивана.

Мебель в доме старенькая, но вполне себе неплохая. Всё чисто, но даже если было бы иначе, вряд ли я сейчас переживала о наличии клопов или крыс в доме.

Присаживаюсь на диван и жду. А чего? Когда меня убивать начнут? Что мне делать дальше? Я растеряна, сейчас толком ничего не понимаю, но как всё сложится дальше?

Ворон садится на пол у моих ног. Он ставит пластиковый контейнер с медикаментами рядом, достаёт ватку и обильно смачивает её перекисью. Мужчина не делает грубых движений, осторожно обрабатывая ссадины на моём лице. Щиплет немного, отчего я морщусь, а Ворон посмеивается. Замечаю ямочку на широком волевом подбородке мужчины. Не всем такая подходит, а его украшает. Серые глаза Ворона пристально глядят на меня, их цвет резко контрастирует с синей обводкой зрачка. Никогда раньше не видела такие глаза. И никогда на меня не смотрели так, словно пытались силой мысли вскрыть скальп и достать мой мозг.

– Дуть не буду, даже не рассчитывай.

– А я и не просила, – отвечаю с приоткрытым ртом, так как пришлось разомкнуть губы, позволив обработать их.

– Прекрасно. Как тебя угораздило оказаться в таком месте?

– Мы не выбираем, у кого родиться… – пожимаю плечами.

Ворон улыбается. Он убирает руку от моего лица, забирает контейнер и встаёт. Подумать только – мужчина, угрожавший убить меня, становится моим спасителем. У судьбы те ещё шуточки. И я не всегда понимаю их.

Взгляд цепляется за фотографию, стоящую на тумбе трюмо рядом с диваном. Молодая девушка с округлившимся животиком светится от счастья. Ворон обнимает её, а рядом с ними стоит ещё один мужчина. Друг семьи?

– Твоя невеста? – спрашиваю я.

Ворон подлетает к трюмо, отворачивает от меня фотографию и щурится.

– Это не твоё дело. Её больше нет в живых из-за те…

– Меня? Так что же ты тогда до сих пор возишься со мной? Может, уже свершишь своё отмщение? Я даже кричать и противиться не буду.

Я не самоубийца, конечно, но я уверена, что он не сделает этого. В душе Ворона появилась тень сомнения. Мне хочется вывести его на эмоции, узнать о нём хоть что-то и понять, с кем он меня спутал.

– Иди спать. Завтра мы обо всём поговорим. Я придумаю, что с этим делать. Сегодня у меня голова распухает.

Встаю с дивана и медленно бреду в отведённую мне комнату. Ничего сейчас не хочу – только рухнуть на кровать и заснуть. Устала, и у меня нет совершенно никаких мыслей в отношении будущего. Кажется, что попала в плен собственного бессилия.

Телефон в кармане джинсов вибрирует. Достаю его и вижу паутинку трещин на экране. И когда успела стукнуть его? Наверное, при падении около кафе. Вот же!..

Начальница:«Ника, где ты? Что за шутки? Приехали полицейские, они разыскивают какую-то Викторию, и она полная копия тебя».

Как ей совести хватает писать мне после сделанного?

Ничего не отвечаю. Даже сил нет, чтобы сказать о полицейских Ворону. Едва голова касается подушки, я засыпаю, а во сне вижу её… девушку так сильно похожую на меня. Она зовёт за собой и просит спасти её.

– От кого? – кричу в пустоту, но голос хрипнет.

Чувствую, как на мои плечи ложится что-то тёплое. Меня укутали в одеяло? Не могу открыть глаза, чтобы убедиться, и проваливаюсь в сон ещё глубже.

Проснувшись с первыми лучами солнца, проникнувшими в комнату, убеждаюсь, что вчера не ошиблась. Ворон заглядывал сюда и заботливо накрыл меня одеялом. Я уснула прямо в одежде, в которой работала. Так сильно устала. Тихонечко встаю с дивана-кровати, но половица скрипит. Если Ворон уже не спит, услышит мои шаги, а мне так стыдно перед ним за вчерашнее.

Экран телефона мерцает. Смотрю и удивляюсь количеству пропущенных от Кости и начальницы. Бывшей, разумеется.

Набираю номер Кости, потому что он единственный человек, которого я не хочу пугать внезапным исчезновением.

– Привет, Ника. Скажи мне, что происходит? Где ты сейчас?

Костя волнуется.

Слышно, как дрожит его голос.

– Привет! Кость, я не знаю, где я, но со мной все в порядке. Ты только никому не говори, что я звонила. Ладно?

– Ник, тебя копы ищут. Говорят, что ты Виктория, пропавшая дочь миллионера.

Ха… Забавно. Только мой отец-миллионер вряд ли понял, что я пропала. Эх… будь он миллионером, может, и не пристрастился к столь пагубной привычке?

– Ты же знаешь, что это не так, правда? Я Ника, Кость. И никакую Вику я не знаю. Если мы так похожи, то пусть полицейские делают тест ДНК. Я их не боюсь.

Вкратце я рассказываю Косте, что начальница подставила меня, но прошу не беспокоиться.