Шалость удалась

Она положила свою тетрадь перед Зоей Петровной на учительский стол.

– Мне жаль, что так получилось. Я обещаю, что такого больше не повториться. Думаю, я бы справилась с заданиями лучше, если бы присутствовала на вашем уроке.

Зоя Петровна подняла глаза. Ее ухмылка сменилась беспокойством.

Должно быть, она увидела следы слез…

– Никто не идеален. Если будешь учиться усерднее, ты сдашь экзамены. Я в этом уверена. Иди, Августа. Приятного аппетита.

Августа кивнула и вышла, но не побежала в столовую. Вместо этого она остановилась на втором этаже и дошла до кабинета двести шестнадцать.

Я прогуляла единственный урок, которое мне нравиться в этой тюрьме. Она прошла мимо… Она поздоровалась со мной и все же прошла мимо. Она даже не повернула головы…

Августа оперлась спиной на закрытую дверь и сползла на пол. Ее замерзшие руки под коленями напоминали неплавкие кубики льда в кипящей воде. План пожарной безопасности на противоположной стене рядом с доской объявлений был наклонен. Она встала и подошла ближе. С утра ничего не изменилось: расписание и информация об экзаменах, черно-белые картинки о безопасном купании летом, красных стрелки на плане безопасности.

– Августа, где ты была? – спросил Матвей, сидя между Львом и Эммой за круглым столом. – Ты пропустила ужин.

– Ничего страшного.

Августа приложила все усилия, чтобы улыбнуться.

– Ты плакала? – спросил Матвей.

– Конечно, нет! Что-то попало мне в глаз!

– Скажи правду. Что тебе сказала Зоя? – спросил Лев.

– Что мне нужно учиться усерднее. Ты в ней сомневался? Думаешь она могла сказать что-то другое?

Августа открыла свою комнату.

– Разве ты не хотела нам что-то рассказать?

– Вообще-то…– задумчиво сказала она, закрывая дверь и подходя к ним. – А как насчет школьных дверей? Сможешь ли ты открыть их? Августа села, перевернув стул и облокотившись на спинку.

– Да, но зачем мне это делать?

– Это может быть весело.

Они перебрались в комнату Августы, стараясь не привлекать внимание резвящихся школьников.

– Не вовлекайте меня в свои глупые игры, – возмутилась Эмма, услышав ее идею.

– Тише! – сказал Матвей.

– Они вас тут же вычислят!

– Я так не думаю. Это может сделать кто угодно. У них есть что? Триста учеников, и каждый может быть замешан?

Лев скрестил руки на груди.

– Хоть я и согласен со Львом, я не вижу, что во всем этом интересного, – сказал Матвей.

– Может быть, ты прав, и в этом нет ничего интересного. Но я устала от рутины. Мы каждый день в четырех стенах. По крайней мере, это что-то новое. Что-то другое, – Августа пыталась их уговорить.

– Мы не в четырех стенах. Если хочешь, можешь выйти на улицу.

– Да, до забора.

Августа ухмыльнулась.

– Куда и зачем тебе нужно идти?

– Никуда, – прошептала она, опустив плечи.

– Мне нравится эта идея! – сказал Лев.

– Я тоже не против, – промямлил Матвей, – но давайте обсудим это завтра?

Они оставили Августу одну в ее четырех стенах. Ее комната погрузилось во тьму, освещенная только уличным фонарем. Металлические прутья отражали свет прямо ей в лицо. Она легла, закрыла глаза и сосчитала до десяти. Не заснув, она сосчитала еще раз. И опять…

– Так что вы думаете? – спросила Августа, выплевывая творожную запеканку обратно на тарелку.

– О чем? – спросил Лев, пережевывая.

– Идея, которую я вчера рассказала.

– Я в деле, – ответил Лев.

Матвей потягивал какао темно-коричневого цвета. Молочная пенка опустилась, извиваясь змеей.

– Я не думаю, что это хорошая идея, – повторила Эмма.

– Я тоже в деле, – робко сказал Матвей.

Лев потряс Эмму за плечи.

– Я думаю, мы должны быть вместе. Все или никто.

– Тогда никто, – возразила Эмма.

– Неверный ответ. Все вместе. Включая тебя. Единогласно!

Он ударил ладонью по столу.

– Ни в коем случае, – возмутилась Эмма, опустив голову.

Лев обнял ее.