Музыканты в поисках смысла жизни, вдохновения и денег

Музыканты в поисках смысла жизни, вдохновения и денег
Настасья Астровская

Все двери легко открываются, когда у тебя есть скрипичный ключ, и жизнь легка и прекрасна, когда знаешь, в чем соль. Под этим изречением с радостью подпишутся друзья-музыканты – герои нескольких незатейливых историй из этой книги.

Настасья Астровская

Музыканты в поисках смысла жизни, вдохновения и денег

Глава 1.

Реквием Святой Цецилии.

Незрелые летние сумерки вползают в комнату.

Лимонин весьма взволнованно сидит в кресле.

– Ты музыкантов достал? – вопрошает он.

– Из-под земли, – вальяжно усмехается Жорж, и, перекатывая во рту мятную зубочистку, тянет: – Обижаааете…

– Нет, – возражает Лимонин. – Но очень даже могу. Где музыканты?

– Вам ли не знать, что музыканты всегда пребывают в высших сферах, – ухмыляется Жорж.

– Жорж, не беси меня.

– Я похож на человека, который не держит слово? – значительно выговаривает Жорж, пытаясь провернуть что-то невообразимое с зубочисткой в подтверждение своей крутости.

Сволочная зубочистка, наплевав на стратегическую важность маневра, выскакивает изо рта на пол.

– Нет,блин, на Бандераса в юности ты похож! – усмехается Лимонин.

– Портрет Бандераса в юности! – легко смеется Жорж. Предательская зубочистка ехидно смотрит на него с пола. – Все здесь. Извольте запускать?

– По одному давай, – морщится Лимонин, – не люблю я столпотворение…

– Вавилонское? – хохочет Жорж.

– Месопотамское, – угрюмо отзывается Лимонин.

Жорж радостно открывает дверь талантам.

Таланты поначалу выглядят неожиданно – низкорослы, рыжеваты и носят бороду. Лепреконистый кадр не вызывает у заказчика положительных эмоций.

– Это что за Квазимодо гражданской наружности? – удивляется Лимонин.

– Это Витя, – поправляет его Жорж.

– Весьма занимательно. И на чем он играет?

– На треугольнике.

– Я же просил музыкантов, а не математиков! – раздражается Лимонин. – Тоже мне, ни-черта-те- льная геометрия! Может, на квадрате еще кто играет?

– Я хоть на додекаэдре вам сыграю, – неожиданным басом обещает Витя.

Лимонин проникается внезапным уважением к способностям Вити. Он осматривает его со всех сторон и выдает:

– Ладно, партия треугольника – тоже партия.

– Ну что вы, как можно, у нас только одна партия! – веселится Жорж.

– И та – в шахматы, – кисло соглашается Витя.

Следующим Жорж заводит высокого аристократично-ленивого мерзавца. Лимонин сразу почему-то знает, что он мерзавец, и никуда это знание деть не может.

– А это Сережа Камский, – сообщает Жорж весьма воодушевленно. – Друг мой. Ну, вы помните, наверное…

– А, Серж и Жорж, – усмехается Лимонин. – И что, этот тоже на додекаэдре играет?

– На усеченном конусе, – отзывается Камский. – Хотите – на катушке индуктивности могу сыграть. Или на транзисторе. Но сейчас у меня с собой только труба, не обессудьте.

– Не буду, – бурчит Лимонин. – Оркестр у нас, конечно… Трубач, треугольник и… Жорж.

– Он гитарист, если что, – подсказывает Камский.

– Без тебя знаю.

– Это он мне подсказывает, – примирительно говорит Жорж.

И – идет за следующей частью непутевого оркестра. Она оказывается кареглаза, кудрява и хороша собой. Одним словом, довольно-таки ведьма.

– Прошу любить и жаловать – не увлекаться только. Варя.

Пауза. Лимонин озадачен. Варя жмется к стене. Озадаченный Лимонин – зрелище не для слабонервных.

– Варя играет на виолончели, – сообщает Жорж.

Лимонин озадачивается еще сильней. Варя боится отлипать от стены.

– Виолончель – это такая большая скрипка, – тоном воспитателя детского сада рассказывает Жорж. – Ставится только она… между ног…

– Будешь мне сказки рассказывать! – спохватившись, восклицает Лимонин. – Варя – это хорошо, Варя – это здорово.

– Пока все, – Жорж разводит руками.

– Негусто, – сокрушается Лимонин. – Ну, будем работать с тем, что есть. Дело в том, что произведение, с нотами которого я вас ознакомил… вы же ознакомились?

Все неуверенно кивают.