Право на невесту

– А зачем ты это делаешь? Я тебя не просила! Ой, прости, это Стас подсуетился. Я и забыла, что ты теперь на побегушках у моего брата! – дерзко вздергиваю подбородок. – Ну, а я тебе говорю – оставь меня в покое! Развлекайся со своими подружками, а я буду развлекаться со своими… – нарочно понижаю голос, – друзьями.

– Не твоего ума дела с кем я развлекаюсь! – предупреждающе рявкает Зимин.

– Тогда не твоего ума дело где и с кем развлекаюсь я! – бесстрашно выкрикиваю в ответ, ненавидя его в этот момент. Его и всех тех женщин, с которыми он приятно проводит свое свободное время.

– Лучше замолчи сейчас, Ариана, – выдает на выдохе и практически вдавливает меня в стену.

– А то что? – шепчу я, нарочно испытывая его терпение.

Взгляд Марка, которым он меня пронзает, кажется почти безумным, а его рот, идеальный чувственный рот, который я столько раз целовала в своих девичьих мечтах, оказывается всего в паре сантиметров от моих губ. Невероятно. Сама не замечаю, как инстинктивно двигаюсь ему навстречу. Испуганно замираю, так и не достигнув цели. Но цель внезапно настигает меня.

Тихое ругательство. Шумный выдох. Болезненный нажим пальцев на затылке. Вкус мяты и дорогого парфюма на языке. А потом Марк сам впивается в мой рот, выбивая из легких весь имеющийся в них запас воздуха.

Глава 2

Несколько лет назад я на спор прыгнула с парашютом. Один умник из параллельной группы в университете решил взять меня на слабо, а я едва не взорвалась от эмоций в полете. Сейчас ощущения даже ярче. Тогда я хотя бы знала, что у меня за спиной страховка, а сейчас я просто лечу вниз. Но, господи, как же это сладко.

Я всегда думала, что поцелуй Марка – это из категории несбыточного. А теперь он меня целует. И как целует, мамочки. Его теплые губы с сокрушительной силой прижимаются к моим, горячий язык настойчиво исследует глубины моего рта, крепкие руки удерживают мою голову, словно он боится, что я ускользну. В его действиях явно ощущается злость, попытка наказать, образумить, но есть там и другое – безудержная горячность, животный напор, какое-то отчаяние. Я совсем не та неопытная малышка, какой меня считают брат и Марк, но от этого поцелуя у меня буквально дрожат колени. Все тело объято лихорадкой, в ушах гудит кровь, сердце готово выпрыгнуть из груди, но я с радостью принимаю каждый выпад его языка, наслаждаюсь вкусом его губ, жадно тяну носом его запах. Чем дольше он меня целует, тем более пьянящими становятся наши поцелуи. Почти как в мечтах. Почти, потому что реальный Зимин оказывается даже лучше, чем герой моих буйных фантазий. Может быть, он хочет меня не меньше, чем я его?..

– Марк… – срывается с моих губ, как только он отстраняется, чтобы дать нам обоим возможность вдохнуть.

– Твою мать… – его дыхание такое тяжелое, а в интонациях севшего голоса столько вины. – Ари, я… Черт… Извини…

Сокрушительная волна разочарования подхватывает меня и безжалостно выбрасывает из моря чувственных фантазий на берег. Марк не хочет. Он сожалеет. Это обман.

С силой, которую я в себе даже не подозревала, я отталкиваю его и срываюсь на бег, не желая смотреть на него. Пока он меня целовал я себе столько нафантазировала, а теперь боюсь встретиться с пустотой и холодом в его глазах. С реальностью, которая теперь, когда я знаю, каково это – оказаться в его руках, меня просто сломит.

Влетаю через главный вход обратно в клуб, запираюсь в свободной кабинке туалета, пускаю в кране холодную воду.

Слезы душат, но я не позволяю им пролиться. Нет! Марк Зимин не стоит ни единой слезинки, не говоря уже о моем сердце, которое он, может быть даже не осознавая этого, столько раз отвергал. Я ведь уже привыкла к этому. Отчего же сейчас так мучительно больно?

Глупая, Ариана, какая же ты глупая. Фантазерка. Наивная дурочка. Разумеется, он поцеловал тебя только для того, чтобы поставить на место. Мелкая. Так он тебя всегда называл. Какие у него могут быть чувства к «ребенку» типа тебя? Ты всего лишь младшая сестра его лучшего друга, почти член семьи. Какие тут могут быть разговоры?

Подставляю ладони под холодную воду, быстро быстро моргаю, стараясь выровнять дыхание и успокоить, наконец, безумно грохочущее в груди сердце.

Детская привязанность к Марку Зимину, переросшая во взрослую влюбленность или в то, что я придумала в своем воображении, оказалась для меня фатальной. Надо уже просто смириться с тем, что он никогда не посмотрит на меня как на равную, и совсем не важно, насколько успешной будет моя модельная карьера и сколько красных дипломов я получу. Он видит во мне только бесплатное приложение к Стасу, за которым нужно приглядывать, пока большой старший брат занят важными делами.

Ну и к черту! Вечер испорчен, но, возможно, его еще можно спасти.

Чувствую, что больше не могу здесь находиться. Мне нужно на воздух. А еще лучше, отправиться в другой клуб, в другой город, а, может, и на другую планету. Там, где не будет этой унизительной опеки. Там, где я смогу делать все, что захочу, когда захочу и как захочу.

– Уже выхожу, – раздраженно кричу, когда в очередной раз раздается громкий стук в дверь.

Щелкаю замком и, не глядя на сумасшедшую, которая ломилась в кабинку все это время, возвращаюсь к раковине. Ополаскиваю лицо под ледяной водой, мысленно радуясь, что, собираясь этим вечером, накрасила ресницы водостойкой тушью. Делаю несколько глубоких вдохов и медленных выдохов. Почти хорошо. Почти прихожу в себя. Только это напряжение, которое возникает всякий раз, когда Зимин оказывается рядом, никак не желает уходить. Как же надоело…

Поднимаю глаза, чтобы в последний раз взглянуть на себя в зеркало и цепенею, когда ловлю в отражении полный ярости взгляд.

– Какого черта ты делаешь в женском туалете, Марк? – устало спрашиваю я, стараясь подавить горячую вспышку неконтролируемой радости в груди.

– Какого черта ты делаешь в этом заведении, Ариана? Здесь тебе не место, – цедит он мрачно.

– Перестань строить из себя моего папочку и проваливай! – отвечаю в тон Марку, пытаясь протиснуться через узкий проход между дверью и его крепким телом.

– Не так быстро, Ариана, – горячие ладони опускаются на мою талию, вынуждая меня остановиться.

В замешательстве поднимаю на него глаза. Секунда, две. Разряд. Ток по венам. Мой боевой настрой стремительно ускользает, и Зимин, конечно, это замечает. Не давая мне возможности протестовать, он перехватывает мое запястье и, крепко сжав его пальцами, тянет прочь из туалета… И из клуба.

– Куда ты меня тащишь? – выкрикиваю раздраженно, но Марк лишь плотнее сжимает челюсти и ускоряет шаг, заставляя меня буквально бежать, чтобы поспевать за ним.

Зимин довольно грубо запихивает меня на задний диван белого внедорожника и через несколько секунд опускается рядом, коротко приказав водителю ехать.

Вздернув подбородок и демонстративно сложив руки на груди, я быстро отползаю от пылающего злостью мужчины к противоположной двери автомобиля.

– И куда ты меня отвезешь? – язвительно интересуюсь я.

– Домой, разумеется, – отвечает Зимин напряженно.

Вообще, Марк и напряженность – эти слова крайне редко соседствуют в одном предложении. Это больше про моего угрюмого брата Стаса, а Марк идет по жизни легко и непринужденно, с мастерством фокусника разбивая женские сердца и играючи решая сложные бизнес-задачки. Даже странно, что в это состояние мрачного бешенства его смогла привести я…

– Я сбегу, – насмешливо предупреждаю я. – Ты ошибаешься, если думаешь, что двери семейного дома в состоянии меня удержать.

– Это маловероятно, – отзывается он.

– И почему же?

– Потому что этой ночью ты будешь спать там, где я смогу тебя контролировать. Ты не сбежишь, – в голосе Зимина мрачная уверенность.

– Главное, чтобы ты смог контролировать себя! – огрызаюсь я и для убедительности посылаю ему одну из своих самых язвительных улыбок. А потом отворачиваюсь к окну, за которым проносится ночной Милан, и полностью игнорирую Марка вплоть до самого дома.

Как только мощный внедорожник Зимина останавливается около нашего особняка, я, не дожидаясь новой порции его нравоучений, пулей вылетаю из автомобиля. На ходу снимаю брендовые босоножки, резко ставшие неудобными, и не слишком быстро топаю босыми ногами к парадной двери. Не оборачиваюсь, но ощущаю волнующее присутствие Марка за своей спиной, его горящий взгляд, который буравит мой затылок, по хищному мягкую поступь по брусчатке, которую я бы узнала из тысячи.

Зачем он это делает? Зачем преследует? Неужели обещание Стасу присмотреть за мной, пока мой старший брат в отъезде, он воспринимает настолько серьезно, что готов пожертвовать ради этого перспективой провести субботний вечер в объятиях одной из своих красоток? Я же знаю, какой он – женщин меняет как перчатки, выходные без новой пассии считает прожитыми зря. Так что ему во всем этом? Просто смешно!

Запускаю руку в сумочку, пытаясь отыскать ключи, но дрожащие пальцы нащупывают помаду, пластиковые карты, банкноты, фруктовые леденцы – что угодно, но только не их. Раздраженно опускаюсь на корточки и вытряхиваю содержимое сумочки на землю. Марк останавливается рядом, нависая надо мной как огромная мрачная скала. Ничего не говорит – да и нужно ли? Все уже сказали друг другу в клубе и в машине.

– Не суетись, – раздается его низкий голос над ухом. Он быстро наклоняется над моими вещами и подхватывает пальцем металлическое кольцо ключа. Молча открывает замок, толкает дверь и ждет, пока я зайду в холл.

Напряжение между нами ощущается так остро, что мне едва хватает сил удержать за зубами очередную колкость в его адрес. Упрямо поджав губы, поднимаюсь вверх по лестнице, не оборачиваясь, чтобы проверить идет ли он за мной следом. Идет. Чувствую его каждым нервом, каждой клеточкой своего тела. Интересно, как далеко он готов зайти в этой игре в «присмотр»? А как далеко могу зайти я?

В крови бурлит адреналин, какая-то бесшабашная смелость (или глупость) дурманит голову. Достигнув второго этажа, я берусь за край своего брендового платья и на ходу снимаю его. Обнаженную спину опаляет огнем – я знаю, это Марк смотрит. Так уже было однажды, когда я плавала в бассейне в доме на Капри, а он внезапно приехал без предупреждения. Господи, это невыносимо.

Дверь в свою спальню толкаю босой ногой, бросаю смятое платье на постель, топаю в ванную. Только в проеме оборачиваюсь и, прикрыв грудь рукой, рискую встретиться взглядом с темными глазами Зимина.

– Можешь ехать, Марк, – подчеркнуто равнодушно произношу я. – Наверняка, ты планировал провести вечер иначе. Да и меня твоя компания уже утомила.

– Оденься, – бросает он яростно.

– Зачем? Я у себя дома. Почищу зубы и пойду спать. Не думаешь же ты, в самом деле, что я сплю в пижаме и в обнимку с плюшевым мишкой.